Но как? Взять, к примеру, Хромого. Начать с того, что немногие помнят его имя — большинство предпочитало

Обращаться к нему по прозвищу, — и закончить тем, что его крыло построено на лагерный манер, а сам он — уголовник, и не более того. Уголовник, а никакой не мафиози. Можно, конечно, заставить его отказаться от этого клише, но сможет ли он жить по-другому?

Закладывая фундамент мафии, Маронко опирался на людей, прошедших «академию» и имевших вес в криминальном мире. Все они были проверенными и надежными, риск провала снизился до минимума, они имели колоссальный опыт, их знания неоценимы, но... Это люди прошлого, и свое слово они уже сказали. Во многом это закоснелые и ограниченные люди, они стараются только поддерживать налаженный бизнес. Организация сейчас в расцвете, но пройдет несколько лет, ее лидеры состарятся, скелет мафии отомрет, сгниет изнутри. Организация рухнет под собственной тяжестью, будущего у нее нет. А ведь это дело его жизни...

Пока есть время, надо исправлять положение. Проводить большую часть стариков на заслуженную «пенсию», сделать их инструкторами, наставниками и набрать молодежи. Даже с полным отсутствием опыта. Молодежь вдохнет жизнь в старое дело, ее задор и энтузиазм подхлестнет старые кадры, заставит и их работать в полную силу — кон-куренция есть конкуренция, на одном авторитете далеко не уедешь. И в дальнейшем создать еще один отряд, несколько обособленный от других, своеобразную «летучую бригаду» из одной молодежи. Этакий мафиозный спецназ.

Пользуясь моментом, он повнимательнее пригляделся к своим воспитанникам. Запрещать им что бы то ни было теперь бесполезно: они вошли во вкус. Миша еще туда - сюда, с неохотой, но подчинится, а Саша... Запретный плод сладок, и он будет добираться до него всеми способами. Сейчас он попался Хромому, значит, в дальнейшем будет хитрее, его и прижать не удастся. Единственный путь удержать обоих в узде — контролировать - всю их деятельность. Хотят воровать? Видно, на роду им так написано; лучше заняться ими сейчас, пока их не взял на примету кто-нибудь другой. Интересно, кто из них получится? Сашка к власти рвется... Пока рано загадывать, пусть поработает под чьим-либо началом, потом — в одиночку по «индивидуальным заданиям». Э, нет, в одиночку его никуда пускать нельзя — молод еще, зарвется; зато в паре с Мишей они будут хороши. И только потом станет ясно, оставлять ли его в составе отряда или выделить.

Кому бы их отдать? К себе нельзя, это факт; к Хромому — тем более, замордует. Из Лысого учитель, как из свиньи парикмахер, только испортит мальчишек. Остается Слон. Ни ломать, ни баловать он их не будет, он умеренно жесткий, но не жестокий. Опыта у него маловато, это плохо, но тому, что знает, он научит на совесть. Эх, ему бы опыт Лысого, хитрость Хромого — и Слон был бы идеалом бандита. Но придется обходиться тем, что есть.

Перебранка все еще продолжалась. Не дожидаясь специального приглашения, парни расселись по стульям; они обменивались с рассвирепевшим Хромым ехидными репликами, сильно отклоняясь от темы. Пора осаживать.

— Хватит, — оборвал их Маронко.

Он никогда не повышал голоса — зачем? Его слышали всегда, сквозь гомон любой громкости. Все трое моментально затихли — парни непрошибаемо спокойные, Хромой покраснел от злости. Глядя на свои сплетенные пальцы, обхватившие колено, Маронко сказал:

— Саша, в трехдневный срок положишь мне на стол двадцать тысяч. При просрочке с тобой будут обращаться так же, как с другими нашими должниками. Что это за прелесть, хорошо себе представляешь?

Тот кивнул, опустив глаза — прятал недовольство.

— Прекрасно. Впредь научишься не хамить старшим и не устраивать таких безобразных сцен, как сегодня. Я думаю, штраф заставит тебя вспомнить правила элементарной вежливости.

Хромой старательно делал равнодушный вид — рад, что парни налетели на неустойку, но за что их наказали, он понял вряд ли. Думает, что на этом разбирательство закончено. Ан нет, теперь его очередь. Тоже охамел — в надежде уколоть босса выложил ворох обвинений, которые не смог обосновать, да еще и скандал устроил.

