— Уточните, сколько участников в нашем гм… мировом правительстве?

— До статуса не только правительства, но даже до советников нам бесконечно далеко. Пока мы являем собой несколько десятков обособленных групп, каждая со своими интересами, которые едва-едва додумались до идеи совместного обсуждения важнейших проблем. Но в некотором будущем мы да, сможем выступить объединённым фронтом.

— И всё-таки я бы хотел услышать ответ на свой вопрос.

— Полагаю, что если учитывать членов семей, то около ста-ста пятидесяти тысяч человек обоего пола и всех возрастов, рассеянных по всему миру.

— Немного. Совсем немного.

— При этом, джентльмены, мы несём чудовищные потери. Проклятые императоры сделали иезуитский шаг: они разослали всем правителям именные списки наших людей и что ещё хуже — описи имущества, в особенности драгоценных металлов и камней. И к этим бумагам добавили вовсе страшные вещи: уведомления, что эти люди в Германии России объявлены вне закона за те или иные преступления и измены. Расчёт был верен: людей вместе с семьями бросили в застенки, а их имущество было немедленно конфисковано. Уж на что казалось ручным и послушным правительство Голландии, да и то ограбило не менее трёх тысяч финансистов близких нам и практически всех ювелиров, что имеют свои гранильные и торговые конторы в Амстердаме и других городах Нидерландов.

— Ювелиров? За что их экспроприировали? — удивился хозяин кабинета.

— Оказывается, в Голландии уже несколько десятилетий шла вялая тяжба: правительство пыталось поднять налоги и сборы на бриллианты и другие камни, а ювелиры отбивались от всех наскоков. Теперь вопрос решился радикально, и насколько я знаю, гранильные мастерские перебираются в Россию. Там на севере обнаружены большие месторождения алмазов, вот русские и воспользовались ситуацией. Они дали еврейским ювелирам место для работы и гарантии безопасности. Взамен потребовали лояльности и, что гораздо важнее, прозрачности всех их операций. Как ни странно, ювелиры пошли на эту сделку. Говорят, переговоры с русской стороны вёл Павич, но эти сведения нуждаются в проверке. Как мы видим, в Европе нас постиг страшный разгром. В Англии наших сторонников уничтожают физически, с какой-то средневековой жестокостью. Ещё держится Франция, но уже и оттуда бегут наши люди, порой бросая на произвол судьбы всё нажитое. В Османской империи начались еврейские погромы, причём громят армяне.

— Как? Почему?

— Видите ли, кто-то добыл и опубликовал план, согласно которому в Османской империи должны были устроить повсеместное массовое убийство армян и тем поставить страну на грань гражданской войны. В этом плане были и другие… своеобразные замыслы.

— Это реальные документы, не фальшивка?

— К сожалению, реальные. Более того, арестованы эмиссары, доставившие их из Парижа в Стамбул. Разумеется, турецкие контрразведчики быстро развязали языки бедолагам.

— Ох уж эти азиатские жестокости! — сморщил нос второй собеседник.

— Вопрос дискуссионный, особенно учитывая то, что турецкие контрразведчики раньше стажировались во Франции, а теперь обучаются в Германии.

— Соглашусь. Но продолжайте, сэр Уинстон, мы слушаем.

— Китай, Япония, Индия, Восток Африки для нас практически потеряны. Южная Африка встала на путь самостоятельного развития и с огромным подозрением относится ко всем нашим инициативам. Южная Америка находится в зоне плотного контроля со стороны САСШ, а обстановку здесь вы знаете лучше меня. Вильсон и его команда вырвали у нас из рук Федеральную Резервную Систему и теперь на корню душат все наши начинания. В определённом смысле дела хороши в Австралии и Новой Зеландии. Полагаю, что можно этот континент сделать своей базой.

— Любопытная мысль. — важно покивал хозяин замка — Эту идею стоит детально рассмотреть и тщательно распланировать. Возьмёмся, джентльмены?

— Возьмёмся. — склонил голову второй гость — Однако у меня есть вопрос к сэру Уинстону. Скажите, кто так ловко и своевременно смахнул с шахматной доски прежнего русского царя?

— В целом картину террористического акта мы восстановили, теперь идёт сбор доказательной базы.

