В посл-Ьднем, третьем положен1И, Вы осм'Ьли-ваетесь обращаться ко мн-Ь с требован1ем о выдаче моих единоплементжов в качестве преступников. В этом требован1и я вижу глубокое оскорбле-н1е моего личнаго и нац10нальнаго чувства. Поэтому я советую Вам впредь не обращаться ни ко мн-Ь, ни к моим подчиненным с подобными гнусными требован1ямм, в противном случае я вынужден буду прекратить с Вами как1я бы то ни было сношен1я и выселить всякаго англичанина из области, занятой германскими солдатами, так как исключена возможность гарантировать безопасность союзным миссиям, которыя фубо и пред-нам'Ьренно затрагивают честь германскаго народа. Ваше письмо я представил своему правительству и уб-Ьжден, что оно через министра иностранных д1.л даст надлежащ!?! отв-Ьт Вашему правительству на это фубое требован1е, которое союзная МИСС1Я осмеливается пред'являть германскому генералу за-границей».

Ответа от ген. Берта не посл1Ьдовало, но перчатка брошена, надо готовиться к столкновен1Ю болЪе опред'Ьленному. Мы привыкли уже, что за перепиской слЬдует переброска снарядамч.

Граф по этому поводу долго и содержательно бес4довал с Бермондтом, который влад'Ьет н1Ьмец-ким языком достаточно для того, чтобы д'Ьлиться несложными мыслями.

По уходЪ германскаго генерала, Бермондт подошел к моему столику.

— Ну, истор1Я, — шутливо сказал он, — приготовляй стопы бумаг: дЪла закипают так1я, что у многих вспухнут горбы. Понял? Вот теб1Ь переписка графа с ген. Бертом.

Он подал мнЬ в коп1ях приведенныя письма, стараясь улыбнуться; я, однако, заметил в его глазах легкую черточку безпокойнаго смущен!я.

Вечером я подробн-Ье разспросил Бермондта относительно разговора с графом ф.-д.-Гольц.

Р^.шено, что раз дЪло пойдет на углублен1е создавшейся внезапно расщелины, благодаря предна-м'Ьренному отношению Военно-дипломатической мисс1и Антанты к русско-нЪмецкой совм-Ьстной работЪ, то боятся нечего, а надо прямо идти к разрыву, конечно, умягчая этот путь дипломатической отпиской и осторожно-расчитанными переговорами.

Узнал б1ографическ1я данныя о граф'Ь. Военную карьеру он начал в 1 гв. полку в Потсдаме, по окончанш двух учебных семестров в Лозанн-Ь в 1885 г. ПослЪ десятил'Ьтней службы он был переведен в генеральный штаб; позднЬе он служил

при Берлинском Губернаторстве и при Высшей Академ1и.

Война застала его на должности командира 76 п-Ьх. полка «Гамбург», во главЪ котораго он был ранен в бою на МарнЪ в 1914 г. С незажившей раной в октябре того же года он снова отправился на фронт, принял командован1е 34-ой Мекленбург-ской бригадой, а несколько позже граф командует 5 пех. гвардейской бригадой.

Командуя последней, он достиг больших успехов при отражежи атак в 1916 г. на Сомме, при Моп герое, С1ёгу и на высотах МахвопеПе.

В 918 г. он, будучи командиром 38 пех. диви-з1и, получает назначен1е руководителя экспедиц1и в Финляндию. В апреле экспедиц1я высадилась в Ганге и через непродолжительное время генералу удалось при Тавасгусте окружен1е противника, в результате чего капитулировало 20 тысяч человек. Гонг 1а Мёг11е были брилл1анты финскаго Креста Свободы.

С началом революция графу удалось увести свои войска в Герман1ю вполне дисциплинированными. В конце января 919 г. ф.-д.-Гольц принял на себя ответственное командован1е войсками в Прибалтике.

Из трех сыновей графа второй (19 лет) лейтенант полка Королевы Елизаветы пал в августе 914 г. Старш1й после тяжелаго ранен1я в ногу умер. Младш|й учится.

Сухость (и — суровость) его лица теперь понятны. Я припоминаю ген. Баранова в богоспасаемом Соликамске.

Низенькш, чуть согнувш1йся старик с темными, мутноватыми глазами, он горько кривил губы и редко-редко улыбался, да и то по особенному — без выразительности, точно он выполнял скучный наряд по обязанности. ..

Два его любимых сына Георг1й и Влад11М1р, получив одновременно награды в одном и том же бою за проявленную храбрость, прислали отцу две восторженных телеграммы.

Георг|й: «Дорогой папа, радуюсь несказанно — получил Владим1ра с мечами и бантом».

