– Понятно… Что теперь? – Она чувствовала себя заледеневшей. Это был способ реагировать на кризис: не показывать, как она потрясена. Про себя Дихана твердила: «Ацтеки перешли горы. Ацтеки приближаются к городу. Ацтеки…»

Дреды Хайдана качнулись.

– Я отдал приказ всем людям-мангустам собраться в городе. И нам нужно рекрутировать больше воинов. И еще – лоа, советникам, тебе, моим командирам, главе Толтектауна – всем нам нужно встретиться как можно скорее.

– Встретиться с лоа? После нашего последнего столкновения? – Эмиль вскочил. – Мы отказываемся. Мы не так глупы. – Он нашарил ручку двери, выскочил и захлопнул дверь за собой.

Дихана покачала головой. С этим кошмаром трехсотлетней давности она жила всю свою жизнь. «Ацтеки проникли в Нанагаду…» Не просто шпионы, не мелкие отряды, а полчища. От этой мысли у нее схватило живот. Сто тысяч горожан под угрозой… и сколько еще погибнет в городах, выросших вдоль дорог, прежде чем ацтеки доберутся до Кэпитол-сити? За Джогенстедом располагались Деревня Пивоваров, потом Анандейл, потом…

– Я перевел свой штаб в Кэпитол-сити, – сказал Дихане Хайдан, – в тот дом, где я раньше жил. Где мне размещать воинов-мангустов, которые начнут здесь собираться?

– Пусть разобьют лагерь перед Министерством, пока я не найду им жилища, – пробормотала Дихана; это казалось такой мелочью по сравнению с перспективой скоро увидеть лагерь ацтеков под стенами города. – Сколько времени остается до того, как ацтеки появятся здесь?

– Не знаю. – Хайдан выглядел усталым, под глазами у него набрякли мешки. – Пять или шесть недель – может, больше, может, меньше. Все зависит от того, сколько у них с собой припасов и сколько времени они будут оставаться в каждом городе. И что мы сможем предпринять, чтобы остановить их. Как только они доберутся до Хатфорда и Треугольника Рельсов, дело пойдет быстро.

– Нам нужно знать точнее. – Дихана изо всех сил старалась отойти от края пропасти отчаяния. Ей казалось, что она уже падает, но это было только в ее воображении. – Исследователи заканчивают большой паровой корабль. Он в гавани. Я собиралась использовать его для новой экспедиции в северные льды, но ты можешь взять его, чтобы вести разведку вдоль побережья. – Как же этого мало…

– Может пригодиться, – сказал Хайдан. – Нам нужно использовать все, что только можно. Нужно составить общий план с советниками, дельцами, рыбаками, стражниками, лоа; только мы с тобой должны решить, как мы сообщим эту информацию: необходимо поддерживать спокойствие в городе, чтобы все организовать.

Дихана вздохнула.

– Ты прав. Только… как ни противно мне соглашаться с Эмилем, я не хочу ничего обсуждать с лоа.

Хайдан оттолкнул от себя стул.

– Если вы все не желаете использовать лоа так, как они используют вас, – прорычал он, – тогда можете просто дождаться, пока явятся ацтеки и вырвут у вас сердца на рыночной площади. – Он двинулся к двери. – Сообщи мне, когда состоится встреча. Иначе я соберу своих людей, уйду в джунгли и начну, как мангуст, кусать ацтеков за пятки. Этот город – единственное место, откуда мы наверняка сможем отразить вторжение.

Дверь за ним захлопнулась.

– Хайдан… – Он был рассержен… и, пожалуй, немного испуган. Это заставляло Дихану бояться еще сильнее. Она смела со стола все письма – этот хлам больше не имел никакого значения.

Ацтеки приближались.

По Мейн-стрит в Брангстане один из немногих городских паровых автомобилей тащил большую платформу, разукрашенную полотнищами разноцветной ткани. На ней приплясывали мужчины, колотящие в жестяные посудины, и трезвон отдавался эхом от зданий и складов. За первой платформой лошади везли еще несколько; за ними следовали танцоры в пестрых костюмах.

Вдоль всей улицы расположились деревянные лотки, с которых продавали пироги, зажаренных в пряностях цыплят, маисовые лепешки, сандвичи. Джером подумывал купить чай с травами, мауби, солодовый напиток… список можно было продолжать до бесконечности.

