Ну, а где ещё?

В частные дома полиция не выламывалась, рейд проводился по злачным местам. А эти двое уж явно не в доме терпимости находились. Подозревать кадету в оказании столь специфических услуг, да ещё и юноше благородного рода, было, мягко говоря, абсурдно. А вот то, что они просто решили встретиться в каком-нибудь тихом и не слишком посещаемом приличной публикой месте, это было уже вполне вероятно.

И наконец, спустя пару дней поисков, ей улыбнулась удача. Поначалу сиделица, конечно, не горела желанием делиться информацией, хотя по бегающим глазкам журналистка сразу поняла, что та что-то знает. Но пятирублевая купюра сделала своё дело.

Расставаться с такими деньгами было, конечно, жалко, но Абрамова носом чуяла, что сведения того стоят, и не прогадала. Правда, всё оказалось ещё интереснее: кадет и гимназистов было три пары, а не одна.

«Вот это поворот!», — хотелось воскликнуть журналистке, но она сдержалась, дотошно выспрашивая всё, что сиделица успела запомнить.

Как она и думала, известие о полицейской облаве заставило их немедленно заведение покинуть, причём они вынудили сиделицу провести их через чёрный ход, что ещё раз подтверждало нежелание светиться городским властям.

Был, конечно, вопрос: какая из этих трёх пар нужная. Нет, в принципе, интересовали-то все, Абрамова уже видела заголовок статьи, что-нибудь типа: «Пьяные гимназисты и кадеты с училища! Падение нравов или вызов обществу⁈»

Понятно, конечно, что подобное название было только в мечтах, никакая газета статью с таким двусмысленным заголовком на своих полосах не выпустит. Хотя самой женщине и нравилось.

Но пока надо было выяснить, какая из этих пар схлестнулась с мухинской бандой. И тут сиделица подсказала снова. Как оказалось, двое из юношей были настолько пьяны, что не могли сами стоять на ногах, и естественным образом из круга подозреваемых выпадали. Оставался один, и вот он действительно, судя по рассказу, был тем, кто ей нужен, потому что именно он заставил сиделицу им помочь. И нет, не истерил, не пытался, как это часто любят мужчины, взять горлом. Нет, он был крайне спокоен, но в то же время очень убедителен.

А ещё сиделица запомнила имя. Услышала, как парень за столом обратился к своей спутнице, — Лика. И успела разглядеть на форме девушки шеврон последнего курса Томского училища боевой магии.

И вот это уже было то, что нужно. Пусть это всё ещё не приводило к конкретным людям напрямую, но Абрамова умела работать с информацией не хуже известной детективы Шерлы Холмс, чьим похождениям были посвящены несколько бульварных английских романов. Вот только Шерла была персонажем выдуманным, а Абрамова вполне реальным.

Остальное для неё было делом техники: наведаться в училище, представиться лицом, желающим написать статью о бравых кадетах, которые очень скоро выпустятся, пополнив ряды доблестной императорской армии, и попросить с ними встречи, чтобы побывать на занятиях, понаблюдать, как те учатся, и побеседовать.

Личные дела, конечно, ей никто не показывал, но пофамильные списки каждого курса с результатами успеваемости были вывешены в коридоре, видимо, на общее обозрение, и взвод, в котором находится некая Лика Иванова, благо, имя было не самым распространённым, журналистка нашла без труда. Ну, а побывав в этом взводе на одном из занятий, при дежурной перекличке сразу же отметила в памяти нужную девушку, тщательно запоминая внешность.

Теперь оставалось только несколько дней за этой Ивановой понаблюдать.

С Ликой мы встречались через пару дней после отъезда сестры.

Я всё ещё раздумывал над тем, что узнал от воеводы, попутно потихоньку осваивая местное магическое искусство специальных агентов охранки. Но также был преисполнен уверенности, что наши занятия с кадетой нужно продолжать, потому что возможности знаков были весьма впечатляющи, но имели очень жёсткое ограничение по дистанции применения. Даже если не брать в расчёт нежелательность огласки подобных умений. Это всё-таки было почти исключительно средство для тихих операций вне зоны боевых действий.

В общем, я решил не бросать работу в вопросах повышения своей магической силы, естественно, теперь с условием сохранения возможности оперировать тонкими плетениями.