— Борис, то же самое относится к тебе. Ты не прав.

Надо было видеть, как у него вытянулось лицо. Его не

Так задел сам факт - неустойки — это он уже проходил, — как то, что его наказали в присутствии обидчиков и на ту же сумму. Молча достал бумажник, с видом оскорбленного достоинства отсчитал несколько стодолларовых купюр, положил на журнальный столик, сухо спросил:

— На сегодня я свободен? - Да.

Поднялся, ушел. Саша, явно повеселев, проводил его взглядом, толкнул Мишу локтем в бок:

— Мишка, ты все понял? В присутствии отца скандалить нельзя, нам влетело именно за это.

— Пополам? — спросил Миша, имея в виду штраф.

— Дома разберемся.

Телохранитель Маронко запер дверь за Хромым. Саша усмехнулся и проделал ту же операцию с баксами. Что ж, это можно понимать как отказ от дальнейшей лжи: при честной работе у них обоих такой суммы быть не могло. Выждав еще с минуту, Маронко спросил:

— Убивали?

— Нет, — отозвался Саша.

— Оружие есть?

Он кивнул. Миша сидел молча, своим поведением лишний раз подтверждая догадку Маронко о лидерстве Александра.

— Сдавайте.

Саша удивленно посмотрел на него.

— Мы его днем не носим.

Ну правильно, дураки они, что ли, ехать к нему вооруженными? Телохранитель на входе в квартиру обыскивал всех, если не было специального распоряжения не трогать гостей. Засветиться легче легкого.

— Какое оружие?

— «Макары» и газ. Номера мы сбили.

— Где храните?

— Дома тайник сделали.

— Чья идея?

— Относительно чего? — не понял Саша.

— Относительно нового бизнеса.

—- Моя. И идея, и сценарий.

— А ты, Миша, безропотно подчинился? — насмешливо спросил Маронко.

— Я подумал, что лучше я буду работать в паре с ним, чем его грохнут или он найдет себе «левого» помощника, — спокойно ответил Миша.

Глядя Саше в глаза, Маронко зло спросил:

— Скажи, тебе что — денег не хватало? Таким заработком, как у тебя, редкий специалист, даже директор похвастаться может. Тебе мало было?

На мои цели — мало. — В его глазах не читалось никакого сожаления или раскаяния. Потрясающее нахальство.

— Что же это за цели?

— Разные... — Он замялся.

— Говори, не стесняйся.

— Их слишком много, и все они, как на подбор, — детские и смешные.

— Ага, и ты боишься, что я тебя на смех подниму. Это действительно весьма забавно — тратить деньга, полученные разбоем, на детские цели. Но ты все равно рассказывай.

Саша вздохнул и с явной неохотой, но совершенно другим тоном сказал:

— Вообще-то, в этом нет ничего смешного. Мало того, мне неприятно лишний раз вспоминать об этом, но... Отец, ты болен, и самое плохое может случиться в любую минуту. Мы уже достаточно взрослые, чтобы понимать дальнейший расклад. Твое место займет Хромой; братва нас не любит, только терпит, и то — пока ты жив. После твоей смерти мы в лучшем случае останемся на нулях. Я не хочу снова на вокзал, Мишку тоже не тянет бродяжничать. Я долго думал, как избежать этого, не садясь тебе на шею, и понял, что единственный выход — собирать свою команду. Честно зарабатывать деньги можно только в теории, а на практике нас задавит рэкет. Хромой нас прикрывать не будет, это точно, он приложит все усилия, чтобы разорить нас. Мы обязаны что-то противопоставить и ему, и остальным рэкетирам. Чтобы не быть убитыми им или другими, мы должны стать бандитами сами. И мы зарабатывали, так сказать, стартовый капитал. Пока Ты жив, моя команда тебе никоим образом не помешает — Союз большой, двоим места хватит, — а в будущем к нам никто не подступится.

— Не думаю, что из тебя вышел бы хороший командир, — негромко сказал Маронко. Черт побери, парень прав, и его слова задевали по больному месту, но, если это показать, если одобрить его действия, он выйдет из-под контроля. И в конце концов, надо помнить прежде всего о