Он попытался ответить, но из горла вырвался только хрип напоминающее воронье карканье. И только облизав губы ему удалось выдавить:
— Колумбия.
— Интересно, откуда вам это известно? Правильно Колумбия. Она договорилась о покупке пары подержанных эсминцев в Британии и нескольких фрегатов, миноносцев и канонерок в Соединенных Штатах. Все это корабли были еще в довольно приличном состоянии, хотя и не новые. Их купили, как говорится, по дешевке — всего за десять с четвертью миллионов в переводе на доллары. Но возникло препятствие. Из-за ужасной ситуации в стране, курс песо стал резко падать, поэтому Британия и Соединенные Штаты отказались поставлять корабли за песо. Ни один международный банк не предоставит кредит такой стране, как Колумбия. Поэтому было решено, что оплата будет произведена натурой. Одно из предыдущих правительств Колумбии ранее импортировало для промышленных целей алмазы из Бразилии на два миллиона долларов. Эти алмазы так и не были использованы. К алмазам было добавлено колумбийское золото весом около двух тонн на сумму в два с половиной миллиона долларов. Золото было в слитках весом тринадцать килограммов каждый. Основную же часть платежа составляли ограненные изумруды. Думаю, мне не надо напоминать вам, Вайленд, что шахты в Восточных Андах — основной и наиболее известный источник изумрудов в мире.
Он промолчал. Вытащил из нагрудного карманчика выставленный напоказ носовой платок такого же цвета, как галстук, и вытер пот с лица. Вайленд выглядел совершенно больным.
— Ладно, это не суть важно. Потом возник вопрос о транспортировке. Вначале предполагали переправить груз в Тампу, пользуясь самолетом авиакомпании «Авианка» или грузовым самолетом авиакомпании «Ланса», но в начале мая 1958 года всем национальным авиалиниям из-за предпринятой экстремистами попытки сорвать выборы нового правительства Колумбии, были запрещены полеты, самолеты стояли в ангарах. Администрация стремилась как можно быстрее избавиться от этих ценностей, боясь, как бы они не попали в руки мятежников. Стали подыскивать иностранную авиакомпанию. Выбор пал на Транс-Карибскую чартерную авиакомпанию. Агентство Ллойда согласилось выдать страховой полис.
На рейс грузового самолета была составлена фальшивая карта полета, и он вылетел из Барранкильи на Тампу через Юкатан Страйт.
В самолете летело всего четыре человека, Вайленд. Брат-близнец владельца Транс-Карибской чартерной авиакомпании был пилотом, второй пилот выполнял также обязанности штурмана. Кроме них, в самолете находились женщина и маленький ребенок, которых решили взять с собой, поскольку они были членами семьи сотрудника компании. Ведь очень вероятны были беспорядки, перестрелки. А кроме того, мятежники, если бы они захватили власть, могли обнаружить, какую роль сыграла Транс-Карибская чартерная авиакомпания в вывозе из страны ценностей и тогда женщина с ребенком могли оказаться заложниками. Но фальшивые документы не помогли тем, кто был в самолете, потому что один из благородных высоконравственных гражданских служащих, который участвовал в этой операции, оказался прожженным негодяем, был подкуплен и работал на вас, Вайленд. Ему был известен настоящий маршрут полета, и он сообщил его вам по рации. Вы были вне себя от счастья и решили действовать. Не так ли, Вайланд?
— Откуда вам известно все это? — прохрипел Вайленд.
— Мне это известно потому, что я владелец… я был владельцем Транс-Карибской чартерной авиакомпании. — Я чувствовал себя предельно усталым. Причиной усталости были то ли боли, то ли мерзкий воздух, а может быть чувство, что для меня жизнь уже практически кончилась, охватившее меня с необычайной силой. — В это время я находился в Белизе, в Британском Гондурасе, но мне удалось связаться с ним по рации, когда они починили ее. Они рассказали мне, что кто-то пытался взорвать самолет. Теперь я знаю, что это не совсем так: кто-то просто пытался вывести из строя рацию, чтобы отрезать самолет от внешнего мира. И это почти удалось. Вы не знали, Вайленд, что я установил контакт с этим самолетом незадолго перед тем, как он был расстрелян в воздухе. Да, я был на связи с этим самолетом в эти самые минуты, Вайленд. — Я медленно поднял голову и посмотрел на него невидящим взглядом. — Был на связи всего две минуты. Но эти две короткие минуты и решили вашу судьбу! Сегодня вы умрете!…
Вайленд уставился на меня. В глазах его застыл ужас. Он отлично знал, что его ожидает, вернее, думал, что знает. Теперь он узнал, кто я, понял, что означает встретиться с человеком, который потерял все в жизни, с человеком, для которого жалость и сострадание стали пустым звуком. Медленно, словно делая неимоверные усилия или испытывая мучительную боль, он повернул голову и посмотрел на Ройала, но впервые за все время их сотрудничества не встретил в нем ни поддержки, ни защиты: произошло нечто невероятное — Ройал испугался!