Владим1р: «Дорогой папа, получил высокую награду — Георг1Я, поздравь».

Генерал рыдал от счастья и страха за дете^..

Через три дня была трагическая телеграмма; «Молю Бога, чтоб он сохранил вашу жизнь для Росс1и, жизнь отца достойных героев, умерших о бою на 03. Должа. Командир полка».

Старик всю ночь простоял без фуражки на деревянном мостике через реку М1яс, и, глядя в небо и на старинныя церкви, осунувш1яся в воду, глухо плакал.

С этой ночи на его лице морщины огустели, а волосы заметно побелели. Мы никогда в разговоре с генералом не затрагивали тем о слшрти; раз-

«Б а л т I й с к 1 й Альманах»

№ 2. — 1924

говоры же о П0ЭИЦИ1 сокращали намеренно, по общему уговору, зам'Ьняя их б1Ьглыми фразами. Не так ли и с графом?

14 сентября.

Около 3-х часов ночи меня разбудил Корчин-СК1Й. Пронизанный нервностью с потемн16вшим лицом, он, войдя в комнату, торопливо зажег св^чх' и начал заряжать револьвер.

Я молча наблюдал. Заметив, что свЪт разбудил меня, Корчинск!й мутно улыбнулся и вдруг сЪл на кровать. Он, видимо, ждал какого-нибудь вопроса.

— Слушайте, капитан, позвал он меня срывающимся голосом, — если что нибудь случится в эту ночь, не давайте меня в обиду.

Я откинул одеяло и, стараясь угадать пр11чину его необыкновеннаго волнен1я, спросил;

— Влипли в исторто?

— Н1Ьт, нЪт — суетливо заговорил Корчинск1й, приглущая голос и подходя к моей кровати, — но пони ... маете: я поссорился с Селевиным, он может быть захочет меня арестовать, так вы помогите мнЬ...

Я раэсм1Ьялся. Корчинск!й, округлив глаза, и гладя дрожащей рукой небритыя щеки, спросил:

— Что? Вы знаете уже, капитан?

— Н'Ьт, ничего не знаю — в чем дЪло?

Наклонивщись к моему уху и все еще держа револьвер в перепачканной почему-то грязью рук1Ь, Корчинск1й зашептал:

— Только что разстр'Ьляли жида—большевика, тоже за городом. Вот его брилл1антовое кольцо. . . я снял в последнюю минуту. Селевин страшно раз-сердился, что я не отдал ему.

—А , значит уб1йство пластуна ваше дЪло? — тихонько спросил я.

Корчинск1й приподнял брови и отвел глаза в сторону. Я чувствовал, как у меня забило в виски и острая злоба толкнула в сердце: я чуть не схватил за горло этого грабителя-уб1йцу. На секунду мнЪ показалось, что Корчинск!й угадал мою мысль и уяснил себЪ движен!е моей руки, потянувшейся под подушку за ноганом.

— Вы знаете, капитан, — продолжал он, не ответив, однако, на мой вопрос, — Селевин собирается эту ночь произвести болъш1е аресты. Берегитесь, вы тоже у него в списке. Что вы? — Крикнул он вдруг, увидя револьвер в моей рук^ и отпрыгивая к своей кровати. Расчитывая мои движе-Н1Я, я выскочил из-под од'Ьяла и подб'Ьжал вплотную к Корчинскому.

Упершись растерянными глазами в мое лицо, он .застыл в неподвижной поз%.

— Что... такое? — С неловкостью спросил он, смутившись от неожиданности.

— Без лишних разговоров — сказал я, — забирайте ваш чемодан. Ну, слышите?

Он не шевелился.

— Забирайте ваш чемодан и убирайтесь вон отсюда — повторил я.

Корчинск1й согнул плечи и стал шарить глазами но сторонам, очевидно, выглядывая как выйти из щекотливаго положен1я.

Я предупредил его еще раз:

— Вы уйдете отсюда — безусловно.

— Куда? — спросил он, мигая глазами.

— К вашим уб1йцам и ворам.

— Прошу осторожнее выражаться — проговорил он, оставаясь, однако, на м^ст^Ь.

^ Ну, живо — поторопил я, — забирайте вещи и—вон.

Наш шумный разговор, очевидно, разбудил соседей офицеров. За ст-Ьной послышались чирканье спичек и кашель.

Видя мою настойчивость, Корчинск1й проговорил, стараясь улыбнуться:

— Что за причуды? Куда я — на улицу пойду?

— На улицу.

— Ну, а там?

— Спите хоть на тротуар'Ь, мн'Ь нЬт д1Ьла, но здЪсь вы не останетесь. Идите к вашему сограби-телю Селевину.