– Тогда расслабься, бейби. И дай мне тебя поцеловать.

И тут я понимаю, что если позволю, то оступлюсь. Я и так зашла с ним слишком далеко. Слишком многое выпытала. Слишком до хрена чего ляпнула сама. Если пересплю с ним, то это несомненно будет великолепно. Я наверняка достигну оргазма. Возможно, даже не один раз. Но это будет огромной ошибкой. Поэтому я ловко выныриваю из-под его руки и отступаю к дороге.

– Я передумала. Прости, моряк. Удачно пришвартоваться у другого причала. – Я прикладываю прямую ладонь к виску и отдаю ему честь.

– Нет, постой! – Его растерянный крик разбивается о мою спину. – Как хоть тебя зовут?

– Называй меня Ревендж, моряк. Но не вспоминай.

Он выбегает за мной из переулка, но я успеваю заскочить в такси.

Машина трогается, и я прошу свернуть в противоположную сторону и объехать квартал, чтобы запутать свой след. Я не оборачиваюсь, хоть и могу. Хоть мне и очень этого хочется.

Эй, моряк, нам правда было весело. Но, увы, не по пути. Плыви дальше.

Ревендж.

Я произношу это слово по слогам, и на последних буквах мой язык мягко отскакивает от верхнего ряда зубов. Не торопясь, повторяю вслух еще раз, смакуя ее имя на устах, и улыбаюсь.

Ей ужасно подходит.

Звучит горько, как участь. И сладко, как настоящая месть. Именно такой вкус у поцелуя этой сумасшедшей беглянки, что прозвала меня моряком.

Я упустил ее, но с моего лица не сходит безумная улыбка. Я не сожалею о расставании, потому что знаю, что мы обязательно встретимся снова.

Ты не ускользнешь от меня, Ревендж. И когда я тебя найду, ты будешь играть уже по моим правилам. Даю слово.

Мой телефон снова вздрагивает от очередного звонка отца. Я вытаскиваю айфон из кармана и тяжело вздыхаю. Уже десятый. Я понятия не имею, как буду разгребать все то дерьмо, что натворил, но я ни о чем не жалею. Эта красноволосая бестия появилась как нельзя вовремя, когда я стоял на распутье. Будто знак свыше. Или демон из преисподней, завлекший меня в свои игры. Но мне, черт возьми, понравилось.

Я сбрасываю звонок отца и неохотно ловлю такси. Пора домой. Пора проспаться перед лютым неминуемым скандалом.

Интересно, куда на этот раз угодит удар отца: живот, грудь или лицо?

Поместье, которое мой отец выкупил буквально три месяца назад, чтобы в этом году ни один мой шаг не был совершен без его контроля (и он в это верит), расположено загородом и обнесено со всех сторон редким лесом. Огромная многоуровневая вилла из техасского кремового известняка выполнена в классическом стиле и покрыта синей шиферной крышей, к ней прилегает бассейн, наполненный соленой водой, и собственный сад. Вся территория занимает более двух акров15. Здесь даже есть отдельная пристройка для обслуживающего персонала, винный погреб (видимо, с каких-то пор мой отец полюбил вино), баскетбольная площадка и собственный тренажерный зал.

Особняк находится на возвышенности и отрезан от любознательных соседей, что играет мне на руку, когда я прошу таксиста притормозить чуть раньше и пытаюсь пробраться в дом незамеченным. Я уже так делал, поэтому знаю проверенный путь.

Мне приходится оббежать поместье по прилегающей к нему лесной тропе и, пригнувшись, проникнуть в особняк со стороны бассейна, минуя стриженные высокие кусты. Там, в застекленной части обратного фасада, есть второй вход, которым редко пользуется моя семья. Я же наоборот не привык покидать поместье через парадные ворота. Иначе бы мой отец контролировал меня при каждом отъезде в город. А еще я просто ненавижу пафосный трехъярусный фонтан, вымощенный скульптурами пегасов и ручной художественной резьбой, посреди подъездной дорожки к центральному входу. Не спорю, он охренительно сочетается с величественными колоннами эпохи барокко, но, видимо, я ничего не смыслю в архитектуре, если считаю это сооружение полным дерьмом.