Я слегка повернул голову и указал на разбитую кабину самолета.
— Смотрите во все глаза, Вайленд. Вглядитесь повнимательнее в дело рук своих. Смотрите и гордитесь собой. Скелет, сидящий на месте капитана, был когда-то Питером Толботом, моим братом-близнецом. Другой скелет это Элизабет Толбот. Она была моей женой, Вайленд. На заднем сиденье самолета вы видите все, что осталось от совсем маленького ребенка, от Джона Толбота, моего сына. Ему было всего три с половиной года. Я тысячи раз думал о том, как погиб мой мальчик, Вайленд. Пули, убившие жену и брата, не долетели до него, и он был жив до тех пор, пока самолет не упал в воду. Минуты две-три… Кувыркаясь в воздухе, самолет падал, Вайленд, и маленький ребенок, объятый ужасом, кричал и рыдал, зовя мать, а она так и не пришла ему на помощь. А Джон снова и снова звал ее… Но она не могла прийти. Вайленд… Разве она могла прийти? Она сидела в своем кресле мертвая. И потом самолет упал в воду. Возможно, даже тогда Джонни был еще жив. Возможно, что фюзеляж какое-то время был на поверхности воды и не тонул, так часто бывает, вы ведь это знаете, Вайленд. Возможно даже, что когда самолет затонул, то внутри еще оставался воздух. Сколько же прошло времени, прежде чем волны сомкнулись над самолетом? Вы можете себе это представить, Вайленд… Трехлетний ребенок кричит, отчаянно борется за свое существование и умирает… И рядом с ним нет ни единой живой души. Да… А потом он перестал кричать и бороться за свое существование… мой маленький сын утонул…
Я долго смотрел в иллюминатор на разбитую кабину самолета, и это время показалось мне целой вечностью… Когда я отвернулся от этого зрелища, Вайленд вцепился в мою правую руку. Я оттолкнул его, и он упал на пол, уставившись на меня широко раскрытыми глазами. Его охватила паника. Рот открылся, дыхание участилось, он дрожал всем телом. Ройал все еще держал себя в руках, хотя костяшки пальцев его рук, сложенных на коленях, побелели, а глаза непрерывно метались. Он был похож на животное, мучительно ищущее путь к спасению.
— Я долго ждал этого дня, Вайленд. Ждал целых два года и четыре месяца. За это время не было и пяти минут, чтобы я не думал об этом. Мне незачем жить, Вайленд. Вам это понятно? Мне ничего больше не нужно в этом мире. Возможно, мои слова покажутся вам жуткими, Вайланд, но я хотел бы остаться здесь, рядом с ними… Я перестал уговаривать себя, что должен продолжать жить. После того, что увидел сейчас, я решил, что с успехом могу остаться здесь… К жизни меня привязывало только одно обещание, которое я дал себе третьего мая тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года. Обещание, что не успокоюсь до тех пор, пока не найду и не уничтожу человека, который сломал мою жизнь и лишил ее всякого смысла. Я выполнил свое обещание. Теперь могу со спокойной совестью уйти из жизни. Правда, мне не совсем нравится, что вы тоже останетесь здесь. Но, с другой стороны, я полагаю, что это в некотором роде уместно. Убийцы и их жертвы будут лежать рядышком.
— Вы сумасшедший, — прокричал шепотом Вайленд. — Вы сумасшедший. Что такое вы говорите!?
— Вы помните электромагнитный переключатель, который остался на столе в комнате? Вы тогда спросили меня о нем, и я ответил, что он больше не понадобится нам. Да, он действительно не понадобится. Это было устройство, без которого невозможно освободиться от балласта. Мы никогда не всплывем снова. Мы на дне моря, Вайленд, и останемся здесь. Останемся навсегда!
