Парень, который только что почти прекратил рыдать, опять залился слезами. Спустя несколько секунд он начал говорить что-то такое, чего я не мог понять, ведь язык мне был абсолютно незнаком.
------XX----XXXX----XXXX----XXXX.
Получается меня отправили лечиться в другую страну? Тогда ситуация становится ещё более странной.
В диалог с плачущим парнем вступили сначала мужчины напротив, а потом раздался голос где-то позади моей кровати.
---Х---XXХ----XX----XXXX----XXX.
------XX---XX----XXX----XXXX.
Все начали разговаривать. Голоса становились всё громче. Возможно, всё это постепенно перерастало в спор.
Ничего не понятно. Я никогда не был сильным полиглотом, хотя мне нравилось учить языки, но понять даже пару слов было совершенно невозможно. Никогда не слышал ничего похожего.
Ну ладно. Если у меня пока что не получается говорить, то надо попытаться подняться и хотя бы жестами узнать, где нахожусь. Но пока я обдумывал, как объяснить, что мне нужно, девушка в мужской одежде неожиданно приблизилась, неодобрительно фыркнула и взяла меня на руки.
Стоп! Погодите… Что?!
Как у неё это получилось? Я же вешу около восьмидесяти килограмм. Неужели я настолько похудел, пока находился в коме. Получается, я и правда стал инвалидом, неспособным даже двигаться свободно и говорить.
Только не это! Лучше бы тогда я умер. Это ещё хуже, чем смерть. Теперь все эти люди будут изо дня в день с тоской смотреть на меня в ожидании, когда же я умру. Не понимаю, как такое могло произойти из-за ножика! Он попал куда-нибудь в нерв? Вот это и называется расплатой за грехи? Конечно, наказание я заслужил, но вот такое?!
Но спустя несколько секунд пришло окончательное осознание. Меня не просто взяли на руки. Я полностью уместился на руках девушки. А мои конечности стали очень маленькими, можно даже сказать крошечными.
Я что, ребенок? Приехали…
***
Прошло чуть больше двух месяцев с тех пор, как я попал в тело ребёнка. Как и почему это произошло, мне было неясно. Но наверняка, это как-то связано с тем непонятным светлым пространством и с двумя фигурами, напоминающими людей.
Больше всего раздражал тот белый человек. Мысли о нём меня только злили: ничего не объяснил, заставить бросать какие-то кости и поместил в тело ребенка.
Постоянные мысли об этом ни к чему не привели. По началу я больше спал, чем размышлял, но спустя пару недель, когда окончательно привык к детскому телу и перестал засыпать сразу после еды, стал пытаться понять, куда же попал.
За это время я понял, что нахожусь в месте, прилично удалённом от цивилизации. В комнате на стене не было телевизора, вместо него висел огромный ковёр. Люстра на потолке тоже отсутствовала. Зато стояла пара каких-то круглых шаров, видимо светильников, которые зажигались, когда люди к ним прикасались ладонью. Да и вообще не было электрических приборов или розеток. Ни у кого я не заметил телефонов. Не было даже батарей отопления, но вместо этого стоял довольно красивый камин.
Кажется, что эта семья довольно богата. Но если это так, то почему же тогда они не проведут сюда электричество? Возможно, им нравится такой стиль жизни, но без интернета мне будет слишком сложно. Я слишком уж привык к цивилизации.
Несмотря на то, что камин постоянно горел, в комнате всё равно не было жарко. Ещё в первый день я понял, что тут довольно прохладно, но с каждым днем становилось всё холоднее. Кажется, потихоньку приближались морозы. Можно предположить, что я попал примерно в то же время года, что и в моей прошлой жизни. Просто климат более холодный.
Сама семейка тоже была своеобразной.
Мужчина с пышной бородой был, видимо, кем-то вроде главы семейства и моим дедом. На его лице всегда отражалось некое безразличие ко всему вокруг. Разговаривал он очень громко и как будто выдавливал из себя слова, но никогда не переходил на крик. Судя по поведению людей, которые меня окружали, все его очень боялись, но я не мог понять почему, так как он крайне редко заходил в мою комнату.