Аккуратно прикрыв за собой дверь, я крадусь к одной из лестниц, ведущей на второй этаж к правому крылу. На белом мраморном полу остаются отпечатки моих кроссовок, и я надеюсь, что Магда заметит их раньше, чем мой отец, и, как обычно, заметет мои следы. На самом деле она единственная из домработниц, кто стала моей соучастницей в первый же день моего прибытия в эту золотую клетку, и даже помогла мне незаметно упорхнуть на пару часов. Я сразу понял, что мы с ней сработаемся.

Поднимаясь по лестнице, я слышу голоса со стороны столовой, приседаю на корточки и на мгновение замираю, чтобы не издать ни единого лишнего звука и не привлечь к себе внимание. Кажется, там спорят, и один из участников ссоры – мой отец.

– Этот гаденыш до сих пор не отвечает! – разгневанный бас моего отца эхом отражается от высотных полуголых стен виллы.

– Алонсо, прошу тебя, успокойся. Не нервничай. У тебя слабое сердце, – лепечет Эмма.

Я криво ухмыляюсь. Мой старик переживет нас всех вместе взятых, учитывая сколько бабок он вкачивает в свое здоровье и внешность. Наверное, поэтому в свои пятьдесят он выглядит максимум на сорок, и на него до сих пор ведутся молоденькие сучки, но, кажется, ему на них наплевать. После того, как в нашем доме появилась Эмма, мой отец больше ни на кого не смотрит. Прошло уже тринадцать лет. Мне тогда было всего восемь. А мой отец до сих пор смотрит на нее так же, как в тот день, когда познакомил нас. Он никогда не просил меня называть Эмму мамой. И я не стал. Но в ее взрослом сыне в то время я нашел старшего брата. Который позже отнял у меня будущее.

– Мне звонил шеф полиции. Этот… этот…

– Алонсо, умоляю, держи себя в руках.

– Дарио повредил мой рекламный щит!

– Ничего страшного. Через пару часов его заменят на новый, – утешает моего отца Эмма.

– Он размолотил вдребезги «Макларен» за семьсот тысяч долларов, черт побери!

Слышу, как о стол ударяется дно стакана. Надеюсь, отец разбил его вдребезги, как и я подаренную брату тачку.

– За эти три месяца в Роли он истрепал мне последние нервы!

– Алонсо, может быть, не нужно заставлять его возвращаться в этот колледж?

– Он будет делать то, что я говорю! – кричит отец. – Пока я кормлю и содержу этого засранца, он будет исполнять мою волю! И больше я не позволю ему опозорить меня!

– Алонсо, но…

– Никаких «но». Я не желаю, чтобы мой сын скитался в поисках себя и вредил нашей семье. Вот увидишь, он ответит за проступок.

Я глухо посмеиваюсь, утирая губы тыльной стороной ладони, и выпрямляюсь на ногах.

Интересно будет понаблюдать за твоими попытками, пап.

Мои шаги прокладывают путь вдоль коридора второго этажа. Как ни в чем не бывало я переступаю порог своей спальни и осторожно прикрываю за собой дверь. Уперевшись затылком в деревянный массив, я встречаюсь взглядом со своим отражением в зеркале и невольно улыбаюсь. Мой подбородок, щеки и губы испачканы красной помадой.

Ревендж пометила меня. Но и я не оставил ее без следов. Думаю, она обнаружит их позже.

После горячего душа я наконец-то забираюсь в чистую постель и ворочаю шеей, подбирая удобное положение для сна. Единственное, что мне нравится в этом доме, – моя комната. Окна выходят к саду, за которым расстилается лес, но сейчас они закрыты шторами. Моя огромная кровать из бразильского вишневого дерева действительно очень комфортная, в чем я в настоящий момент и убеждаюсь. Стены толстые – меня здесь никто не слышит. Личная ванная, гардеробная и балкон. Но самое главное – замок, который невозможно открыть снаружи. Однако в дверь можно громко и настойчиво постучать.