— Чорт знает, где головы у этих старых генералов; пишут без конца, шепчут на ухо о пустяках, а дела нет. Адъютант! выбросить эти ворохи, подписывать не буду. Позвать ко мне начальника штаба!

После короткаго совещан1я была разослана по всем частям записка, которой Бермондт вызывал всех военноначальников к 7 ч. веч. в штаб для личнаго доклада о ходЬ организац1и. Заканчивается записка категорическим указан1ем: «Командующ1Й арм1ей требует при докладе быть лаконичными, говорить о сущности дела и не ждать наводящих вопросов. Кроме того, К—щ1й с нынешняго дня приказывает сократить до минимума ненужную канцелярщину и обо всех нуждах докладывать лично ему в установленные часы пр1ема».

Разумеется, в записке было указано, что доклады могут делать только начальники частей, а не всяк1й, кому вздумается.

Это распоряжен1е — нечто вроде бунтарства против установлен1й, вводимых старыми генералами в арм1и. Они привыкли отписываться, тянуть длинную, скучную волынку, а тут вдруг — еепий'!

Около 6 ч. я собирался уйти к себе, как сзади хлопнула дверь; не оборачиваясь, я продолжал складывать мои бумаги.

— Эй, мстор1я! — устало окликнул меня Бермондт, — хочу у тебя отдохнуть.

Я пригласил его сесть в кресло.

— Спасибо, дорогой! — только ты уж, пожалуйста, не мучь меня вопросами, слышишь?

Он по обыкновен1Ю залез в кресло с ногами и посмотрел на меня ощупывающим, холодным взглядом.

Мы помолчали.

— Вот что — сказал он в растяжку, — ты друг мне?

Я поклонился.

— Дай мне твою руку. Устал я.

С минуту мы смотрели друг на друга без слов.

— Да, да... отрывисто кинул Бермондт, — ты это знаешь, но где я выкопаю хоть одного дель-наго человека по настоящему? Вот просится ко мне на службу полковник генеральнаго штаба Дур-

«Балт1йск1Й Альманах»

№ 2. — 1924

ново. Слышал о нем что-нибудь? Н1Ьт? Попробую принять, может быть выйдет толк. . . Одному Чайковскому, коечно, не справиться.

— А полковник барон Энгельгард? Бермондт кивнул головой не то утвердительно,

не то отрицательно!

— Да и.. . барон. Кстати, он блестящ!й штабной офицер.

За окнами сЬр-Ьл отдаленный край неба; видно было, как проб'Ьгающ1й вЬтер гнул вершины деревьев у берега Аа. В комната.х штаба было странно-тихо — это явственней подчеркнуло неожиданный вздох Бермондта и — вслЪд зат-Ьм его обычный щелчок (мастер он на это большой) пальцами.

— Вытяну! — крикнул он и быстро сорвался с кресла, — ну спасибо теб'Ь, — добавил он, направляясь к двери.

Откланиваясь, я попросил его:

— Нельзя ли, получмть протокол засЪдан1я Во-енно-политическаго совЬщан1я в Риг-Ь?

— Получишь. Он у Чайковскаго, возьми. И — вышел.

Наконец, я получил этот тщательно скрываемый документ. Это протокол, куда занесены с точным указан1ем участки наступлен1Я анти-большевист-ских отрядов Литвы, Латв1И, Эстонш, Польши и — русских. Документ скр'Ьплен подписями представителей от этих группировок.

Эстон1Я занимает участки: от побережья до жел-Ьзной дороги Ямбург - Гатчино включительно и от р. Великой до сЬ-вернаго берега Лубанскаго озера. Между этими двумя участками располагаются РУССК1Я части. От эстонцев документ подписан ген. К. Лайдо-^ нером, от русских — ген. Десино (из штаба ген. Юденича).

Латв1я занимает участок:от Лубанскаго озера до Балтиновскаго (оборона восточной границы Латв1и); подписано полковником Калийным. Наша арм1я: участок Двинск-РЪжица. Задача — продвинуться на Велик1е Луки; подписано Бермондтом.

Литва: от Балтиновскаго озера до пункта в 35 кил. юго-западн-Ье Двннска (оборона восточной границы Литвы); подписано полков. Беньяшевичем. и посл-Ьдн1Й участок Польша: от литовцев к Востоку; подписал капитан Мысловск1й.

Это общее постановлен1е скр'Ьплено подписью Марча, бригаднаго генерала.

Значит на Велик1е Луки?

