На часах всего девять вечера – слишком рано, чтобы ложиться спать, но поздно для обзорной экскурсии по городу. Я вытаскиваю из чемодана свой парик ярко-алого цвета и на секунду задумываюсь, не пойти ли мне развеяться.

Раз уж с завтрашнего дня мне придется играть роль любезной и услужливой Астры Аллен, то почему бы сегодня напоследок не выгулять дерзкую Ревендж?

Я отгоняю подальше эту дурацкую мысль и делаю жадный глоток вина. Энзо не одобрил бы моих похождений. Вот закончим игру, а потом я смогу насладиться свободой. И своей победой. Но второй опустошенный бокал говорит мне, что парик слишком классно смотрится в сочетании с красной помадой, а запрет Энзо – вовсе не запрет, а легкое предупреждение, обусловленное его паранойей и желанием всех вокруг контролировать.

Поэтому через пятнадцать минут я уже наношу последние штрихи броского макияжа, добавляю на скулы блесток, расчесываю алый парик в форме каре, скрываю под ним свои длинные каштановые кудри, и очерчиваю карандашом контур красных губ.

Драные колготки в крупную сетку никогда не выдадут во мне будущую помощницу тренера «Тар Хилз», а короткие кожаные шорты и черная футболка с принтом черепа и роз помогут на сегодня забыть, что я уже давно не студентка. На самом деле я ею никогда и не была. С нашими играми и вечными бегами я так и не закончила старшую школу. Что уже говорить о поступлении в университет. Документы о моем образовании куплены, как и часть моей биографии. Энзо уже давно позаботился о нашей истории и подкрепил легенду, которой я должна следовать. Если бы не он, не знаю, как бы я справлялась со своей жалкой жизнью.

Выбраться из этого богом забытого района Роли не так-то просто. Мне приходится пройти около половины мили, чтобы поймать такси. Поэтому, когда я наконец-то оказываюсь в баре, порция залпом выпитого виски – как раз то, что мне нужно, чтобы унять раздражение.

Мне не нравится это место. Не нравится район, куда меня затолкал Энзо. Он слишком сильно напоминает мне о доме, а эти воспоминания до сих пор вызывают в теле колкую дрожь.

Поэтому я выпиваю еще. Но уже на третьем стакане мне становится скучно. Я просыпаю на барную стойку соль и принимаюсь укладывать ее пальцем в слово «HATE».

– Ты новенькая? – Голос бармена останавливает меня на букве «A». На моей букве. Я отвлекаюсь от аппликации и молча утыкаюсь в него взглядом из-под прямой красной челки. – Никогда тебя здесь раньше не видел.

– Больше и не увидишь. Здесь можно сдохнуть от скуки. И виски полное дерьмо.

Я смахиваю со столешницы соль и разворачиваюсь к выходу. Зря я сюда приперлась. Но в том доме я все равно не усну. Не в эту ночь. Я давно не оставалась одна, и мне снова страшно, как в детстве. Нужно было попросить Энзо остаться. Хотя бы сегодня.

Я забредаю за угол бара, чтобы успокоить мысли в тишине, запрыгиваю на жестяной контейнер в неосвещенной части переулка и устраиваюсь на нем сверху, свесив ноги. Достаю из кармана шортов сигарету и зажигалку и щелкаю, делая вдох.

Ненавижу дым. Ненавижу запах табака. Ненавижу, когда курит Энзо и выпускает клубы мне в лицо. Ненавижу то, что делаю сейчас сама. Но меня никогда не хватает больше, чем на две затяжки. Дальше сигарета просто медленно тлеет в моих пальцах. Энзо говорит, что я зря перевожу продукт.

Так происходит и сейчас.

Я тихо наблюдаю, как оранжевый огонек превращает что-то осязаемое в прах. Как что-то горит в моей руке, когда я единственная, кто может предотвратить эту гибель. Но я не хочу. Мне нужно обжечься, чтобы почувствовать снова. Я тоже хочу гореть.

Я не стряхиваю пепел. Я жду, когда он упадет, а потом моя кожа начнет зудеть от приближающегося тепла. Я уже предвкушаю, как прикушу губу, когда станет больно, но потерплю еще, чтобы остался ожог, однако внезапный лязг заставляет меня встрепенуться, и я роняю сигарету на асфальт.

