— Не могу не одобрить такой позиции вашего супруга. Однако я проголодался и хочу немного повозиться на кухне. Вас не фраппирует такое поведение мужчины?

— Что вы, Александр Вениаминович, напротив, это интересно!

На кухне Александр нацепил фартук, быстренько проинспектировал имеющиеся запасы в холодильнике и шкафах. Набор продуктов был недурен. Он быстро настрогал батон, смазал ломти майонезом, разложил их на противне. Сверху положил колбасу, нарезанные пластиками помидоры, сверху посыпал тёртым сыром и отправил противень в духовку. По счастью, здесь была электрическая духовка, с нею меньше возни. Пока возился, разговаривал с гостьей, расспрашивал о здешних делах, так непохожих на жизнь Европейской России. Многие ли тамошние дамы могут похвастаться участием в охоте на тигра? А вот Анастасия Валерьевна на такой охоте бывала дважды.

Поспели бутерброды, Александр выложил их на тарелки и взялся за чай, но успел налить только гостье, как раздался новый звонок в дверь. Не снимая фартука, он пошел к двери и обнаружил за нею ещё одну красавицу.

— Гликерия Павловна Горбунова. — представилась дама, с удивлением глядя на фартук поверх генеральского мундира.

— Входите дорогая соседка. — Александр лучился гостеприимством — Мы тут собрались немного погонять чайку, может быть, присоединитесь?

И не слушая смущённого лепетания гостьи, под локоток повлёк её на кухню. И с удовольствием увидел, как дамы обменялись уничтожающими взглядами.

— Присаживайтесь, Гликерия Павловна, сейчас я и вам подам чай. Должен сказать, что вода здесь превосходная и чай заваривается удивительно вкусный.

Утро началось прескверно. Для начал зареванная Рут, племянница генерала, сообщила, что она беременна и не намерена делать аборт. Потом Роджер, старый преданный слуга, во время бриться головы, неловко махнул рукой и пролил тазик умеренно горячей воды на спину своему господину. Вдобавок он поскользнулся на куске мыла и едва не отрезал ухо хозяину. Хвала небесам, что отвернуть бритву он успел, и чиркнул по голове лишь обухом, зато пребольно. Автомобиль заглох в миле от штаба и всё не мог заводиться, так что ехать оставшееся расстояние пришлось в броневике охраны, разумеется, выгнав оттуда нижних чинов кроме шофера, а проклятые узкоглазые, набежавшие со всего Шанхая, пялились на остановившийся кортеж и чирикали на своём мерзком наречии, наверняка что-то издевательское.

До своего кабинета, генерал-полковник Фредерик Рудольф Ламберт, десятый граф Каван, добрался в самом отвратительном расположении духа.

— Неужели сегодня настолько маленькая почта? — проворчал он, глядя на одинокий конверт, лежащий на серебряном подносе — В чём подвох, Арчибальд?

— Почта, как обычно, ожидает на приставном столике, сэр.

Ламберт покосился на столик, там возвышалась привычная гора конвертов, пакетов и бандеролей.

— Почему же это письмо отдельно? — неприязненно глядя на конверт проворчал генерал.

Он давно приучил своего бессменного секретаря самые неприятные послания подавать сразу, а особо неприятные — отдельно.

— Сэр, вам лучше прочитать его самому. Скажу лишь, что я и все известные мне офицеры получили точно такие же письма, и это не подвох, а полноценная ловушка.

— Содержание писем идентично?

— Так точно, сэр. И по результатам прочтения вы должны принять какое-то неординарное решение.

В конверте оказались два факсимиле[2]. На первом листе оказался ответ МИД Великобритании на ноту МИД Российской империи. Всего десять строк, написанных прекрасным каллиграфическим почерком, а сколько в них смыслов! Великобритания объявляла всех солдат, офицеров и генералов, заключивших контракты с Первой, Второй и Третьей Индийскими Туземными армиями, авантюристами и наёмниками. Но это не главное. Главное, что Великобритания отказывала этим людям в своем покровительстве на весь период заключенного контракта.

