Том, что он нарушил приказ. — Хромому ты попался, и это счастье — мог нарваться на ментов. Не самый лучший старт.

Саша изумленно распахнул глаза.

— Это не старт. Я думал, Хромой больше знает... Мы через пару недель собирались еще двоих ребят брать. И не попались мы. Если бы я не раскрыл карты, даже ты не зашел бы дальше подозрений. Понимаешь, отец, я просто не хотел до поры до времени делиться своими планами, поэтому и скрывал все. Но в любом случае это далеко не старт, хотя и первый серьезный прокол за все время.

— Да? Это уже интересно. И сколько вы этим занимаетесь?

Они переглянулись. Саша прищурился:

— Или с середины, или с конца октября, я точно не помню.

Теперь удивлялся Маронко — он не ожидал, что они не просто пробуют силы, а уже основательно поднаторели в этом деле.

— И как часто вы выезжали?

— В среднем два-три раза в неделю. Как время свободное ПОЯВЛЯЛОСЬ.

— И при такой активности вас ни кто. не засек? Плохо верится. Не заливай.

— Ну почему... Клиенты у нас в основном заезжие были, не москвичи, нас самих никто не видел — мы всегда со спины заходили. Мы нигде не светились и не болтали. Не наглели — брали только деньги, чтобы на сбыте краденого не попасться. Народ на нас не сильно обижался — мы же не дочиста обирали, документы никогда не трогали и не калечили. Даже золото не брали — оно иногда дорого как память, за него народ злится, а деньги — дело наживное. Нам и денег хватало.

Все, их надо срочно пристраивать — созрели. Надо же, тихим сапом, чуть ли не на виду у всех работали, уже и методика выработана... Маронко потянулся к телефону, вызвал Слона.

Парни молча ждали, понимая, что до сих пор была лишь предварительная беседа.

— Итак, вы решили стать бандитами, — задумчиво сказал Маронко, глядя в стену перед собой. — На блатную романтику, на риск и приключения потянуло, книжек про

Робин Гуда да капитана Блада начитались... Хорошо. Я дам вам возможность увидеть настоящий рэкет, настоящий бандитизм, на своей шкуре почувствуете, что это такое. Прежде чем собирать команду, надо самим побыть под чьим-то началом, правильно? Посмотрите, поучитесь. По - крупному поработаете, на разборки покатаетесь. Постреляете, и в вас постреляют. Не исключено, что убьют. От ментов побегаете, не исключено, что и сядете — я вас выкупать не стану. Не привлекает вас такая перспектива — тогда расстанемся сейчас, без претензий друг к другу. Будете бохмбить, как считаете нужным, попадетесь мне — обойдусь с вами, как с любым другим конкурентом, не попадетесь — ваше счастье. Выбирайте. — Он равнодушно пожал плечами. — Две минуты на размышление.

— Одно уточнение можно? — спросил Саша.

Маронко кивнул, ожидая, что они пойдут на попятную

И вернутся к прежнему образу жизни, только без криминала.

— Если мы откажемся от кустарщины, под чьим началом будем работать?

Вариант отказа от криминала им в голову не пришел. Значит, давно и твердо решили пойти по стопам своего приемного отца.

— Это не имеет значения. Можете работать во всех отрядах по очереди, это уж как мне захочется.

Между собой не советовались, решение принимал один Саша. Видимо, у них уже четко было решено, кто командует парадом. Через две минуты Саша заявил, что они пред-почитают входить в состав группировки, а не бомбить на стороне. Странно, Сергею Ивановичу казалось, что Сашка с его честолюбием выберет свободу. Выходит, он умеет подчинять свои амбиции рассудку, потому что принял более разумное решение.

— Запомните две вещи. Во-первых, образование у вас должно быть законченным. Успевайте как хотите, но если вы бросите учебу или вас выгонят, то я вышвырну вас на помойку. Во-вторых, все ваши шаги с этой минуты будут предварительно санкционированы вашим непосредственным шефом. За любую самоволку ответите. Ясно? — жестко спросил Маронко.

— Уж куда яснее, — пробормотал Саша.

Никаких вопросов они больше не задавали и возмущения не показывали — куда подевалось нахальство?

