Названье пошло из Макао, гд-Ь португальцы, — колонизаторы несколько в-Ьков см1Ьшивались с китайцами и малайцами. А потом перешло и на вс'Ьх метисов.

ЛЬт пятьдесят тому-назад в Шанхае поселился н-Ьк1й фажданим Британской Импер1И, яЬлал деньга и женился на китаянке;. Его моментально выставили из Британскаго Клуба. Нажив несколько миллюнов, он скончался. Оба сына — Британск!е граждане. Один во время войны был отм-Ьнным летчиком «Королевскаго Летательнаго Корпуса», был ранен и награжден, но по возвращен1ю в Шанхай его позорно забаллотировали в КлубЪ. Потому что он — хав-каст. Можно обворовывать китайцев, можно открыто содержать китайскую пЪвицу, но не жениться.

Если европеец получает 300 долларов, а китаец на том-же м'ЬсгЬ 50, то хав-каст, будь он хоть

Шанхай, Август 1423.

вдвое бол'Ье опытным работником, не получит там больше 100. Европеец его презирает, китаец не-навчдит. Говорят, что они р-Ьдко бывают честны, неискренни, нахальны и сплетники.

Мн'Ь кажется, что это от озлобленн1Хти. С Д'Ьт-ства они привыкли видЪть ненависть и презр'Ьнье.

Трамвай. Ватага дЬвочек - пр<1Готовишек от французских монахинь, чирикающих воробьями на смешанном англо-французском.

— Если-б ты знала, Люси, как я голодна! Хоть-бы корочку погрызть!

Рядом д1^чушка л1Ьт 6-ти со слишком тепло-карими изюминками. Хав-кастка. Ребенок думает минуту, потом вытаскивает из ранца отлично-румяный пирожок и застенчиво тянет к подругЬ.

Д1^вченка мЬряет одноклассницу с фартучка до шляпки, в полном изумлены1, и р^Ьзко поворачивается к Люси, передернув плечиками. Как она посмЪла: хав-кастка!

Тепло-кар1я изюмины тускнеют, маленьк1й — почти китайск1й — носик морщится к плачу.

М. Щербаков.

«Б а л т I и с к 1 и Альманах»

№2. — 1924

БЕРМОНДТОВЩИНА,

(Дневник, 1919 — 20 г.г.).

Завтра у1Ьзжаю обратно в Митаву.

Здешняя ташнна для меня была по настоящему целительной, точно Шавли — курорт, гдЪ я провел три чудесных дня.

Приказ ген. Юденича (от 5-го сентября) о назна-чен|и Бермондта «командующим всЬми вооруженными отрядами на территории Латв1и, Литвы и Курлянд1и» мною Вырголичу передан — при со-отв1Ьтствующей обстановк-Ь (в штаб-Ъ). Принял он его без особой торопливости, сдержанно и просто. Отчетныя ведомости (хозяйственныя) и внутрен-но-служебныя будут пересланы в Митаву на днях— ждать инЪ их не приходится.

Это назначен1е. В сущности мы знали о нем давно, по крайней м-Ьр-Ь предполагали. То, что в Митав1Ь шла желЬзной поступью организаторская работа, внутренне скр-Ьпляемая и воспламеняемая разнообразными целями, чувствами и задачами; то, что здан1е арм1и воздвигалось медленно, упорно и расчитано — рукой, знающей, что она дЪлает, твердой, неуступчивой; наконец, последнее обстоятельство: то, что и без этого приказа со-единен1е вс1Ьх мелких отрядов под властью Бермондта рано или поздно произошло бы здЪсь в Ми-тав1Ь — заставило ген. Юденича расчеркнуться под приказом и поставить начальническое — повелеваю. Безусловно ген. Юденич расчитывает в ближайшее время разорвать нЪкуюсодружественную нить между нашими и нЪмецкими частями и офиц1ально вызвать сорганизованныя боевыя группы (в ЛитвЪ и Курлянд1и) — к с-Ьверу.

Вряд ли немецкое командован1е пойдет на уступку: сделаны слишком больш1я затраты и ма-тер1альных и физических сил для того, чтобы штаб немецк1й легко и безспорно примирился с их ликвидацией. Притом, весь психологическ1Й ход ген. Юденича обнажен до глубины: такой недостаток в сложной военно-политической игре недопустим. Предвижу столкноиен1е двух расчетов — их глу-

бинное напряжен1е, мало заметное глазу, оборвется сразу после долгой подготовительной, умягченной дипломалей, борьбы. С момента назначен1я Бермондта «Командующим арм1ей» — она началась. ..

10 сентября.

Вернулся из Шавлей, застал письмо от бедна-го И. Растерянный, усталый от перенесенной болезни (полупсихическое разстройство) он тоскует о жене и ребенке, оставленных в Путивле.