Вот черт. Кажется, сегодня мои пальцы останутся целыми.

– Сука! Гребаный мудак! Гори в аду! – От кирпичных стен узкого переулка отражается громкое разъяренное эхо.

Из ресторана напротив через черный вход вылетает парень. Он пинает ногой мусорный бак, и тот с грохотом падает на землю. Черные мешки мусора рассыпаются у его ног, и он топчет их сверху, продолжая громко ругаться:

– Иди к черту! Пошли вы все к черту! Ненавижу!

– Настолько сильно, что готов выжать из гнилого винограда вино? – подаю голос я, и парень замирает.

– Кто здесь? – Его силуэт находится прямо под светом фонаря, и я вижу, как он сжимает кулаки и вертит головой, пытаясь понять, откуда доносится звук.

– И это все, на что ты способен? – Я спрыгиваю с контейнера и выхожу из тени, упрощая незнакомцу задачу. Сегодня у меня нет настроения на прятки. Мне хочется чего-нибудь поострее. – Сла́бо, – усмехаюсь. – Либо ты трус, либо твоя ненависть – одноразовая фальшивка.

– Ты меня не знаешь, – огрызается он, тяжело дыша.

– Мне и не нужно. Я уже достаточно услышала и увидела, чтобы делать выводы.

Ступая ближе, я оцениваю габариты парня. Он явно крупнее, чем казался с противоположного угла. Его вид устрашает, и это чувство меня определенно заводит. Я уже упоминала, что я со странностями?

Брюнет раскрывает рот, но не отвечает. Вместо этого он не спеша оглядывает меня с головы до ног. И готова поклясться, ему нравится то, что он видит. А мне нравится то, что вижу я. И с каждым шагом к нему я убеждаюсь в этом все больше и больше.

Широкие плечи, высокий рост около шести с половиной футов10 или даже выше, спортивное тело плотно обтягивает материал тонкой белой рубашки, от сжатых кулаков тянется изящная паутина выпуклых вен, лицо штрихуют острые скулы, и я понимаю, что хотела бы увидеть его оскал. Думаю, это красиво. Красивее, чем эта самоуверенная ухмылка, окрасившая его лицо.

Прости, малыш, ты очень привлекательный, но максимум, что тебе светит, – одноразовый забег. Надеюсь, ты успеешь довести меня до «финиша».

– Так ты эксперт в ненависти? – Темноволосый красавчик прищуривается и больше не кажется озлобленным. Скорее заигрывающим. Быстро же он остыл.

– Можно сказать и так. – Кажется, начинаю заигрывать и я.

– Покажешь, на что ты способна?

– Покажу, если докажешь, что этого заслуживаешь.

Красавчик изучает мое выражение лица. Он заинтригован, но ломается, обдумывает, стоит ли поддаваться на мою провокацию, а я тем временем гадаю, сколько ему лет.

Мой ровесник? Нет, скорее ему около двадцати четырех. Думаю, он немногим младше меня.

Выглядит этот жгучий брюнет довольно молодо, но я не могу определить точный возраст – меня постоянно отвлекают его мощные плечи. Кажется, если он напряжет бицепсы, то белая рубашка лопнет по швам. Забавно то, что я бы на это с удовольствием посмотрела.

– С чего ты взяла, что я буду тебе что-то доказывать? – после долгой паузы ухмыляется он. – Обычно девушки стараются привлечь мое внимание, а не наоборот.

– Брось, – смеюсь я. – Хватит набивать себе цену словами. Предлагаю сыграть в игру. В процессе и проверим наши с тобой способности, идет?

– Что за игра?

Мои губы трогает торжественная улыбка. Я успела уловить в его взгляде искру. Возможно, если в добавок к своим рельефным мускулам он окажется не таким уж и слабаком, то я пересплю с ним. Не факт, но такое развитие событий имеет место быть. Возможно. Я еще не уверена. Только если этот красавчик по-настоящему позабавит меня.

– «Хейт», – улыбаюсь я, запрокидывая голову, чтобы взглянуть ему в глаза.