Задача сложная, выполнен1е ея потребует огромных усил1й и стратегических уловок; необходим точный учет сил и времени. Удар на Петроград должен совпасть с одновременным ударом на же-лЬзно-дорожную ЛИН1Ю, связующую дв-Ь столицы; с перерывом этой лин1и красная арМ1Я вынуждена будет отступить в сторону, гдЪ нЪт оборудованных путей снабжен1я. Но — мы б1^дны офицерами ген. штаба, которые смогли бы разобраться в этом колоссальном узл-Ь матер1альных, тактических и стратегических сплетен1й. Бермондту не управиться,, а кромЪ того он — вождь, он всего лишь психологическ1й властитель над солдатами. Голова и сердце у него вспыхивают быстро, бросают искры в массы, зажигают их и—если надо, кинут эти массы в безум1е, но математики у Бермондта ни в сердце, ни в умЪ нЪт. А военное безум1е (оно — особаго рода) является неотразимым лишь тогда, когда сочетает в себЬ и пожар и холодную стратегическую таблицу, м'Ьряющую каждый шаг и каждый бросок чувства.

Слышу через открытое окно настоящ1й гром музыки и барабана; изр'Ьдка прорывается густая п-Ьс-ня немецких солдат — должно быть пришли до-бровольческ1я пополнен1я.

В город каждый день вступают отлично снаря-женныя, крепко и основательно слаженныя роты. Вс-Ь он1Ь вливаются в ряды «жел1Ьзной дивиз1И»; она существует вполн1Ь автономно, сносясь с нашим штабом через посыльных, а в смыслЬ хозяйственном через городскую комендатуру. Мнопя из прибывающих фупп находятся в прямом подчи-ненп! Бермондту. Они даже располагаются в зда-Н1ЯХ лежащих в чергЬ наших пластунов. Так как читать русск1е приказы они не ум4ют, им переводят текст и экземпляры в должном количсств'Ь посылают в казармы. Эти части удивительно дисциплинированы.

Завидя пролетающаго в автомобиле по городу Бермондта, они подтягиваются, «геометрически», вычеканенно приветствуя его. Бермондт как то на-днях сказал мне:

— Ручаюсь головой — если мне не будут мешать союзники, я с ними возьму Москву.

12 сентября.

У Бермондта появилась оригинальная привычка: едва разсветает, он схватывается с постели, обмывается холодной водой и, затянувшись в черкеску, уходить за реку гулять, помахивая хлыстом. Его раннее появление на улице без всякаго конвоя, когда едва багровеет восход и город еще весь в серой предутренней тени, производит на жителей Митавы дикое впечатлен1е. Мнопе с любопытством разглядывают через окна бодро шагаю-

.№ 2.

1924

«Б а л т I м с к I й Альманах»

53

щаго по улицам черкеса в чорной папах1Ь, прм кин жалЬ и серебряных хозарах на груди.

Сегодня, возвратясь с прогулки, Бермондт раз-сказал о курьезной встр-Ьч-Ь:

— Выхожу за мост, оглядываюсь куда бы мн'Ь свернуть: на шоссе или пойти по берегу р-Ьч-ки к мельниц!., вдруг внжу щупленькаго, испуган-наго еврея, жмется к забору, пытаясь упрятаться от меня за акац!м. Эй, ты! — кричу ему. — пойди ко мн'Ь. Не двигается с мЪста. — Послушай, Абрам! — кричу вторично, — не бойся, пойди ко чн'Ь. Стоит, как вкопанный. Подхожу к нему, а он весь дрожит как в лихорадк-Ь. — Здравствуй, Абрам!—кричу вторично,—не бойся, пойди ко мн-Ь; что ты, братец, без языка што ли?—Я... домой... отвечает мн^Ь, наконец, 1удей. — Ну, так в чем же д'Ьло? Ты гд-Ь был? На работ*? Пойдем к тебЬ завтракать. У тебя жена и дЪти есть? — Есть. — А, ну отлично. Я взял его под руку и силой потащил с м'Ьста — словно прирос и онЪм%л несчастный.

Водил он меня что то долго по разным переулкам, наконец, добрались к какому то подвалу. — Зд1Ьсь? — спрашиваю. Абраша мой едва мотает головой от испуга. Спустились по грязной лЪсен-к'Ь внмз, открыли дверь, а оттуда крики Хайки — ай, вей! Д-Ьти завопили во весь голос.

— Постой, — окликаю Хайку, — не ори! Давай завтракать, что у тебя есть? Я проголодался, да и Абрамчик твой тоже; правда, Абраша? — вопрошаю 1удея. Он бест1я смЬется. Хайка сразу расцвела, д'Ьти затихли. Я их сейчас это за пейсики. — Ну-ка, жиденята, лЪзь ко мнЪ на колЪни. — Хочешь сто марок? — спрашиваю одного. — Хоцу! — отвечает, даже бЪсенок не покривился. Я ему сто марок в рученку. — А ты хочешь? — спрашиваю другого. — Хоцу! Дал вс1Ьм пятерым по монетЬ. Хайка поджарила селедку, Абраша бутылку вина принес — распили одним духом. Ну и народец я вам доложу; запуганы они до смерти. Что за чорт? Неужели у меня в арм1и кто-нибудь втихомолку придушивает их? Сколько я не разспрашивал — Абрам мн'Ь ни звука не сказал об этом.