Пишет:

«Дорогой В., пишу тебе в полной уверенности, что мое сумасшеств!е миновало. Живу в Залещи-ках, все у того же еврея. По вечерам гуляю у Днестра, перебираю в памяти наше совместное житье здесь, наши песни в лунныя ночи, тоскли-выя воспоминан1я и, признаюсь, удвоенная тяжесть ложиться на душу. Ведь подумай — нам всего по 2% лет, а сколько пришлось пережить! Ты знаешь — у меня нет веры, что мы вернемся в Росс1ю; от этой мысли я могу опасно и раз навсегда сорваться. . . Жене пишу, но от нея ни строчки. Что это значит? Надо тебе сознаться — ьо мне происходит глухой переворот: я начинаю переоценивать семью и весь осознанный мною смысл моей личной жизни. Делаясь равнодушным IV жене, я теряю любовь к ребенку. Я проклинаю Университет и (о, конечно, нет!) не благословляю Военное Училище, в стенах котораго я научился смертоуб1Йству. Все пошло прахом и распадается, как старый сгнивш1й забор.

Замечаю одно: мне иногда на прогулке мучительно хочется броситься головой вниз с обрыва на камни в шумящ|й Днестр — всего полминуты острой боли от удара и я свободен» ...

Заканчивает письмо отчаянной просьбой: «пиши, родной, хоть маленьк1я открытки, но чаще; без них я чувствую себя хуже, я теряю мою неза-г.идную тропу и безум!е снова подступает» ...

№ 2.

1924

«Б а л т I й с к I й Альманах»

Сегодня послал ему длинное, успокоительное письмо. Описал ему подробно наш переЬзд через Варшаву, посЬщен1е вербовочнаго бюро ротмистра Розенберга, переход польско-н-Ьмецкой границы у Млавы и, наконец, пр1Ъзд в Митаву и вступлен1е в отряд Бермондта. На ряду с этим сообщил ему и тЪ св'ЬдЪн1я о нашем Путивл^, которыя у меня имеются. Обещал ему писать часто и много; на-дЬюсь, что не обману этого мечтательнаго юношу, котораго так уничтожающе сломала бол1Ьзнь на эмигрантском распутьи.

Записывая эти строки о И., вспомнил многое.

Сов-Ьтско-украинская граница у с. Крупцы. Сине-багровый вечер; по горизонту лежат темными грудами тяжелыя тучи. Мы (я н И.) сидим на деревянной скамь-Ь у самой рЬчушкм, покрытой празеленью и оба молчим. И., как всегда, дымит папиросой, неподвижно уставив глаза в корень ближайшей вербы. По ту сторону болота, на завод'Ь слышна жалобная, налитая слезами, п-Ьсня. ДЬ-ВИЧ1Й голос дрожа, то разб'Ьгается широко и уныло, то зати.хает, словно минутный в1Ьтер, покачи-вающ1й кустарники на болотЪ, глотает звуки и жадно прячет их куда то в наползающ1е сумерки. И. вскидывает на меня глаза.

— Слышишь? — произносит он тихо:

Я не отвечаю.

Мало слов, а горя рЪченька Горя реченька бездонная.. .

добавляет И., — вот она земля родная.

Так просид1Ьли мы с И. до полуночи.

Я никогда не забуду и его темный, серьезный, проникновенный взгляд и надорванный вздох и медленный жест худой руки. Мн^ кажется, что он всегда носил в глубинЪ своей мягкой, впечатлительной души тончайш1я возможности к больному срыву. Стоило проб1)Жать в'Ьтру по верхушкам деревьев, захлопать крыльями какой-нибудь галкЪ, уснувшей в в'Ьтвях или быстро прор'Ьзать небо падающей зв1>здЪ, как И. вздрагивал, широко открывал глаза и молча оглядывался вокруг, точно испуганная птица.

Это — не был страх: я видЪл его в боевых перестрелках бок-о-бок с собой; в эти минуты его вол-нен1я замирали и падали под холодную, бл'Ьдно-синюю маску, которая од-Ьвала его лицо. Глаза становились упорными и бездвижными, голос за-м'Ьтно приглушался. МнЪ всегда казалось, что вн'Ь 610 воли, всЬ ощущен1я его сковывались стальным обручиком, от котораго, по минован1и острых минут т^ло его слабЪло, и душевная упругость размягчалась до крайней усталости. . . Теперь он, по-видимому, безконечно, потрясен и разбит всЬм пережитым. Я не обману его ожидан1й, иначе — гд'Ь же наша дружба, согрЪтая массой драгоценных воспоминан1й?

// сентября.

В штаб поступают, чередуясь, одно за другим свед-6н1я, то об удачном развит1и боевых дЪйств1й ген. Юденича на сЪверном фронт!., то о — провале.

.. .Бермондт утонул в невероятном количестве докладов, предписаний, отчетов и пр. Его буквально закидали бумагами и сегодня, разбирая их, он сердито бросил: