Прежде чем перейти к вопросу о рязанских границах 2‑й половины XIII — начала XVI в. необходимо рассмотреть некоторые проблемы истории Рязанской земли — о существовании удельных владений на территории Рязанского княжества, о взаимоотношениях Рязани и Орды, о порядке и механизме перехода титула «великий рязанский князь», о времени и обстоятельствах перехода Коломны к Московскому княжеству.
После разделения Муромо–Рязанского княжества в Муроме стала княжить линия Святославичей, а в Рязани — Ростиславичей. История этих княжеств разделилась и пошла, хотя во многом параллельными, но отдельными дорогами. Ростиславичи получили в коллективную собственность территорию складывающегося Рязанского княжества. Они и их наследники могли считать ее своей «отчиной». Согласно нормам Любеческого съезда, это коллективное владение могло делиться на уделы. Что и произошло на территории Рязанского княжества в последней четверти XII в.
Очевидно, что в это время выделился Пронский удел. А. Г. Кузьмин считает упоминание о «пронских князьях» Никоновской летописи в 1131 г. недостоверным. По его мнению, обособление «пронских» от «рязанских» князей произошло в 80‑х годах XII в. и было невозможно до смерти Глеба Ростиславовича (около 1178 г.) (Кузьмин, 1965. С. 76). Во всяком случае, при описании военных столкновений Владимиро–Суздальского и Рязанского княжеств 80‑х годах XII в. упоминается деление рязанских волостей «старейшинству» и упомянуты пронские князья (Монгайт, 1961. С. 350-351; Кузьмин, 1965. С. 114-118).
Вероятно, после смерти князя Глеба Ростиславовича выделился и Коломенский удел. Автор монографического исследования о средневековой Коломне А. Б. Мазуров, подробно проанализировав летописные известия о 1180 г., пришел к мнению о возможности этого события. По его мнению, Коломной с 1178 г. владел князь Владимир Глебович и именно у него хотел отобрать эту волость старший рязанский князь Роман Глебович (Мазуров, 2001. С. 37-41). После смерти Владимира Глебовича волость перешла к его сыновьям (Мазуров, 2001. С. 42-46).
Возможно, на рубеже ХII-ХШ вв. в Рязанском княжестве выделился и Переяславльский удел, которым владели Игоревичи (Кузьмин, 1985. С. 123-125, 140-141, 150-151).
После трагедии в Исадах 20 июля 1217 г. (ПСРЛ, Т. 18. С. 49) рязанским князем стал Ингварь Игоревич. По мнению А. Л. Монгайта, в 1217 г. была сделана попытка объединения Рязанской земли путем истребления удельных князей (Монгайт, 1961. С.355). Она сорвалась. Князья Глеб и Константин были изгнаны из Рязани. Однако благодаря этой попытке, выживший по случайности Ингварь Игоревич стал единовластным князем Рязанской земли. В его правление уделов не существовало, так как все остальные рязанские князья были либо убиты, либо бежали и умерли в изгнанье.
После смерти Ингваря Игоревича рязанским князем стал Юрий Ингварович, а его брат Роман получил Коломенский удел, который, по всей видимости, обособился от Рязани (Кузьмин, 1965. С. 160; Мазуров, 2001. С. 47-54).
События 1237 г. для Рязанского княжества стали поистине катастрофическими. Кроме физического уничтожения или разорения городов, подрыва экономики, княжество потеряло всех своих князей, а тем самым и самостоятельность. А. Г. Кузьмин убедительно показал легендарность упоминания в «Повести о разорении Рязани Батыем» возвращающихся после нашествия в Рязань и Пронск князей Ингваря и Кир–Михаила (Кузьмин, 1965. С. 175-176). А. Б Мазуров предполагает, что упоминаемый в той же «Повести…» Глеб Коломенский мог жить и владеть Коломенским уездом после событий 1237/38 г., но подчеркивает, что это гипотеза, которая не может быть подтверждена заслуживающими доверия летописными текстами (Мазуров, 2001. С. 55). Между тем, А. Г. Кузьмин считает, что «Повесть…» содержит много данных, отражающих легенды и взгляды уже конца XV — начала XVI в. и доверять ей можно только в части, восходящей к «Сказанию о разорении Рязани Батыем», к которому он относит рассказы в составе летописей о разорении Рязани (Кузьмин, 1965. С. 160-179).
