24 января 1921 года Лежава просит Литвинова ускорить отправку паровой турбины в Омск.

25 января Лежава просит Литвинова направить три тысячи пудов гвоздей в Петроград, а также послать туда инструменты и оборудование для лесозаготовок и лесопогрузочных работ. Лежава уточняет, что «промедление отзывается самым чувствительным образом на хозяйстве республики».

5 февраля Войков просит Литвинова ускорить поставку кос.

11 февраля Лежава просит закупить у фабрики Иогансона в Ревеле бумагу.

21 февраля Лежава просит Литвинова закупить семена трав.

25 февраля Лежава предлагает Литвинову принять срочные меры к отправке в Россию медикаментов, закупленных в Эстонии.

28 февраля Литвинов просит Лежаву ускорить отправку в Таллин 23 паровозов, предназначенных для ремонта на таллинском паровозоремонтном заводе.

7 марта Литвинов сообщает Лежаве о заключении договора с фирмой «Винналь» о поставке России полутора миллионов кос.

16 марта Литвинов извещает Лежаву о закупке и отправке 1 тысячи пудов масла, а также о предложении эстонского правительства продать России сахар и рожь. При этом Литвинов остается верен себе: покупать лишь в том случае, если это выгодно Советской России. И он пишет Лежаве: «Цены высокие – рекомендую воздержаться…» 7 апреля Литвинов направляет Лежаве дополнения к договору с доверенным лицом товарищества БИМ об увеличении поставок Советской России картофеля до 1 миллиона пудов.

Сегодня миллион пудов картофеля может поставить стране крупный совхоз. В то время это была величайшая проблема, настолько важная, что иногда начальник продовольственного эшелона, пришедшего в Москву, являлся лично в кабинет к Ленину и вручал ему накладную бумагу, подтверждающую, что груз прибыл в полной сохранности!

Литвинов беспощадно разоблачал спекулянтов, пытавшихся навязать Советской России гнилой товарец, добивался аннулирования договора, заставлял платить неустойку и штрафы, когда было необходимо, прибегая к суду, но ни гроша советского зря не платил. А товаров по тем временам было в Эстонии закуплено немало. За десять месяцев, пока Литвинов находился на посту полпреда и торгпреда в Таллине, оттуда прибыло в Советскую Россию 2 миллиона 187 тысяч пудов различных продовольственных и хозяйственных грузов. Вместе с транзитными грузами, которые Литвинов закупил в других странах и через Эстонию отправил на Родину, их объем составил 11 миллионов 306 тысяч пудов.

Один лишь факт помогает понять значимость работы, проделанной Литвиновым и его сотрудниками в Таллине. Советская Россия настолько отчаянно нуждалась в любых товарах, что распределением даже крошечных фондов занималось правительство. Так, например, 19 апреля 1921 года наряду с другими важными проблемами Совнарком обсуждал вопрос о Гидроторфе. «Учитывая исключительно трудное положение, предоставить Гидроторфу: ведер – 150 штук, ножей разных – 200 штук, полотенец для кухонь и общежития – 500 аршин».

Сотни больших и малых дел обступали Литвинова со всех сторон. Не было среди них второстепенных. Все было важно для Советской России, и все надо было сделать вовремя и с большой выгодой.

Весной из Англии в Таллин пришел ледокол, в котором Россия очень нуждалась. Ледокол этот был заказан еще Временным правительством, английские судостроители построили его, и так получилось, что принимать ледокол довелось Литвинову, которому в 1918 году на митинге в Лондоне не дали слова для ответа Керенскому. Через несколько лет этому ледоколу присвоили имя Леонида Борисовича Красина.

Ледокол прибыл в Таллин с английской командой. Из Петрограда для приемки судна приехала русская команда во главе с капитаном. Английский капитан устроил банкет, английские моряки пожелали счастливого и долгого плавания ледоколу и его команде. Литвинов обратился с кратким приветственным словом к английским матросам. Говорил о солидарности рабочих всех стран. Советская Россия нуждается в солидарности. Если сейчас это не все понимают, то наступит время, когда всем народам будет ясна историческая роль социалистического государства и его пролетариата.