Второй лист, написанный обычной скорописью, оказался открытым письмом, которое майор Стенли-Каллаган разослал во все более или менее крупные газеты и журналы. Разумеется, в Великобритании, её колониях и в Китае они изданы не были. Майор коротко и по-военному чётко поведал миру историю своего попадания в плен, не утаив тот факт, что все детали его личного дела отлично известны русским. Последнее он отнёс на счёт торгашей, организовавших марш армии, в которой он имел несчастье служить так, что в решающий момент она оказалась совершенно без топлива и боеприпасов, но не побрезгавших заработать по тридцать сребреников за каждое офицерское досье. В заключение майор Стенли-Каллаган упомянул, что с ним и его сослуживцами русские обошлись вполне милостиво, но не факт, что такое же отношение ожидает остальных англичан, особенно если они вздумают применять личное и коллективное оружие.

От такого чтения сердце злосчастного военачальника застучала с перебоями, а голову сдавил раскаленный обруч.

— Арчибальд! — прохрипел генерал перекошенным ртом.

Верный секретарь подал ему рюмку с отвратительным на вкус успокоительным зельем, стакан содовой для запивки, и наконец произнёс:

— Начальники разведки, контрразведки и военной полиции ожидают в приёмной. Кроме того, я счёл за благо пригласить военного прокурора армии, начальника правового управления и генерального консула Великобритании в Шанхае.

Спустя несколько минут приглашенные расселись у стола совещаний. Повисло напряжённое, молчание. Генералы, офицеры и гражданские чиновники, присутствующие в кабинете, знали о причине вызова, но никто не желал выступить первым. Молчание затянулось так, что воздух, казалось, заискрился разрядами.

— Мистер Эбергард Менахем Конвэй! — как взрыв гранаты в замкнутом пространстве прогремел голос генерала Ламберта — Нам долго ждать ваших объяснений?

— Что вы имеете в виду, генерал? — вскочил дородный мужчина обряженный в тёмно-синий фрак с высоким воротником и золотой вышивкой в виде дубовых листьев на воротнике, груди, манжетах и длинных фалдах. Он нервно вытирал руки о тёмно-синие брюки с золотыми лампасами.

— Не делайте вид, что вам неизвестно содержание такого письма! — генерал потряс смятым конвертом — Такие бумажки нынче получили все офицеры, рождённые в Метрополии!

Два генерала — военный и от дипломатии — сверлили друг друга яростными взглядами.

— Генерал! — выдохнув воздух носом, прорычал генеральный консул — Я всю ночь бомбардировал Форин-офис телеграммами о содержании ноты, факсимиле которого получили вы и другие военнослужащие Третьей Индийской Туземной армии. Единственный внятный ответ касался подлинности ноты.

— Ну! — подбодрил дипломата генерал.

— Нота подлинная. — нехотя сказал консул и опустился на свой стул — Но мне неизвестны причины, заставившие мое руководство ответить русским именно в такой форме.

— Что значит «в такой форме»?

— Это значит, что обычно Форин-офис отвечает гораздо более округло и обтекаемо.

Генерал-полковник Фредерик Ламберт никогда не был дураком, не потерял он рассудка и сейчас. Он сразу понял, что имел в виду профессиональных дипломат, назвав их всех «военнослужащими Третьей Индийской Туземной армии». Он резко сбавил градус:

— Для начала, сэр Конвэй, я приношу свои извинения за резкий тон, который я себе позволил. Ситуация уж очень неординарная.

— Принимаю ваши извинения, сэр Ламберт. — сидя поклонился консул — Признаться, я не принял вашу вспышку на собственный счёт и не держу на вас ни грана зла.

— В таком случае прошу ответить коротко и ясно: значит ли эта нота, что Великобритания отказалась от нас?

— Вы люди военные, прямые, поэтому отвечу максимально прямо: да, означает.

— Благодарю, сэр Конвэй и более вас не задерживаю. Прошу понять: ситуация экстраординарная, требуется срочное её разрешение.

Когда за консулом закрылась дверь, генерал повернулся к начальнику правового управления армии:

— Я хочу услышать чёткий и ясный ответ на вопрос, каков на сегодняшний момент правовой статус у всех присутствующих здесь людей и наших подчинённых? Господа, можете не вставать, у нас нет времени на соблюдение всех церемоний.