В основном, вокруг меня крутились какие-то женщины разных возрастов, одетые в белую униформу с чёрными вставками. Смахивают на домработниц или нянечек. Я подозреваю, что их наняли, чтобы за мной присматривать.
У женщины, в странной мужской одежде, округлый живот полностью исчез через пару недель, после моего перемещения в это тело. Она оказалась моей матерью. Её светлые волосы будто бы сверкали, когда солнечные лучи пробивались в окно. С моей точки зрения, она была очень красива, пусть в ней и преобладал некий мальчишечий стиль. Она, как и её отец, нечасто заходила ко мне в комнату, но умудрялась каждый свой визит превратить в некий фарс. Пару раз она пыталась покормить меня грудью, что было дико неловко и необычно. Не знаю уж почему, но это было похоже на пытку. Особенно раздражали её грубые и очень шершавые руки. Ей видимо тоже было всё это крайне неприятно. Один раз чуть даже не уронила меня. С каждым днём сумасшествие этой дамочки прогрессировало. Она бесилась, кричала и срывалась на домработниц. Если бы я сталкивался с таким поведением постоянно, то давно бы сбежал на их месте. Но они стойко выслушивали все её крики, пока моя мать наконец-то не покидала комнату и не воцарялась тишина. Мать года, конечно, ничего не скажешь.
Мужчина, который рыдал в день, когда я пришёл в себя, был моим отцом. Он абсолютно не подходил моей новоиспеченной матери по характеру. Какой-то вечно грустный, худой и забитый. Непонятно, как они вообще с ней сошлись. Он частенько заглядывал ко мне и постоянно что-то рассказывал. Иногда показывал какие-то рисунки на странновато желтой бумаге и читал толстые, потрепанные книги, которые выглядели так, будто сейчас развалятся у него в руках.
Казалось, он довольно творческий человек. А главный плюс, что в отличие от мамаши, он не кричал, не ругался и, по-моему, хорошо относился к девушкам, которые за мной присматривали. Мне хотелось думать, что уж в этом мире мне повезло с отцом. Но однажды ночью он зашёл ко мне в комнату с ножом, больше похожим на тесак, закрыл массивную дверь на ключ и, взяв меня на руки, что-то очень долго рассказывал. Я уже думал, что меня опять зарежут. Вот это была бы насмешка судьбы. Нужно было срочно предпринять какие-то меры, поэтому единственным вариантом для ребенка было - заплакать. Это был первый раз, когда я вообще плакал после попадания в тело ребенка. Не знаю, получилось ли это натурально, но мой план сработал. Папаша резко положил меня в кроватку, сказал ещё пару каких-то слов и удалился. Непонятно, что это было, но получается, и с ним тоже стоит быть начеку. Возможно, даже больше, чем с другими.
Девушка, очень похожая на мою мать, скорее всего, была моей тёткой. Она всего раз зашла ко мне за эти два месяца и увлеченно что-то рассказывала, постоянно вздыхая. После длинной и эмоциональной истории, тётя погладила меня по голове, грустно улыбнувшись. Наверное, ещё несколько минут она сидела рядом, после чего потрепала меня за щеку и ушла. Сложно судить, каким человеком она является, но хотя бы не попыталась придушить меня в кроватке. Я бы уже, наверное, даже и не удивился. Тут, видимо, принято быть странными.
Мужчина в плаще, которого я принял за врача, больше ни разу не наведывался. Не знаю уж кто это был, но меня это не сильно заботило. А мужчина во фраке, видимо, был знакомым моего деда. Они постоянно ходили вместе. Сложно понять, что их связывает, но он заходил ко мне только вслед за дедом. И всегда стоял позади него молча.
Я так и не смог пока понять, куда же попал. Нигде не висело флага или каких-либо других опознавательных знаков. Сложно даже понять, что это за страна. И эта семейка очень уж жуткая. Для начала нужно определить, что они вообще говорят, а дальше действовать по обстоятельствам. Всё-таки время идет, и я уже научился нормально держать голову.
В любом случае то, что я жив, уже меня очень радует. Это совершенно не то, что я имел в виду, говоря, что не хочу умирать, но может такой второй шанс это не так уж плохо. Хотя, конечно, быть ребенком крайне неудобно. Когда же я уже смогу выбраться из этой кроватки?