— Оставим доказательства для стряпчих и крючкотворов. Расскажите, в чём вы уверены, сэр Уинстон.

— Извольте. Я уже упоминал о мозговом центре, состоящем из офицеров Германского и Русского Генштабов.

— Это их рук дело? — поражённый хозяин кабинета даже выронил сигару — настолько он оказался поражён новостью.

— С огромной вероятностью это именно так.

— Матерь Божья! До сей минуты я был уверен, в организации покушения одной из британских спецслужб, хотя возможно, действующей по найму. Хорошо. А какова вероятность, что ваших следователей не пустили по ложному следу?

— Все доказательства проверены самым тщательным образом, вернее, насколько это вообще возможно. Дело в том, что практически все действия были произведены членами радикального крыла социалистов-революционеров, так называемых эсеров, состоящим почти полностью из евреев. Но даже там эти парни держались особняком. А после акции этих боевиков поголовно вырезали, правда, постарались замаскировать зачистку естественными причинами. Так двое отравились дрянным алкоголем, один курил в кровати и устроил пожар… В общем, в таком духе. Живых не осталось.

— Но за общую направленность вы ручаетесь?

— Могу поклясться, положив руку на библию. Более того: в один прекрасный момент, когда возникнут противоречия между Германией и Россией, мы опубликуем эти материалы, и они сыграют свою роль в деле раскола их противоестественного союза.

— Скажи мне дорогой брат, не удручает ли тебя предстоящая свадьбы с японской принцессой?

— Любопытно, отчего ты озаботился правильностью давным-давно принятого решения? — удивился великий князь Игорь Константинович.

— Тому есть причина. Мы все убедились в уме и практических способностях принцессы. Лично я убеждён, что она станет для тебя отличным советником и надёжной опорой, но сердечная приязнь, есть чувство совсем другого порядка, не правда ли?

— Я понял смысл твоего вопроса, брат, и постараюсь ответить с предельной откровенностью. Когда я впервые увидел эту девушку, она показалась мне провинциальной простушкой, что в некоторой мере правда: Япония далеко не передовая держава и её обычаи мало походят на европейские. Образование и культурный круг у нас также различны, что создаёт ещё один барьер между нами. И в первый момент, когда мы в Североамериканских Штатах познакомились с нею, девушка мне не понравилась совершенно. Признаться, я бы с большим удовольствием приударил за дочерьми Вильсона или даже Агатой, несмотря на нашу разницу в возрасте. Но приказ есть приказ, а твою просьбу оказать внимание Химэ я иначе не воспринимал. При непосредственном общении я последовательно сделал несколько открытий. Во-первых, оказалось что девушка необыкновенно красива. Я увидел её в традиционных японских, в европейских и в довольно странных но изысканных нарядах мезоамериканской знати. Если помнишь, наш общий друг Александр Павич преподнёс такие наряды всем дамам нашей экспедиции. И вдруг выяснилось, что предназначенная мне японская принцесса всерьёз увлечена этим странным человеком! Ладно, я спокойно отнёсся к тому что леди Агата обожает своего супруга, такие странности случаются, они нередки. Но вдруг оказалось, что Джесси и Эвелин тоже увлечены им, причём всерьёз. Чёрт возьми, брат, этому Павичу было довольно шевельнуть бровью, и он бы обзавёлся самым настоящим гаремом из прекрасных, умных, а главное — обожающих своего повелителя гурий. Химэ тоже бросала на Павича влюблённые взгляды, и они разбудили во мне суровый дух соперничества. В конце концов, я аристократ, воин, мужчина… В общем, я бросился в бой. Безусловно, мне помогло то, что Павич кроме своей жены не замечает никого. К другим женщинам он относится с любовной и насмешливой снисходительностью старшего брата к несмышлёным сёстрам. И очень скоро оказалось, что женщины отвечают ему полнейшей взаимностью. Как-то быстро прекратились попытки сблизиться и перевести отношения в нечто большее. А когда он вместе с женой надел парашют и не раздумывая бросился на помощь принцессе, любовный многоугольник, чреватый бесчисленными опасностями, превратился в уютный семейный узелок. Правда Химэ сделала последнюю попытку объясниться, но и там Александр Павич показал, что он мой добрый друг, верный рыцарь своей будущей государыни и верноподданный русского императора.