По улице скакали выкрашенные черной краской джуб-джубы, требуя у прохожих денег. Сбоку от процессии Джером заметил джамби на ходулях. Один отдыхал, держась за балкон, от своих отчаянных прыжков и заигрываний с женщинами.

Жаль, что папы так и нет – уж он бы порадовался всему этому! Мама сказала, что он наверняка появится позже и примет участие в празднестве.

Джером купил кулек засахаренных тамариндов и сунул один в рот. Сладкая оболочка растворилась, Джером втянул щеки, высасывая кислую начинку, и двинулся по улице. Мимо, пританцовывая, прошла женщина в костюме павлина; жесткие перья хвоста торчали во все стороны и качались, когда она подпрыгивала на камнях мостовой. Женщина направлялась к набережной, где находились судьи.

Джером не собирался следовать за участниками парада на набережную. У него была другая цель: четырехэтажное здание склада и лавки, принадлежавших Хапперу. С крыши Джерому и его друзьям был бы виден весь город.

В него попал кусок пирога, запачкав рубашку. Джером стряхнул крошки мяса и поднял глаза.

– И что ты вечно ко мне пристаешь?

– Ты легкая мишень, парень. Легкая, легкая! – Из-за карниза на крыше склада выглянуло веселое лицо Свагги. Тот явно гордился собой. Джером нашел на мостовой подходящую овальную гальку и сунул в карман: вот когда Свагга не будет ожидать нападения, он ему покажет!

Сбоку, в проулке, по стене склада тянулась железная пожарная лестница. Джером ухватился за первую перекладину и осторожно подтянулся, проверяя, хорошо ли держится лестница на зеленой цементной стене; потом он вскарабкался на крышу.

– Ну наконец. – Свагга протянул ему руку и помог перелезть через карниз. Джером огляделся. Другие его приятели – Шмитти из школы и Дасеки, живший по соседству, – сидели, подстелив скатерть. У них были сандвичи с ветчиной и сыром и кувшин лимонада.

– Это скатерть твоей мамы? – спросил Джером Шмитти.

– Это у него подтирка для задницы, – завопил Свагга. Мальчишки засмеялись: никто не мог так сквернословить, как Свагга.

– Хочешь лимонада? – предложил Дасеки.

– Ага. – Джером подошел к остальным. От некрашеного цемента крыши несло жаром, но открывавшийся вид искупал отсутствие тени. Дасеки налил в кружку лимонада, и Джером, прихлебывая его, двинулся на другую сторону крыши, откуда был виден парад участников карнавала. – Вы не поверите, что у нас случилось прошлой ночью.

– Что?

Джером, сжимая кружку обеими руками, рассказал о человеке-мангусте, который умер у них на кухне, и о том, как бегал за тетушкой-лекаркой. К тому времени, когда он закончил рассказ, лимонад начал казаться ему слишком сладким. Он заглянул в кружку и увидел на дне комки сахара.

– Ну, парень, – сказал Дасеки, – круто же у вас получается. У отца крюк, мама здорово готовит, да еще кто-то ночью падает к вам в сад.

– Начальник почты сказал папе, что телеграф не работает, еще до того, как мы плавали на Соляной остров, так что нельзя предупредить Джогинстед о появившихся ацтеках. А все жители должны оставаться в городе, – сообщил Джером.

– Ага, – кивнул Шмитти. – Мы сегодня заночуем у моего двоюродного брата.

Мальчишки обменялись соображениями о том, сколько в округе может быть ацтеков. Все это казалось странным, нереальным. Впрочем, взрослые, похоже, не считали угрозу такой уж серьезной. Они продолжали твердить, что через Проклятые горы могут пробраться только разведчики ацтеков, и если все останутся в городе, то люди-мангусты и стражники обеспечат им достаточную защиту. Карнавал продолжался. Издалека долетали звуки нескольких разных мелодий, которые одновременно играли несколько разных оркестров, вооруженных жестяными посудинами. Большинство участников парада уже повернули к набережной, чтобы пройти перед деревянными трибунами, на которых сидели судьи.

Шмитти встряхнул кожаным мешочком.

– Хотите сыграть в шарики? – На прошлой неделе он выиграл у Джерома лучший его шарик. – Я не стану вас обыгрывать.