— Вам не кажется, что вы запоздали? — резко бросил Вайленд. Он и Ройал — видимо, второй рейс вертолета прошел благополучно — были единственными, кто находился в комнате, если не считать Кибатти, который только что задраил за мной крышку люка в выпуклой стене.

— Разве вы не хотите, чтобы эта проклятая штуковина когда-нибудь смогла двигаться? Может, мне только показалось, что вы этого хотите? Я нахожусь здесь не ради того, чтобы малость поразвлечься, Вайленд. — Заявил я с подчеркнутым раздражением.

— Ну, ну. Какого черта вы беситесь? — Он внимательно посмотрел на меня, и было видно что у него не было намерения враждовать со мной без особой на то причины.

— Я проработал целых четыре часа в этом тесном гробу, у меня затекли руки и ноги, — продолжил я прежним тоном — и к тому же еще никто не побеспокоился отрегулировать систему очистки воздуха, и я дышал черт знает чем, но теперь она, кажется, в порядке.

— Какие у вас успехи?

— Почти никаких, — я инстинктивно поднял руку, прикрывая голову, поскольку увидел, что брови его поползли вверх и лицо потемнело от гнева. — Работы было предостаточно. Смею уверить, я не бездельничал. Проверил все до единого контакты и электроцепи, но только в последние двадцать минут понял, в чем дело.

— Так… Ну и в чем же дело?

— Ваш умерший друг-инженер напортачил с ними, вот в чем дело, — я выжидающе посмотрел на него. — Вы намерены были взять его с собой за сокровищем, или нет?

— Спуститься в батискафе должны были Ройал и я. Мы думали…

— Думали, что не было смысла брать его с собой. Думали, что справитесь сами. Возможно, он это понял, понял, что оказался лишним и что его ждет, и поэтому подстроил все так, чтобы хоть посмертно насладиться местью. Впрочем, возможно, он так ненавидел вас, что решил, даже если вы и возьмете его с собой, все равно уйти в мир иной, прихватив вас с собой. Ваш друг приготовил очень умную ловушку, правда, у него не хватило времени довести дело до конца, помешал несчастный случай. Именно поэтому двигатели не работают. Ловушка, подстроенная вашим другом, заключалась в том, что батискаф двигался бы отлично: и вперед и назад, и вверх и вниз, он выполнял бы любые операции, которые требовались, но все это до той минуты, пока он не опустился бы на глубину, слегка превышающую девяносто метров. Потом должны были сработать определенные реле. Он отлично проделал свою работу, ваш инженер, — я не слишком волновался, зная, что они ни черта не смыслят и глубоко невежественны в том деле, за которое взялись.

— И что было бы потом? — цедя сквозь зубы слова, спросил Вайленд.

— Потом ничего бы не было. Батискаф никогда бы не поднялся из морских глубин, не смог бы преодолеть девяностометровый путь вверх. А у вас вышла бы из строя система регенерации воздуха и вы бы умерли от удушья, — я внимательно посмотрел на Вайленда. — Возможно, орали бы, пока не потеряли рассудок.

Вайленд побледнел и, стараясь скрыть свое волнение, стал вытаскивать из кармана пачку сигарет. Руки его дрожали, и он не мог унять эту дрожь. Ройал, сидевший на краешке стола, только улыбался едва заметной кривой улыбкой и, как ни в чем не бывало, помахивал ногой в воздухе. Ройал не был храбрее Вайленда, но, по-видимому, был менее впечатлительным. Профессиональный убийца не может позволить себе иметь богатое воображение, призраки всех его жертв не должны мешать ему жить. Я снова взглянул на Ройала и поклялся себе, что настанет день, когда увижу, как его лицо превратится в маску ужаса. Такие маски Ройал часто видел на лицах многих своих жертв, когда они в самую последнюю минуту осознавали, что сейчас умрут, осознавали еще до того, как он нажимал на курок своего маленького смертоносного пистолета.

— Вы очень образно обрисовали все, — резко бросил Вайленд. Он уже начал приходить в себя.

— Да, описание было довольно образным и четким, хочу сказать, что мне, нравятся взгляды вашего друга-инженера и цель, которую он поставил перед собой.

— Забавно. Очень забавно, — не сказал, а прорычал Вайленд. Иногда он забывал, что хорошо воспитанные деловые магнаты не могут позволить себе такой тон. Он смотрел на меня с полминуты и задумчиво поинтересовался:

— Надеюсь, что вы не собираетесь идти по его стопам, Толбот?  

