Не удивительно, что благородная дама, с мужеством макаревичевского/пановского капитана корабля направлявшая руль журнала в мутных водах западной поп-музыки, обратила внимание на благородного дона.

С этого началась его карьера и сразу пошла в гору, потому что «Melody Maker» тогда читал мало кто и учащиеся школ/ПТУ с энтузиазмом подклеивали произведения т. Ко в свои самодельные «Рок-энциклопедии».

Смешно было бы отрицать его заслуги пропагандиста «Темно-лиловых» в эпоху «Голубых». За это можно простить примерно треть его последующих подвигов.

«ДДТ», г. Уфа

Ну что же, разве это странно, что способный журналист и знаток английского языка стал авторитетом в области рок-музыки?

Конечно, это нормально, никто не спорит.

Кстати, раз уж пришлось к слову: каково, по-вашему, соотношение параметров «журналист» и «знаток английского языка» в характеристике описываемого организма? На сей счет существуют разные мнения. Вначале многие были склонны объявить его чуть ли не гением музыкальной журналистики. Потом появились сомнения, и высказал их впервые Д. Уайт, добывший где-то книгу Ника Кона «Рок с самого начала», — любые пять строчек перевода этого сочинения ведущего западного коллеги Дядюшки Ко демонстрируют удивительную идентичность стиля и отдельных оборотов, причем вряд ли приоритет принадлежит московскому критику. Забавно, что московский критик с яростью отверг идею печатания Ника Кона в «Зеркале» и «Ухе» под предлогом якобы его неактуальности.

Не недооценивая социальные последствия широкого распространения произведений товарища Ко в массах и не переоценивая в то же время их эстетические достоинства, мы можем сегодня смело сказать: монополия на знание западных дел рассеялась, и видно, что из официальных авторов того же «Ровесника» Л. Захаров и Н. Рудницкая пишут (переводят?) не хуже, а если брать самодеятельных — то Ц. Глагольский на голову выше Ко (владеет собственным, а не переводным стилем и просто глубже и серьезнее мыслит), и целая обойма авторов: Кардиналов, Добровольский, ленинградские ребята из РОКСИ. Боря Гребенщиков опять-таки ничем не хуже прославленного литератора.

Дядя сам о себе — «УХО» № 1

Специфика наших условий выразилась в том, что карьера Ко не ограничилась областью журналистики, и к концу семидесятых годов он стал признанным мэтром отечественного рока, то есть практическим руководителем. Причин здесь несколько: во-первых, в то время интеллигентная элита еще смотрела на рок как на урло-вую деятельность, и Ко выступил в роли Прометея, милостиво спустившегося с Олимпа к грязным битникам, чем сразу привлек к себе внимание и снизу, и сверху.

Во-вторых, как справедливо отметил И. Монахов в своем историческом обзоре советского рока, в эпоху тотального отставания отечественной музыки и диско-идиотизма масс нужны были нетривиапьность мышления и осведомленность Ко, чтобы призвать лабухов к самокритичности и заявить: «Вы стучите по одной клавише. Посмотрите, что творится в метрополиях». Историческая роль Ко и его большая заслуга закпю-чась в том, что восстановилась связь «клонов» «Машины времени» с мировым музыкальным движением, поднявшим флаг «новой волны».

Музыканты стали просить у нашего героя содействия в отношениях с печатью и пр. официальными организациями и совета в отношениях со своим искусством и зрителем. В свою очередь, люди сверху привыкали смотреть на него как на законного представителя музыкальной молодежи. И, работая м. н. с. в гуманитарном НИИ, он вдобавок приобрел полное право писаться в статьях «искусствоведом». Среди сторожей и «инженеров на сотню рублей» искусствовед, согласитесь, романтическая фигура.

Народная песня

Общественная биография Ко выглядит так: МФТИ, Тбилиси, МИФИ, «Зеркало», «УХО»… Он любит до сих пор предаваться воспоминаниям такого сорта: «Вот я был устроителем сейшенов! Эх, какие мы сейшена делали!». Это поза увешанного регалиями директора завода: «Я тоже начинал простым работягой, так что не суйте мне в нос ваши грязные руки!»

Но вот что, братцы-граждане: вполне ли вы представляете себе стройную, модно одетую дядину фигуру распространяющей тикета или таскающей на хребте тяжелые колонки? Похоже на тифозный бред с летающими слонами. Дело как раз в том, что дядя никогда не любил грязной работы. Он мужественно доверял ее другим, хотя и не отказывался при случае заметить: «Да, это я постарался». Вокруг него постоянно циркулировало некоторое количество юных и не очень юных племянников, довольных и даже гордых таким положением. Когда, однако, ряды их стали редеть, благосклонное небо послало (в конце 80-го года) в скромные апартаменты дядюшки студентов МИФИ из клуба Рокуэлла Кента. Они предложили мэтру участвовать в работе семинара по современному искусству, а в сущности руководить им. В ответ на что Ко воскликнул: «Давайте проведем социологическое исследование в московских дискотеках!»

Как вы, наверное, уже правильно догадались, социологическое исследование заключалось в том, что ребята из «Кента» ездили с анкетами по забитым пьяными людьми залам и, сильно рискуя, поскольку не имели никакой официальной ксивы, раздавали анкеты народу — а Ко в это время в домашней тишине поджидал добычу.

Потом на этом материале он сделал несколько прогремевших статей.

ВСТАВКА. Из беседы с одним из бывших руководителей РК.

— Вы не замечали некоторой двусмысленности в образе Ко, иначе говоря, что он не очень подходил на роль лидера?

— Во-первых, кто тогда мог реально претендовать на эту роль? Это сейчас «Аквариум» слышится, как пишут в «Комсомольце Татарии», из всех автобусов Казани и во всех подъездах. А тогда, что говорить… Знаете, какая была ситуация в музыке. Потом. В 81 году вектор деятельности Ко был, так сказать, направлен вверх. За ним стоял фестиваль в Тбилиси, музыкальный клуб в физтехе, смелые и прогрессивные дела. Да он никогда и не говорил, что хочет быть лидером, наоборот, против всякого администрирования, ругал Ленинградский рок-клуб за это и Гену Зайцева просто называл идиотом.

— Но что-то настораживало?

— Кого как, некоторые отмечали мелочи: что наш опрос дискотек вроде бы официальный, а вроде бы и нет. Что в выступлениях Ко наблюдаются поразительные противоречия.

Убеждения Дяди Ко вещь вообще довольно смутная, как кольцо Сатурна: издали реальное и даже массивное, а вблизи кусочки льда, прыгающие в вакууме.

На этом фоне нас не должны удивлять зигзаги его критических выступлений по отдельным вопросам. М. Николаев в статье «Зачем же, дядя?» («УХО» № 2) правильно указал на основной критерий, по которому Ко оценивает советские ансамбли: ХОРОШО ТО, что вчера на минутку развлекло самого Дядю Ко. Пока направление развлечений критика совпадало с направлением прогресса, это не вызывало возражений, разве что легкое недоумение.

Во всяком случае, основанный при РК музыкальный вестник «Зеркало», имея дядюшку своим основным автором и наставником, успешно функционировал около года, и читатели его не обращали внимания на такие мелочи, как то, что в № 1 в статье «„Машина времени" — путь в 12 лет» Макаревич всячески превозносится, а в № 2 в статье «Ребята ловят свой кайф» решительно осуждаются «клоны „Машины времени"», давно отставшие от мировой музыки.