Встречались мы, как и прежде, на аллеях университетского сада. В этот раз я там оказался первым, придя чуть заранее, ещё раз всё осмотрев, чтобы подстраховаться. Чуйка молчала, и я, стараясь не светиться излишне, чуть сошёл с тропы, дожидаясь девушки.

Кадета появилась минут через пять, торопливо идя по тропинке, и, стоило мне её окликнуть, выходя навстречу, тут же обрадованно заулыбалась.

— Слава! — она схватила меня за руку, возбуждённо произнесла, — Я нашла нам место, где тренироваться!

— О! — я улыбнулся. — Отлично!

Девушка казалась слишком взбудораженной, что могло привлечь нежелательное внимание, поэтому я немедленно добавил:

— Только держи себя в руках. Мы пока ещё не вдвоём.

Она кивнула, постаралась убрать с лица так и лезущую улыбку, провела ладонями по швам, поправляя китель. А я, взяв её под локоток, неторопливо и непринужденно повёл вглубь сада.

— Место хорошее? — поинтересовался негромко.

— Да, — ответила та. — Недостроенное здание пивоварни. Там у владельца случились проблемы с финансами, и оно уже три месяца просто стоит, огороженное забором. Там в одном месте можно аккуратно доски отодвинуть и попасть внутрь. Само здание я посмотрела. Первый этаж почти готов. Правда, ни окон, ни дверей, но стены и потолок уже стоят.

— Неплохо, неплохо, — одобрил я выбор кадеты.

То, что надо для приватных занятий. Главное, не наткнуться там на нищих или беспризорников. Впрочем, стройка стоит только три месяца и в классическую заброшку, привлекающую различных люмпенов, превратиться не успела.

Дойдя до конца аллеи, мы развернулись обратно. Лика уже хотела ещё что-то сказать, порываясь полезть за пазуху за очередным, видимо, конспектом, но я коротким жестом её остановил.

Уж больно мне не понравилась идущая навстречу женщина.

Была она, в общем-то, ничем не примечательна. Неодарённая, средних лет, в невзрачном партикулярном платье. Не красавица, но и не уродина. Такая, каких в городе восемьдесят на сотню. Классическая клерка мещанского сословия со средним достатком. Но что-то меня в ней настораживало.

Она делала вид, что просто прогуливается, но её любопытный взгляд, то и дело стреляющий в нашу сторону, я почувствовал очень хорошо.

Женщина замешкалась, не дойдя до нас десяток шагов, остановилась с краю тропинки, усердно принявшись рыться в имевшемся при ней портфеле. Я снова придержал Лику, чтобы та не вздумала лишнего сказать, а когда мы прошли мимо, отойдя достаточно, чтобы не быть услышанными, буквально ощущая упёршийся мне в спину взгляд, тихо прошептал:

— Так, здесь нам оставаться нельзя, и вообще надо, пожалуй, со встречами в саду закругляться. Поэтому предлагаю сейчас разбегаться, а встретиться завтра уже у этой пивоварни. Где, говоришь, она находится?

Девушка прошептала адрес, и я еле заметно кивнул.

— Всё. Сейчас ты налево, я направо. У пивоварни в это же время. Запомнила эту женщину, мимо которой сейчас прошли?

— Нет, а что? — Лика чуть округлила глаза, дёрнулась было обернуться, но я не дал ей этого сделать.

— Не надо. Потом, как разделимся, словно невзначай, посмотришь.

Видя, что кадета ещё до конца не понимает, чего я так напрягаюсь, объяснил:

— Та дама, о которой я говорю, чересчур любопытна и мне не нравится. Запомни её и, прежде чем завтра прийти на место, постарайся убедиться, что она или кто-то ещё за тобой не следит.

— Следит⁈ — Иванова тут же насупилась. — Но зачем? Думаешь, всё-таки кто-то узнал?

Я только пожал плечами:

— Честно скажу, не уверен, узнал или не узнал. И даже будет слежка или нет. Я просто чувствую, что что-то не то. Может быть, ошибаюсь. Может быть, просто этой даме показалось любопытным, что кадета встречается с гимназистом. Простое любопытство тоже нельзя исключать. Но всё-таки прошу, будь аккуратнее.