В последний момент Кларк обернулся и увидел, что кристаллы остановились у определенной границы вокруг корабля. Они покачивались, словно прощаясь.

— Кажется, они охраняют корабль, — удивленно сказал он Векселю, когда они оказались в безопасности.

— Или хотят нас съесть, но не могут подобраться близко к металлу, — возразил Вексель, вытирая пот со лба.

Кларк активировал дальние сканеры и углубился в анализ данных. То, что он обнаружил, заставило его присвистнуть от удивления.

— Вексель, это не просто кристаллы. Это коллективный разум!

— Что?

— Каждый кристалл — это нейрон в гигантской нервной системе! Весь астероид — это одно большое мыслящее существо!

Вексель побледнел:

— Ты хочешь сказать, что мы пытаемся продать разумное существо?

— Похоже на то…

Наступила неловкая пауза. Торговля разумными существами была незаконна даже в самых коррумпированных секторах галактики.

— Что ж, — наконец сказал Вексель, — придется искать другого покупателя. Исследовательские институты могут заинтересоваться новой формой разумной жизни.

— Но тогда это будет не торговая сделка, а научное открытие, — возразил Кларк.

— А в чем разница? Деньги есть деньги.

Однако не все оказалось так просто. Когда они попытались взлететь, астероид отреагировал неожиданным образом — кристаллы начали генерировать мощное электромагнитное поле, которое заблокировало их двигатели.

— Мы застряли, — констатировал Кларк, изучая показания приборов.

— Замечательно, — съязвил Вексель. — Разумный астероид взял нас в заложники.

Следующие несколько часов они потратили на попытки наладить коммуникацию с кристаллическим разумом. Кларк использовал все свои знания о ксенолингвистике, пробуя различные математические последовательности, музыкальные паттерны, световые сигналы.

Наконец, прорыв произошел, когда Кларк начал воспроизводить собственную мелодию кристаллов через корабельные динамики. Астероид ответил сложной симфонией, которая длилась почти час.

— Что он говорит? — спросил Вексель.

— Если я правильно понимаю… он одинок, — ответил Кларк. — Он дрейфует в космосе уже тысячи лет и впервые встретил разумных существ. Он не хочет причинить нам вред, просто… хочет пообщаться.

Вексель задумчиво почесал подбородок:

— А что если предложить ему сделку?

— Какую сделку можно предложить астероиду?

— Путешествие. Мы отбуксируем его к Научной станции Омега-7, где работают лучшие ксенобиологи галактики. Он получит возможность общаться с другими разумными существами, а мы — комиссию за доставку.

Идея была безумной, но каким-то образом привлекательной. Кларк передал предложение астероиду через звуковые сигналы.

Ответ не заставил себя ждать — кристаллы засияли радостными цветами, а электромагнитное поле исчезло.

— Думаю, он согласился, — улыбнулся Кларк.

Транспортировка разумного астероида к научной станции стала самым странным приключением в жизни Кларка. Они использовали гравитационные буксиры корабля, чтобы медленно тащить TK-421 через несколько звездных систем.

По пути астероид — который попросил называть его «Симфония» — развлекал их кристаллическими концертами. Он мог воспроизводить музыку любых стилей, от классической до совершенно инопланетной, которая звучала как пение квазаров.

— Знаешь, — сказал Вексель во время одного из таких концертов, — возможно, мы открыли новое направление в торговле планетами. «Этичная торговля» — помогаем разумным мирам найти свое место в галактике.

— Это не торговля, — возразил Кларк. — Это скорее… дипломатия.

— Коммерческая дипломатия, — поправил Вексель с ухмылкой. — Звучит почти респектабельно.

Прибытие к научной станции Омега-7 превратилось в настоящий фестиваль. Ученые со всей галактики собрались, чтобы встретить первый известный науке случай кристаллического коллективного разума.

Симфония был в восторге от количества новых собеседников. Он исполнял персональные концерты для каждого ученого, изучая их эмоциональные реакции и создавая музыку, идеально подходящую их психотипу.

