– Что вы об этом скажете, преподобный отец? – тихо спросил Томас Нейрн.

Мэтер едва качнул головой, на лбу у него выступил пот. Красные Мокасины не мог понять, от усталости это или от страха.

– По крайней мере мы теперь знаем, почему исчезла Темза, – сказал дю Ру. – Эта стена, или гора, или черт ее знает что, перекрыла реку или заставила ее течь в другом направлении.

– Кто бы мог такое сотворить? О Господи, помоги нам! – дрожащим голосом пробормотал Таг и испуганно посмотрел на Мэтера. – Преподобный отец, – начал он, – я раскаиваюсь, что позволил вчера неугодные Богу слова. Не могли бы вы… я хочу сказать, может быть, нам всем помолиться?

– Вы пуританин?

– Нет, сэр. Но вы здесь единственный представитель Бога…

Остальные стояли и ждали, пока они двое и люди губернатора молились. Сен-Пьер тоже молился, но не вместе со всеми, а отойдя в сторону и перебирая четки, его товарищ Ренард просто воздел глаза к небу. Нейрн нетерпеливо топтался на месте, затем, как и Красные Мокасины, принялся рассматривать странную гору.

Дойти до края стены оказалось совсем не просто. А может быть, его и вовсе не было, этого края. Они надеялись обнаружить некое подобие пролома и пройти сквозь него. Нейрн попытался убедить Мэтера отправить тех, кто помоложе, вперед на разведку, но пуританин отклонил это предложение, и им пришлось медленно тащиться вперед, равняясь на него. Наконец где-то за час до заката они дошли до края стены.

На самом деле это оказался не край стены, а просто скос, за которым стена возвышалась еще более отвесно. Здесь она была чуть вогнутой и уходила так далеко вперед, что конца ее не было видно. Внизу простиралась долина. Красным Мокасинам показалось, что по форме она напоминает гигантскую чашу.

Надолго повисла пауза, никто не знал, что сказать. Наконец Нейрн сдавленным голосом произнес:

– Джентльмены, на этом месте стоял Лондон. – По его щекам текли слезы.

Глухие рыдания вырвались из груди Тага.

– Pardieu, – пробормотал дю Ру. – Англию смыло?

Рыдания Тага тут же превратились в злобное рычание.

– Чертов французишка! – завопил он и набросился на офицера, остальные замерли в остолбенении.

Дю Ру обернулся лицом к нападавшему матросу, рука его уже легла на эфес шпаги, когда Таг его ударил. Они сцепились в мгновение ока, увлекая друг друга за поворот стены, наносили друг другу удары, отскакивали и снова сцеплялись, пока не скатились со склона вниз ярдов на тридцать. Вокруг Красных Мокасин ощетинились обнаженные клинки: оставшиеся двое французов развернулись лицом к англичанам, пиратам и колонистам. Их спины на какое-то время скрыли дерущихся.

– Убрать оружие! – рявкнул Нейрн. – Это всех касается! – Он не просил – приказывал.

– Ради бога, уберите, – поддакнул ему Мэтер.

Красные Мокасины посмотрел в сторону дерущихся. Таг и дю Ру, все так же сцепившись, уже лежали где-то на расстоянии двадцати шагов и продолжали мутузить друг друга, насколько это позволяло их неудобное положение.

– Таг! – крикнул, глянув вниз, Нейрн. – Немедленно прекрати! – Он обернулся к все так же стоявшим друг против друга с обнаженными шпагами только что бывших компаньонов, а теперь противников. – Вас это тоже касается. Хватит дурить!

– Как вам будет угодно, сэр, – сказал Ренард, – но мы в меньшем числе, и нападение совершили англичане. Я думаю, будет справедливо, если они первыми уберут свои шпаги.

Нейрн пронзил их взглядом и вытащил свой крафтпистоль – на вид уродливое, но внушающее неописуемый ужас оружие.

– Если на счет «три» кто-нибудь из вас не уберет свою шпагу – мне плевать, англичанин или француз, – он будет мертв.

– Мне кажется, никому не стоит убирать оружие, – сказал Красные Мокасины.

– Что?!

Он показал рукой: вдоль обеих сторон стены к ним спешили темные фигуры, издававшие какие-то глухие звуки, похожие на крик совы. А внизу по всей равнине вспыхнули красные огоньки, словно поднялась с земли туча светлячков.

