Три разложившихся т'Ъла были похоронены по христ1анскому обряду. Способ же погребения стараго Хонга вызвал больш1я разноглас1я и споры. Память о праведной жизни Хонга, о его призывах к добру и правд-Ь, об его героическом конц-Ь взывали к лучшим чувствам, требуя торжественнаго погребен1я и молитв. Но его велик1й предсмертный гр^х внушал страх и боязнь отв-Ьтственности перед высшим Суд1ей.

Покорные этому страху, люди оставили тЬло старика на растерзан1е звЪрям, подняв его на высок1й безлесный прибрежный холм. Там лежал одиноко поборник правды, положивш1й душу за други своя. В-Ьтер шептал ему о безплодной суетЬ людской жизни, о жалкой борьб-Ь, слЪпот1Ь стремлен1Й, подлости и безстыдствЬ, которыя он видЪл в своих непрерывных скитан1ях. Дикая ромашка, скорбно опустив бЪлоснЪжный чепец, задумчиво слушала тих1Я рЪчи и печально качала головой. А зеленая высокая трава, словно отряд т'Ьлохранителей обступившая стараго Педри, укоризненно шумЪла и роптала . . .

Через несколько дней группа рыбаков проходила по берегу Суны, ниже Кивача. Приблизившись к тому мЪсту, гдЪ было оставлено тЬло стараго Хонга, люди остановились, пораженные чудом: травянистый холм был покрыт густым, дремучим еловым л'Ьсом, мрачным и своеобразным, какой только можно встр-Ьтить на старинных карельских кладбищах. Рыбаки подошли ближе и вдруг услышали стройное погребальное п'Ьн1е; в нем было столько неземного благол-Ьп1я, проникновеннаго чувства и красоты, что люди упали на колени, молясь и плача. С обнаженными головами они робко и смущенно поднялись затЬм на холм. Среди густых нависших еловых в-Ьтвей еще курился дымок бла-гоухан1й, которыми сопровождалось таинственное погребение. На том же мЪстЬ, гд-Ь лежал старый Педри, возвышался могильный курган, весь по-Р0СШ1Й невиданными, дивными цв^Ьтами. Откуда-то сверху еще доносилось отдаленное п1Ьн1е, все также дивно красивое, теперь замирающее . . .

Люди склонились перед чудесной могилой, шептали молитвы и раскаивались — поздно, как всегда.

Перев. А П.

№ 1.

1923

«Балт1йск1й Альманах»

21

СОНЕТЫ.

(С сохранен1ем орфограф1и автора.)

I.

Познай премудрую любви науку, Спалив бурьяны чувства огнем. Минуя страсти радость и муку, Познай премудрую любви науку: Вот брат твой гибнет. Скорее дай руку. Вот брат твой погиб. Забудь о нем. Познай премудрую любви науку, Спалив бурьяны чувства огнем.

II.

Губами радости ее целуя,

Лови дыхание зазвездных струй.

Знай, сердце радостью земной балуя,

Губами радости ее целуя:

Одних нельзя познать без поцелуя,

Других нельзя познать чрез поцелуй.

Губами радости ее целуя,

Лови дыхание зазвездных струй.

Москва.

III.

И пешка может взять ферзя И Голиаф падет от малого. По хитрым линиям скользя, И пешка может взять ферзя. Пойми что можно, что нельзя Под властью звезд и солнца алого, И пешка может взять ферзя И Голиаф падет от малого.

Иван Рукавишников,

:<Балт1Йск!й Альманах»

№ 1. — 1923

ИЗ АФРИКАНСКИХ ВОСПОМИНАН1Й.

1. А/^САО/А.

Четверо суток качались в волнах; за об'Ьдом, за завтраком — не было скуки; старик капитан, уроженец холмистаго Штутгарта, — тридцать пЬт плавал; старик угощал нас печеньем, печеными яблоками и разговорами о чудовищных спрутах и змЪях; мы были, как дома; взбирались на мостик; берлмнец, морской офицер, баловал нас, давая роскошныя книги с картинками; старшей механик воднл за собою в мащины.

Команда китайцев, свернув свои косы, тянула сырые канаты; а нос поднимался медлительно —• кверху; и книзу опять опускался.

Вот — утро: б-Ьжим в офицерскую; ласковый нЪмец слуга нас встр1Ьчает:

— «МаЫге!!».

Разставляет пред нами горяч1й кофе, печенье и мясо; потом поднимаемся; под капитанскою вышкой, под т э н т о м садимся в шез - лонг; погружаемся — в плески...

Три дня мы плывем; ни клочечка земли; разыгралась поверхность, порой разверзаясь пучинами лабрадорнаго цв'Ьта; я думаю о сокрытой под нами таинственной жизни глубин — о чудовищных спрутах; они поднимаются р'Ъдко к поверхности; у берегов Ньюфаундлэнда был найден один такой спрут, у котораго туловище обнимало 5 футов, а каждая щупальца простиралась на шесть саженей, угрожая своей трехвершковой присоской; точно такое-ж чудовище найдено было у побере-Ж1Й Аляски, у острова Павла'); у спрута — зеленый, свЪтящ1йся глаз; пред собою увид'Ьть его под водою — не очень пр1ятно.

Я думал о рыбах глубин, разрываемых в воздухе, думал о странных создан1ЯХ, у которых два глаза сидят на длиннейших, вращаемых стержнях; я думал о рыбах, бросающих св-Ьт — пред собою; и я думал о прочих морских чудесах, обнаруженных экспедиц1ей монакскаго князя.