— Удивительно, — сказал главный ксенобиолог станции, доктор Релис Тань, — этот разум развивался в полной изоляции, но каким-то образом интуитивно понимает основы межвидовой коммуникации.

— А что насчет оплаты? — деликатно поинтересовался Вексель.

Доктор Тань улыбнулся:

— Научный совет единогласно проголосовал за выплату вам премии за выдающееся открытие. 10,000 парсеков плюс эксклюзивный контракт на любые будущие находки подобного типа.

Кларк и Вексель переглянулись. Это было больше, чем они рассчитывали получить за продажу простого астероида.

— А еще, — добавил доктор Тань, — Симфония выразил желание отблагодарить вас. Он хочет подарить вам несколько своих кристаллов.

— Подарить? — удивился Кларк.

— Эти кристаллы будут сохранять связь с основным разумом Симфонии. Своего рода живые талисманы. Он говорит, что это поможет вам находить другие одинокие разумные существа во вселенной.

Церемония прощания была трогательной. Симфония исполнил прощальную мелодию — грустную и одновременно полную надежды. Когда она закончилась, несколько небольших кристаллов отделились от основной массы астероида и подплыли к кораблю Кларка.

— Спасибо, — передал Симфония через звуковые волны. — Теперь я не один.

— И это была твоя первая сделка? — спросила Мери, когда Кларк закончил рассказ. — Не похоже на типичную торговлю планетами.

— Вот именно! — рассмеялся Кларк. — Вексель потом долго сетовал, что «испортил» меня с самого начала. Он надеялся превратить меня в хладнокровного бизнесмена, а вместо этого я стал искать «особенные случаи» — планеты и существа, которым нужна была помощь, а не эксплуатация.

Он достал из кармана небольшой кристалл, который слабо пульсировал голубоватым светом.

— Подарок Симфонии, — пояснил он. — За все эти годы он помог мне найти семнадцать уникальных разумных существ, которые нуждались в переселении или контакте с галактическим сообществом. Я устраивал им новые дома, вместо того чтобы продавать в рабство.

— А что случилось с Векселем? — поинтересовалась Мери.

— О, Вексель! — глаза Кларка заблестели от воспоминаний. — Он оказался прирожденным дипломатом. Сейчас он работает специальным посланником по контактам с недавно открытыми цивилизациями. Официальная должность в Федерации, респектабельная зарплата, государственные награды. Он часто шутит, что я «научил его быть хорошим».

— Звучит так, будто ты был необычным торговцем планетами с самого начала.

— Наивным — вот правильное слово, — поправил Кларк. — Я думал, что могу заниматься этой профессией «по-человечески». Помогать цивилизациям развиваться, находить им подходящих партнеров, способствовать культурному обмену… Я создал для себя иллюзию, что занимаюсь благородным делом.

— А что изменилось?

Кларк помолчал, глядя на биолюминесцентных рыбок в озере. Одна из них — особенно яркая, с переливающимися плавниками — подплыла к поверхности воды прямо под их ногами.

— Реальность изменилась, — наконец ответил он. — Чем дальше я продвигался в этом мире, тем больше понимал, что исключения не меняют правила. На каждую «этичную сделку», которую заключал я, приходились десятки безжалостных операций других торговцев. На каждый мир, который я помогал интегрировать в галактическое сообщество, приходились сотни планет, проданных в рабство.

Он активировал свой персональный голопроектор, и над водой озера появилась трехмерная карта галактики, усеянная разноцветными точками.

— Зеленые точки — это миры, которые я помог сохранить или защитить, — объяснил Кларк. — Красные — планеты, которые я продал и которые впоследствии были уничтожены или порабощены новыми владельцами. Желтые — те, судьба которых остается неизвестной.

Мери с ужасом смотрела на карту. Красных точек было значительно больше, чем зеленых.

— Понимаешь, — продолжал Кларк, — проблема не в отдельных торговцах. Проблема в самой системе. Когда планеты становятся товаром, когда цивилизации оцениваются по их коммерческому потенциалу, когда разумные существа рассматриваются как рабочая сила — этичная торговля становится противоречием в терминах.