– По два пистолета на каждую сторону, – скомандовал Нейрн.

– А что делать с Тагом? – спросил Фернандо, кивнув в сторону слабо копошившихся на склоне Тага и дю Ру.

– Лучшее, что мы можем для них сделать, держать на мушке это направление, – ответил Нейрн. – Фернандо, руби каждого, кто приблизится к этим славным мушкетерам.

– Понял.

– Хотел бы я знать, кто это или что это, – пробормотал Ренард, нацеливая свой мушкет в направлении долины.

Красные Мокасины всматривался в приближавшиеся фигуры в поисках ответа на тот же вопрос. Похоже, что фигуры были обнаженными, некоторые в наброшенных не то синих, не то черных накидках. Все поголовно с оружием – у кого клинок, у кого боевой топор или дубина. Если бы не светлые волосы, то их можно было бы принять за воинов чикасо, не-персэ или другого враждебного чоктау племени.

– Их поведение не внушает оптимизма, – сказал Нейрн. – Как только кто-нибудь приблизится на расстояние выстрела, открывайте огонь.

– Так уже сейчас можно стрелять, – ответил Ренард, передергивая затвор.

Выстрел глухим эхом отозвался в огромной чаше долины. Самый первый с воплями полетел со склона вниз.

– А что с этими-то делать? – спросил Фернандо.

Повсюду колыхалось море горящих огней.

– Нишкин Ахафа,– сказал Красные Мокасины. – Это духи. Ваше оружие не может нанести им вреда.

– А они нам могут?

– Едва ли.

– Ну тогда забудь о них, – приказал Нейрн.

– Они не могут, но зато другие могут, – продолжал Красные Мокасины. – Те, которых вы не можете видеть.

– А ты можешь? – пронзил его острым взглядом англичанин.

– Иногда получается.

Мэтер резко обернулся в его сторону, в глазах – ярость. Он открыл рот, словно хотел что-то сказать, но вдруг понял, что сейчас не до проповедей. После выстрела Чарльза упала еще одна темная фигура, третьего сразил Сен-Пьер, Ренард за это время успел перезарядить оружие.

Подобно безумным, издавая пронзительные крики, темные фигуры надвигались, напоминая индейцу хашо – воинов-берсерков его собственного народа. Такие воины не знали страха смерти, и это делало их непобедимыми, представляя огромную опасность.

Своим магическим зрением индеец окинул окрестности, нет ли здесь еще более опасных духов, но увидел только духов красного глаза, они наблюдали за ними. Несколько духов набросились на его охрану, стараясь проникнуть в сознание, но он отогнал их и достал крафтпистоль, подаренный ему Бьенвилем. По-видимому, это будет обычное человеческое сражение, а не битва невидимых, тайных сил, и, учитывая свое ослабленное без дитя Тени положение, он был этим весьма доволен.

Чарльз и Уоллес перезаряжали пистолеты в тот момент, когда еще один берсерк приблизился на опасное расстояние. Из-за плеча Уоллеса Нейрн выстрелил из своего крафтпистоля, и трое нападавших, охваченные огнем, упали на землю. Оценив расклад сил, Красные Мокасины занял позицию за спиной французов.

Нападавшие не отступали, они растянулись по всему склону, так что защитникам пришлось рассредоточить огонь во всех направлениях. Фернандо рубил врагов абордажной саблей, но это было все равно что пытаться остановить наступавший морской прилив. Красные Мокасины в третий раз выстрелил, на этот раз целясь в чудовище, раза в два превышающее рост человека, его волосы были, вероятно, чем-то смазаны и топорщились вверх петушиным гребнем. Огонь охватил монстра, но тот не остановился, а ринулся в сторону Сен-Пьера и Ренарда, они отпрянули, оступились и упали. У Красных Мокасин не осталось времени на перезарядку крафтпистоля, он схватился за боевой топор, намереваясь опустить его на голову первого, кто на него набросился. К несчастью, он не успел вытащить это оружие, и в следующее мгновение неясных очертаний фигура оторвала его от земли и швырнула на стену. Сцепившись, они вместе полетели вниз, обдираясь о камни. Красные Мокасины изловчился и схватил противника за ухо, но совершенно неожиданно на него навалился еще один человек, а потом еще. Вскоре он уже совсем не мог пошевелиться, враги связали его.