<p>
– Ну ладно-ладно, нам все равно правды никто не скажет, – буркнул воин и сменил тему: – Что там об этих песьих выродках слышно? Думают сдаваться, нет? Или штурмовать будем?</p>
<p>
– А Ханке его знает! Сотник наш сказал, что сначала айсадку и эту, эхаскийку, вызволить надо. Хотя, может, они там сейчас чего другого нарешают, – смуглый кивнул на шатер.</p>
<p>
– Может, и нарешают… – согласился собеседник и, задумавшись, уставился на возвышающиеся вдалеке крепостные стены.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
ГЛАВА 10. Возвращаться домой приятнее, разрушив чужой дом
<p>
</p>
<p>
Шейра с раздражением посмотрела на Отрейю. Та с безмятежной улыбкой сидела у зарешеченного окна и напевала что-то дурацкое. Но хотя бы не пыталась завести разговор, как день назад. Да и о чем им было говорить? Они совсем по-разному воспринимали случившееся, и если для Шейры падение Антурина стало настоящей бедой, то принцесса смотрела на захватчиков с надеждой. А когда Шейра, обозлившись, упрекнула ее в этом, Отрейя только пожала плечами.</p>
<p>
– Мне было здесь плохо. А Адданэй Иллиринский отнесся ко мне по-доброму. В отличие от этого старика и от твоего кхана. Так почему я должна печалиться? И он позволил мне написать отцу. Настоящее письмо! А не всякую чушь под диктовку. И он обещал вернуть меня на родину. А уж если, дадут боги, я стану вдовой, будет и того лучше!</p>
<p>
Шейра ничего на это не возразила, ей сложно было винить эхаскийку. Да и окажись она сама на ее месте, тоже рада была бы остаться вдовой. Вот только она не была на ее месте, а Элимер не был Аристом…</p>
<p>
Их обеих заперли в башенной каморке в первый же день, когда пала крепость, и сначала Отрейя рыдала, почти не переставая. Она боялась, что кхан не согласится на требования иллиринского царя, и тогда ее могут убить. Но через день за ней пришел стражник и куда-то увел. Вернулась принцесса вечером, безмятежная и воодушевленная, и тут же принялась щебетать:</p>
<p>
– Все не так уж страшно, кханне. Иллиринцы показались мне очень даже милостивыми людьми, утонченными и разумными, не то что… некоторые другие. Их царь сказал, что ему выгоднее вернуть меня в Эхаскию, чем убивать. И что тебя ему убивать тоже не хочется. Он очень добрый. И до чего красивый! Ты его видела? Даже не верится, что они с кханом родные братья!</p>
<p>
– Прекрати! – огрызнулась Шейра. – У меня от твоих рыданий голова болела, а теперь от твоей болтовни!</p>
<p>
Отрейя глянула на нее с удивлением, будто не ожидала такое услышать, но тут же ее растерянность сменилась ехидцей.</p>
<p>
– Так это, наверное, оттого, что тебе думать больно. В лесах этому не учили, да и в Отерхейне тоже не особенно, как я посмотрю.</p>
<p>
Шейра уже хотела ответить очередной грубостью, но сдержалась. Во-первых, Элимеру это не понравилось бы, он всегда говорил, что кханне должна разговаривать с людьми куда осторожнее, чем могла бы себе позволить обычная охотница. Во-вторых, не стоило тратить время и силы на перепалку и выдумывание колкостей. Да и не сильна была Шейра в колкостях… Вот если бы здесь находилась Айя, та быстро нашла бы, что сказать. Но Айя осталась далеко, в Инзаре, а Шейре лучше было бы поразмыслить о побеге, чем спорить с эхаскийской принцессой.</p>
<p>
Отрезанная от внешнего мира, айсадка знала лишь, что Антурин захвачен, но понятия не имела, что творится в провинции и где сейчас отерхейнское войско. Где Элимер. Неопределенность угнетала. Шейра вздохнула, прижала пальцы к вискам и пересела с короткой скамейки на узкую кровать у стены. Отрейя, не получив ответа, удовлетворенно улыбнулась и подошла к зарешеченному окну: она вообще проводила у него большую часть времени.</p>
<p>
Вот и сейчас сидела возле него с этими своими песенками на эхаскийском. Закончив одну, начинала следующую. Умолкла, только когда заслышала шаги в коридоре. Шейра тоже встрепенулась, подобралась, напряженным взглядом уставилась на дверь. Та скрипнула, медленно отворяясь, и сначала внутрь заглянул стражник и огляделся. Затем распахнул дверь настежь, отступил с поклоном, и после этого в комнату вошел иллиринский царь. Двигался спокойно, улыбался и вообще выглядел довольным собой и уверенным в своей удаче. Шейре захотелось выцарапать ему глаза. Отрейя же поднялась царю навстречу и, восторженная, шагнула вперед. Царь чуть склонил голову и приложил руку к груди, но это казалось скорее злой насмешкой, чем приветственным жестом.</p>
<p>
– Счастлив видеть вас, прекрасные гостьи, – заговорил он. – А у тебя, кханне, прошу прощения за то, что так долго откладывал нашу беседу. Война отнимает столько времени! – он поморщился. – Думаю, принцесса Отрейя уже рассказала тебе, что произошло? Все ваши защитники сбежали из Антурина и бросили вас здесь. Конечно же, это низость с их стороны, но вы не должны за нее страдать. Поэтому вам обеим я обещаю жизнь, защиту и свободу.</p>
<p>
Закончив свою лживую – Шейра в этом не сомневалась – речь, царь посмотрел на них в ожидании и с небрежной легкостью прошел к окну. Перекинул через плечо синий шерстяной плащ, наверняка надетый только для красоты, ведь холода уже миновали, и опустился на скамью, где до этого сидела Отрейя. Величественным жестом дал понять, что принцессе тоже не следует стоять, и та уселась на обитый медью сундук у стены, стоящий между двумя кроватями. Что касается Шейры, она и не вставала – замерла, напряженная, сидя на своем ложе.</p>
<p>
– Великий, – с придыханием заговорила принцесса, – мой отец, регис Иэхтрих, будет по-настоящему благодарен, если ты увезешь меня из этих диких земель. И я тоже буду благодарна и сделаю все, что пожелаешь.</p>
<p>
– Не сомневаюсь, – улыбнулся Аданэй, но тут же сокрушенно покачал головой и нахмурился. – После цветущей Эхаскии тебе, конечно, было тяжело здесь... А тут еще и жестокий муж… Регис оказал Отерхейну невиданную честь, выдав за дейлара свою дочь, столь юную и прекрасную принцессу. Увы, ни кхан, ни его наместник не смогли этого оценить. Непростительная глупость с их стороны, я бы никогда такого не допустил. И конечно же, я отвезу тебя в Эхаскию, и в пути ты будешь под защитой нашего воинства.</p>
