А теперь, наконец, как спасение предлагается картина второго рождения – однако лишь на мгновение:
Так все вы, никогда не испытавшие великой Перемены в Сердцах своих от действия могучей Силы Духа ГОСПОДНЕГО на ваши души, все, не рожденные заново и не ставшие новыми Существами и не восставшие из смерти в Грехе к Обновлению и к прежде никогда не испытанному Свету и Жизни (как бы вы ни исправляли свою Жизнь во множественных Вещах, какие бы набожные Чувства вы ни питали, какую бы Форму Религии вы ни исповедовали в Семьях своих и в Уединении и в Храме Господнем и как бы строго ее ни придерживались), – все вы в Руках разгневанного Бога; ничто, кроме одного его Соизволения, не удерживает вас от того, чтобы сию же Секунду и на веки вечные Низвергнуты будете.[171]
«Одно лишь соизволение Бога», что оберегает грешника от стрелы, потопа и огня, в традиционной фразеологии христианства называется «милосердием» Божьим, а «могучая сила духа Господа», которая изменяет душу – это «милость» Божья. В мифических образах, как правило, милосердие и милость представлены так же ярко, как справедливость и гнев, и таким образом сохраняется равновесие, и сердце скорее ощущает поддержку, чем карается на своем пути. «Не бойтесь!» – гласит жест руки бога Шивы, исполняющего перед поклоняющимися ему танец вселенского разрушения. «Не бойтесь, ибо все благополучно пребывает в Боге. Формы, что приходят и уходят, – одной из которых и есть ваше тело – это мелькание моих конечностей в танце. Узнавайте Меня во всем, и чего вам тогда бояться?» Магия священных таинств (воплощенных в Страстях Господних или медитациях Будды), оберегающая сила примитивных амулетов и талисманов и сверхъестественные помощники мифов и сказок всех народов мира – все это заверения человечества в том, что стрела, огонь и потоп не так жестоки, как кажутся.
Ил. 27. Сотворение мира (деталь фрески). Италия, 1508–1812 г.
Ибо жуткий лик отца, наводящий на воспоминания о людоеде, является отражением эго его жертвы – берущим свое начало в переживаниях детства, оставшихся в прошлом, но спроецированным в будущее; и сила фиксации, заключенная в этом поклонении идолам из педагогических соображений, это уже нечто неправедное, оно заставляет человека чувствовать себя грешником, и таким образом удерживает дух, устремленный к взрослению, от более уравновешенного и реалистичного взгляда и на отца, и на мир в целом. Примирение с ним (по-английски «примирение» (atonement) можно разбить на отдельные слоги и получится at-one-ment = стать единым целым, одним. – Примеч. пер.) – это просто отказ от двойного монстра, которого мы сами и породили; оно не более, чем дракон, которого приняли за Бога (супер-эго), и всего лишь дракон, символизирующий грех, подавляемое Ид. Но тогда нужно отрешиться от привязанности к самому Эго, и это сложнее всего. Человек должен верить, что отец милосерден, и полагаться на это милосердие. И тогда центр веры переносится за пределы заколдованного круга, где представления о Боге скупы и ограниченны, и тогда жуткие великаны-людоеды исчезают.
Ил. 28. Шива, бог Космического Танца (литая бронза). Индия, X–XII в. н. э.
Символизм этого выразительного образа был подробно разъяснен Кумарасвами[172] и Циммером.[173] В вытянутой правой руке он держит барабан, его удары – это пульс времени, а время – это главный принцип созидания; в его простертой левой руке горит пламя гибели сотворенного мира; вторая правая рука обращена к нам в жесте «не бойся», а вторая левая рука, указывает на поднятую левую ногу, находясь в положении, символизирующем «слона», «прокладывающего дорогу через джунгли мира», то есть божественного проводника; правая нога попирает спину карлика, демона «Неведения», обозначающего переход душ от бога в материю, а левая нога поднята, обозначая освобождение души: на левую ногу указывает «рука – слон», и представляет она основание утверждения «Не бойся». Голова бога уравновешена, безмятежна и спокойна посреди динамизма созидания и разрушения, который символизируется раскачивающимися руками и ритмом медленного притопывания правой ноги. Это означает, что в центре все спокойно. Правая серьга Шивы мужская, левая – женская; ибо бог включает в себя и находится выше любой пары противоположностей. Выражение лица Шивы не печальное и не радостное, а является ликом Непоколебимой Движущей Силы, пребывающей вне мирской радости и боли, которая при этом присутствует в них. Ниспадающие локоны, длинные и растрепанные, как подобает индийскому йогу, разметались в танце жизни; ибо то, что составляет сущность радостей и горестей жизни и что обретается посредством углубленной медитации суть два аспекта одного и того же универсального, не-двойственного триединства Сатчитананда Бытие-Знание-Блаженство (sat-cit-ānanda). Браслеты Шивы, кольца на запястьях и лодыжках и брахманская нить сделаны из живых змей.[174] Это означает, что он прекрасен благодаря силе Змеи – таинственной созидательной энергии бога, которая является материальным и формальным источником и его собственного бытия, и бытия вселенной со всеми ее существами. В волосах Шивы мы видим череп, символизирующий смерть, на лбу – украшение Властелина Разрушения, а также полумесяц, символизирующий рождение и умножение, которые символизируют его блага для этого мира. В его волосах распустился цветок дурмана – растения, из которого готовят опьяняющий напиток (сравните с вином Диониса и церковным вином для причастия). В его локонах скрыт образ богини Ганга, ибо именно на его голову ниспадает с небес божественный Ганг, откуда несущие жизнь и спасение воды потом мягко разливаются по земле и служат для физического и духовного возрождения человечества. Позу танцующего бога можно рассматривать как символизирующую слог начальной мантры Ом / – вербальный эквивалент четырех состояний сознания и их сфер восприятия, где звук А – сознание в состоянии бодрствования, У – сознание в состоянии сна, М – сон без сновидений, безмолвие вокруг священного слога – Неявленное Трансцендентное.[175] Таким образом, бог пребывает и в самом верующем, и вне его.
Эта танцующая фигура иллюстрирует смысл и предназначение рукотворного образа и показывает, почему верующим, приходившим к этому скульптурному изваянию, не нужны были долгие проповеди. Каждый мог вникнуть в смысл божественного символа в глубокой тишине и в подходящее для него время. Кроме того, такие же браслеты, как на руках и лодыжках бога, носят и его поклонники, и означают они то же, что и браслеты бога. Они сделаны из золота, тогда как у бога – это змеи, золото – металл, не подверженный коррозии – символизирует бессмертие, бессмертие является таинственной созидательной энергией бога, красоту тела.
Множество других деталей и местных обычаев похожим образом повторяются, интерпретируются и наделяются глубоким смыслом в образе скульптур, изображающих богов. Так все, что встречается в жизни, становится материалом для медитации. Человек постоянно погружен в безмолвную молитву.
Именно в таких испытаниях герой обретает надежду и получает поддержку от женщины, ее советы или чары защищают его от разрушительных действий отцовской инициации, угрожающих стереть его в порошок. Ведь если лик отца внушает такой ужас, что поверить в него невозможно, тогда нужно верить в кого-то еще: в Женщину-Паука, в Благословенную мать; и с ее помощью пережить кризис, который в конечном итоге приводит к осознанию того, что отец и мать есть отражение друг друга и по существу представляют собой единое целое.