Слон не заставил себя долго ждать. Вошел в комнату, и пространство сразу уменьшилось; поздоровался со всеми, с трудом втиснулся в кресло, где недавно сидел Хромой, опасливо глянул на ножки — не подломятся ли под тяжестью его мощного тела?

— Шура, — начал Маронко, — у меня к тебе поручение несколько специфического характера.

Слон покосился на парней, удивляясь, что Ученый начал какие-то секретные разговоры при них, но ничего не сказал.

— Вот эти два молодых человека с сегодняшнего дня поступают в твое распоряжение.

Забавно оттопырив толстые губы, Слон поскреб гигантской пятерней в затылке.

— Что они умеют?

— Ничего.

— А что тогда они у меня будут делать?

— То же самое, что и все остальные. Сам посмотришь, на что они годны. И скажи мне, пожалуйста, что с Терещенко?

Терещенко был должником, от кредиторов прятался, хотя расплатиться мог.

— Ну, человеческой речи он не понимает. Мы нашли, где он отсиживается, и сегодня мои люди удостоят его визитом. Может быть, такой язык он поймет лучше.

— Правильно. А этих двоих, — он показал на притихших Александра и Михаила, молча ожидавших конца беседы, — забирай прямо сейчас. И, Шура, смотри в оба: это не подарок, хлопот с ними будет много — они склонны к самодеятельности.

— Нет проблем, — пожал плечами Слон. — С такими недостатками я бороться умею.

Когда они ушли, Маронко стало удивительно тоскливо. Не сумел он удержать парней от криминала, не тот выбор

Сделали. Но уже ничего не изменишь. Жаль, ох как жаль!

* * *

До самой осени Маронко не видел своих мальчишек и начал скучать без них. Слон никому не говорил, что воспитанники Ученого входят в состав его бригады. Поначалу

Ребят приняли в штыки, травили, как опальных фаворитов. Слон не вмешивался, хотя иной раз доходило до серьезного мордобоя — пусть сами постоят за себя, пусть покажут, на что они способны без высокого покровительства. Прошло две или три недели — и ситуация переменилась. Они побывали на первой разборке, показали себя наилучшим образом; Слон начал загружать их работой — ничего, справлялись, успевая одновременно сдавать летнюю сессию в вузах. К августу их зауважали, с ними стали считаться. Авторитет набирали стремительно; в начале сентября Слон поставил Сашку над десятком боевиков, присвоив ему ранг «звеньевого».

Очень интересное положение было у Миши — он стал левой рукой и вторыми мозгами Саши, они везде и всюду находились вместе. Окрестили их незамысловато: Сашку Матвеем, Мише оставили его детское прозвище Финист. Никаких претензий Слон к ним не имел, отзывался о них как о способных и бесстрашных ребятах, полагался на них, как на старых закаленных бойцов.

Летом Маронко набрал много молодежи, увеличив численность Организации почти вдвое. Хромой язвил, говоря, что с удовольствием взял бы к себе «сынков», да только они куда-то пропали — прозрачный намек на то, что Ученый жалеет своих любимчиков. В присутствии Маронко он прятал желчь, а в обществе других бригадиров его ядовитые реплики оставались без ответа — кроме Слона, никто не знал о местонахождении «щенков», а Слон отмалчивался.

Работал и парни хорошо, действуя с холодным рассудком. без ненужной жестокости и без лишних слов. Со своими подчиненными Саша обращался умело, никто не чувствовал себя оскорбленным тем, что им командует мальчишка.

Был еще один важный этап, за который Маронко в глубине души сильно переживал — так называемый «экзамен на красный цвет». Для того чтобы дать им возможность продвинуться дальше, их следовало проверять на убийстве. Вещь неприятная и для большинства людей звучит жутко, но для карьеры в Организации такое испытание было жизненной необходимостью. Кровь сразу покажет, чего стоит человек; после этого человек либо ломается, либо не останавливается более ни перед чем. А мало ли что в жизни

Случается? И разборки, и заказные убийства, и свидетели... Все бывает. Судя по тому, что Сашка поднялся на первую ступень, экзамен он прошел, и хорошо прошел. Но вот на-сколько сильно переломался его характер?