— Да, идея неплохая, — усмехнулся я — но вы недооцениваете мои умственные способности. Во-первых, если бы я замыслил нечто подобное, то вряд ли рассказал вам о планах вашего друга. Во-вторых, на эту прогулку отправитесь не только вы, но и я вместе с вами. По крайней мере, я надеюсь отправиться вместе с вами.

— Надеетесь, да? — Вайленд полностью обрел равновесие, снова стал проницательным и сообразительным. — Что-то вы вдруг стали подозрительно уж компанейским, Толбот. Вам не кажется? 

— Вам не угодишь, — вздохнул я. — Если бы сказал, что не хочу отправиться вместе с вами за сокровищем, вы сочли бы это еще более подозрительным. Не ребячьтесь, Вайленд. Дело обстоит уже не так, как обстояло несколько часов назад. Разве вы не помните слов генерала, который гарантировал мне долгую спокойную жизнь? Ведь генерал не шутил, и каждому его слову можно верить. Только попытайтесь. Только попытайтесь спровадить меня на тот свет, и он сделает, то что обещал. Вы слишком деловой человек, Вайленд, чтобы пойти на такую невыгодную сделку. Ничего не поделаешь, на этот раз Ройалу придется лишить себя удовольствия прикончить меня.

— Я не получаю никакого удовольствия от убийства, — вмешался в разговор Ройал. Это была просто констатация факта, сбитый с толку абсурдностью этого утверждения, я внимательно посмотрел на него и медленно переспросил:

— Мне не послышалось, вы действительно так сказали?

— Вы когда-нибудь слышали, что могильщик копает могилы ради собственного удовольствия, Толбот?

— Мне кажется, я понимаю вас, — я посмотрел на него долгим взглядом: в нем было еще меньше человеческого, чем я думал раньше. — Так или иначе, Вайленд, теперь, когда у меня появилась уверенность, что выживу, я стал по-другому смотреть на вещи. Чем скорее это дело кончится, тем скорее я распрощаюсь с вами и вашими милыми приятелями. Да, а еще я хотел бы, чтобы генерал и мне подбросил несколько тысчонок. Ему же не понравится, если станет известно, что он помогал криминальным элементам в их преступных делах. Да еще таких масштабных.

— Вы хотите сказать… Вы хотите сказать, что намерены шантажировать того, кто спас вам жизнь? — видимо, еще существовало что-то, что могло удивить Вайленда. — Так вы, оказывается, ничем не лучше любого из нас. Вы даже хуже.

— А я никогда и не отрицал этого. Настали тяжелые времена, Вайленд. Человек должен как-то зарабатывать себе на жизнь, и я не хочу упустить свой шанс. Именно поэтому и предлагаю свою помощь. Да, прочитав инструкции, даже ребенок сможет управлять батискафом, но сами подводные работы не для любителей. Поверьте мне, Вайленд, я знаю, что говорю. Все вы — любители. Я — профессионал. Это единственное, что я умею делать в жизни действительно хорошо. Итак, вы берете меня в это путешествие?

Вайленд посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом и тихо произнес:

— Я и не думал спускаться без вас, Толбот.

Он повернулся, открыл дверь и жестом предложил мне идти впереди него. Он и Ройал шли за мной. Проходя по коридору, я услышал, как Кибатти запер за нами дверь, задвинув тяжелый засов и повернув ключ в замке. Такие предосторожности обеспечивали не меньшую безопасность и сохранность, чем в Английском банке, если бы не одно обстоятельство: в Английском банке кодовый стук автоматически дверь в хранилище не открывает, а здесь дверь автоматически открывалась на кодовый стук. Я запомнил и этот факт, и код. И даже если бы факт выскользнул из моей памяти, то Вайленд снова напомнил его, применив этот прием у двери, находящейся в пятнадцати метрах по коридору.

Дверь открыл напарник Кибатти. Эта комната была обставлена немного лучше той, из которой мы только что вышли, но в общем мало чем отличалась от нее. В ней не было ни настенных, ни напольных ковров, в ней даже не было стола, но у одной стены стояла мягкая кушетка, на которой сидели генерал и Мэри. На деревянном стуле в углу сидел Кеннеди, а Ларри, с вытащенным напоказ большим пистолетом и нервно бегающими глазами, лихорадочно ходил взад и вперед по комнате, словно преданно несущий свою службу сторожевой пес. Я безразлично и угрюмо посмотрел на них.