Таким образом, в результате нашествия 1237/38 г. Рязанское княжество потеряло не только свою самостоятельность, но и всех князей рязанской линии, которые могли бы владеть княжеством. Уцелел единственный князь — Олег Ингваревич, однако он находился в плену. А. Г. Кузьмин, рассмотрев летописные упоминания об Олеге, считает, что можно доверять позднему родословицу, сообщающему о пребывании Олега в плену в течение 14 лет (Куьмин, 1965. С. 185-186). Кто управлял Рязанским княжеством все это время? Видимо, оно также находилось «в плену» Батыя и управлялось монгольской администрацией. Такое положение могло сохраняться до 1252 г., когда Олег был отпущен в свою землю (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 450). В 1258 г. он скончался (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 451).
Очевидно, что князь Олег был отпущен из плена на определенных условиях, в числе которых могли быть требования по ограничению территориальных владений. Спорные рязанско–черниговские и рязанско–владимиро–суздальские земли могли оказаться под юрисдикцией монголов. Именно таким образом, посреди земель русских княжеств могли образоваться «татарские земли», «тульское баскачество» московско–рязанских договорных грамот (ДДГ. № 10. С. 29) и появиться определенные права монголов на коломенские, лопастенские и «отменные места рязанские», которые нашли свое отражение в духовных грамотах московских князей Ивана Даниловича и Ивана Ивановича (ДДГ. № 1, 4. С. 8, 15). Несомненно, верно замечание А. Б. Мазурова о неубедительности гипотезы В. Л. Егорова об отнесении Коломны к «отчине» коломенского посла, упоминаемого в докончании 1390 г. между великим князем Василием Дмитриевичем и Владимиром Андреевичем. Слова об «отчине» обращены к Владимиру Андреевичу, но важно, что наряду с владимирским послом, приехавшим из Орды после смерти великого князя Дмитрия Ивановича (очевидно, с ярлыком на Владимирское княжение), существовал и особый коломенский посол, который от лица хана Золотой Орды мог распоряжаться Коломной (по крайней мере, подтверждать право на ее владение) (Егоров, 1985. С. 41; Мазуров, 2001. С. 375).
В годы правления Олега Ингваревича в истории Рязанского княжества произошли важнейшие события. В 1257 г. татарские численники провели «исчисление народу в России», с уходом которых в Рязанской земле, наряду с другими были сформированы особые баскаческие отряды (см. подробнее: Насонов, 2002. С. 223-227). По мнению А. Н. Насонова во 2‑й половине XIII в. на Северо–Востоке Руси наряду с великим князем, появились «великие баскаки», основной обязанностью которых была служба внутренней «охраны» (Насонов, 2002. С. 230-231). После смерти князя Олега Ингваревича Рязанским княжеством правил его сын — Роман. К сожалению, о его правлении летописных известий не сохранилось, за исключением одного: в 1270 г., по сообщению многих русских летописей, князь Роман был убит в Орде[8]. К этому сообщению добавляется одно интересное свидетельство В. Н. Татищева, проливающее свет на взаимоотношения баскаков с князьями: Роман был оклеветан рязанским баскаком. А. Г. Кузьмин не доверяет этому известию (Кузьмин, 1965. С. 191-192), хотя в обязанности баскака вполне могли входить функции надзора за «благонадежностью» князя.
Ко времени правления Олега Ингваровича и Романа Олеговича относится начало наименования рязанских князей «великими», как они и называются в договорах ХIV-ХV вв. (Кузьмин, 1965. С. 195). Это вполне объяснимо. Если в XI -1‑й половине XII в. титул «великий князь» использовался, всего лишь, как величальный (Свердлов; 2003. С. 149-152), то во 2‑й половине XIII — XIV в. он приобретает политико–правовое значение. Великим князем Владимирским мог стать любой наследник владимирских князей, получивший ярлык на великое княжение. Вместе со своими личными владениями он начинал распоряжаться особой территорией Владимирского княжения, в которую, как правило, входили «вымороченные» земли. Вместе с потерей ярлыка князь лишался и полномочий на великокняжеской территории (Насонов, 2002. С. 290). Подобная же ситуация должна была существовать и на территории Рязанского княжества, не входившего в феодальную систему великого Владимирского княжения. Оно представляло собой обособленное феодальное владение, управляемое Ордой через своего «великого князя»[9]. Следовательно, Рязанское княжество имело отдельную (параллельную с Владимирским княжением) структуру взаимоотношений со складывающемся монгольским государством.