Как и в Копенгагене, Литвинов твердо и настойчиво шел к цели, ради которой он находился в Эстонии. Советское полпредство, вопреки воле местных буржуазных кругов и их зарубежных покровителей, стало центром политической жизни эстонской столицы. Сотнями нитей оно было связано с экономическими и политическими кругами Эстонии и через них с другими странами. В. И. Шеншев, пришедший на советскую дипломатическую службу из рядов Красной Армии и работавший в Таллине первым секретарем советского полпредства, свидетельствует: «Максим Максимович завоевал большой авторитет в Таллине. При встречах с членами правительства, на приемах он держался с таким достоинством, что внушал всем не только уважение, но даже особое почтение. Ни один буржуазный дипломат в Таллине не мог сравниться с Литвиновым по уму, знаниям, широте кругозора. Он был на голову выше любого посла любой великой державы. Это поднимало престиж Советской России. Мы, работники полпредства, гордились своим послом. Возвращаясь из Москвы в Таллин, Максим Максимович всегда выступал перед советской колонией с докладом о международном положении Советской России, рассказывал нам о делах родной страны. Мы все очень дорожили этими докладами. Мы, молодые дипломаты, очень многому научились у Литвинова».

Весной 1921 года в Таллин приехал А. А. Богданов, направлявшийся из Москвы в Западную Европу. В прошлом известный революционер, он не раз в годы подполья встречался с Литвиновым, вместе с ним тайно выезжал из Саратова на конференцию РСДРП в Таммерфорс. Врач по специальности, философ и экономист, он в свое время немало сделал для революции, был большевиком, вместе с Литвиновым входил в Бюро комитетов большинства, был членом ЦК, но в годы реакции после первой русской революции отошел от большевизма, сколотил группу «Вперед», стал лидером «отзовизма» и с этих позиций вел борьбу с Лениным.

После Октябрьской революции Богданов много и плодотворно работал в экономической науке и как врач. Был директором Московского института переливания крови. На этом поприще он и погиб, поставив на себе опасный опыт переливания крови.

Остановившись в советском полпредстве, Богданов решил, что называется, тряхнуть стариной, прочесть для сотрудников лекцию. Когда все собрались, Литвинов сказал Богданову:

– Александр Александрович, мы к вашим услугам.

Богданов, блестящий оратор, опытный полемист, действительно тряхнул стариной. Вспомнил принципы «отзовизма», деятельность своей группы «Вперед». И его понесло по старым теоретическим ухабам.

Слушали Богданова внимательно. Не проронил ни слова и Литвинов. Но когда Богданов закончил свою лекцию, Максим Максимович подошел к нему и сказал:

– Александр Александрович, должен вас огорчить, но я не согласен с положениями вашей лекции. Разрешите выступить мне.

Несколько растерявшись, Богданов ответил:

– Прошу, Максим Максимович.

О том, что произошло дальше, свидетельствует В. И. Шеншев, присутствовавший на этой лекции: «Когда Богданов заканчивал свое выступление, меня в это время срочно вызвали по телефону в служебную комнату. Там я несколько задержался. Вдруг раздался звонок. Сотрудник полпредства крикнул мне:

– Владимир, иди скорей, Литвинов выступает.

Я помчался в зал. Ну и «громил» Литвинов Богданова. Метко, с убийственным сарказмом разносил он его старые антиленинские ошибки. Мы с восхищением слушали блестящую по форме, доказательную речь большевика. Нам, конечно, была известна роль Литвинова в подпольной работе, его деятельность на разных этапах революционной борьбы. Но в тот день мы впервые увидели Литвинова в новом для нас свете. Это была великолепная для нас, молодых коммунистов, школа политической борьбы».

Побывала в советском полпредстве и Клара Цеткин, направлявшаяся из Берлина в Москву на III конгресс Коммунистического Интернационала. Ее встречали с цветами. В зале полпредства собрались все сотрудники. Цеткин рассказала о положении в Германии и сама задавала множество вопросов.