Потом начинали бродить по «АгсасНа» мы; на ларях отдыхала команда; вот куча ларей отд-Ьлила

•) Инд1йск1й океан.

корму; мы, вскарабкавшись, перебегаем по ящикам; и — попадаем совсем неожиданно на... скотный двор: в кл-Ьтках хрюкают свиньи, кудахтает курица; тащится тихо лЬнивый баран на свободе; над свиньями высится кормовая, высокая палуба: там измеряют матросы глубины.

Вчера плыли мы посередине лазурнаго моря; и С1'н1я сини ходили вокруг в лабрадорных оттенках; сегодня же море жижеет; и плещутся мут-ныя зелени в крепнущем жаре; склонилися к берегу Триполи; тут угрожают песчаныя мели; и измеряют тут целыми днями морск1я глубины матросы.

Порою бросаем мы взор на приподнятый мостик; старик капитан ходит взад и вперед там; и мы поднимаемся смело по лЬсенке (он разрешил нам к нему подниматься); он тыкает па.чьцем в офом-ную карту:

— «Вот здесь мы».

— «Вот вид1гге, — Крит».

— «Мы его миновали уже».

— «И теперь поплывем параллельно Египту»...

— «А что ж рисован1е»?

Ася приходит с картоном; старик расправляя седины, садится — позировать: Ася рисует его; между ними — нежнейшая дружба; старт< вое зовет нас с собой:

— «Ну чего вам в Египте: воспользуйтесь случаем, что мы плывем так далеко; я вас бы оставил охотно; вы нам не мешаете: наоборот; веселее плыть вместе; увидите Инд1ю, Ян-Тсе-К1анг; а в Япон1и будем стоять мы два месяца; можете вы осмотреть всю страну».

Нас прельщает далекое плаванье, но... — мы без денег: в Каире ждут деньги, наверное; но ждать «АгсасНа» нас не намерена; даже в Суэце она не останется, прямо пройдя через Красное море — до Индш:

— «Вот в Порт - Сайде всю ночь будут нас грузить углем; с разсветом пойдем мы Суэцким каналом; и после мы в море на 23 сутки».

Мне — грустно: мне хочется в Красное море; рукою подать. Недалеко Суэц; дальше — Рас -Магомет, оконечности каменистой Арав1и: там возвышается в далях, над мысом, — Синай; недалеко ведь Джедда; вое Красное море длиною каких

№ 1.

1923

«Балт1йск1й Альманах»

23

нибудь дв-Ь с половиною тььсячи километров; ме-рещутся: Мекка, Медина и Мокка; М1ерещетч:я мн'Ь Суаким, гдЪ заширится море, мерещутся красныя краски его (от растен1Я из «(псЬойевппев»); Баб-элъ-Мандеб, иль «ворота из слез» — вспоминаю: .Аден, океан.

НЪт довольно мечтать.

— «Вот как выйдем мы в Красное Море, — охватит жара», — продолжает болтать капитан.

Разговор переходит на змЪи:

— «Конечно, громадныя змЪи — не сказка: сви-Д'Ьтели есть у меня; и — видавш1е... Э, да не в1Ьрь-те ученым: ученые просто не вид'Ьли их; меньше шансов увидЬтъ им; мы, моряки, эти шансы имЪ-ем; мы —видим; м вот, в этих водах онЪ — тоже водятся»...

Мы — умолкаем, и я вспоминаю невольно: всЪ ужасы моря; сказанья о страшных кальмарах встают: осьминог может в бездну, схватив своим клювом, увлечь за собою корабль; по предан1ю древности: есть осьминоги длиной с настоящую милю; мн-Ь вспомнился бой с осьминогом, описаный Виктор Гюго, и чудовищный бой, нарисованный Жюль-Берном.

Пучины, волнуясь, кипят: наклонившись за борт и держа рукой шляпу, вперяюсь глазами в водовороты кормы; зд^Ьсь, в вод'Ь укрывается жизнь: Средиземное море — обильно; под этой поверхностью ерзают быстро миноги (длиною до метра); во тьмЪ с-Ьропепельный скат пронесется летучею мышью под нами б^Ьлясым своим животом; зд'Ьсь живут осетры в десять "метров, питаяся мелкою рыбкой; акулы, не слишком больш1я^), оскалясь, проносятся вверх животом, догоняя ле-тящ1й с поверхности наискось, вниз, в глубину треугольник тунцов-); зеленеют, желтЬют, лазурятся тЬлом мурены; и б арб у мы, райск1я птицы морей, у поверхности — ярко огнят-ся; анчоусы, стаи коньков и других «р1еигапес1е8» зд-Ьсь водятся, — скаты; и даже встречали в волнах Средиземнаго моря — больших кашала-т о в, которых тЬлг — только пасти с желудками; средь зоофитов зд'Ьсь водятся губки, б е-р о э, рои голотур!й, ципиды, лучаю-Щ1Я фосфорный блеск; и оранжевым кружевом га-леолфа — цв1Ьтет, осв-Ьщаема, солнышком; раки, лангусты, морск1е ежи, эвр10лы, атланты и цинт1и, переплетаясь родами и видами — множатся в водах; и зр1Ьет на ракушкЪ цв'Ьт перламутра; пучина-ж — пустынно кипит.