Я не стал отрицать. Видит Бог, это правда.

Сэр Джеффри указал на шпагу. «Это, – сказал он, – граф Керлейн, английский аристократ, а это, – он показал на кинжал, – Лэд Уокер из Теннесси. А тот джентльмен, – сэр Джеффри кивнул на поджидавшего меня фехтовальщика, – сама Англия. Начинайте с кинжала, милорд, – предложил он, – и защищайтесь так, как вы делали это с момента вашего приезда, полагаясь только на себя самого». И, не дав мне времени на раздумье, он убрал шпагу.

Я запротестовал, но противник бросился на меня так внезапно, что я схватил кинжал и начал, как мог, отбиваться. Тот человек сражался как одержимый, вопреки всем правилам, словно хотел меня убить. Я долго боролся, прежде чем прокричать сэру Джеффри, что мне нужна шпага. Он спокойно ответил, что положил шпагу на место. И сделал это сразу после начала поединка. То есть шпага все время лежала там, дожидаясь, когда я воспользуюсь ею.

Я отбросил кинжал и взял шпагу. Не могу похвастаться, что выиграл, но уж точно не дал противнику проколоть меня насквозь.

Сэр Джеффри потратил немало времени, убеждая меня, как важен мой титул, а ты, Диана, – и того больше. Но все было бесполезно до того момента, как я оказался на фехтовальной площадке. Только тогда я понял то, что вы пытались внушить мне. Здесь, в Англии, титул – моя единственная защита.

Что касается карт – я понимаю, тебя наверняка тревожит, что я ввязался в это дело, – могу тебя успокоить. Сэр Джеффри великий мастер и требовательный учитель. Он уже показал мне несколько способов, посредством которых я приумножил наш фонд. Все деньги до последнего пенни, за исключением того, что я трачу на жизнь, уходят к мистеру Сиббли. Если хочешь, можешь написать ему и справиться о бухгалтерии. Тогда увидишь, сколько я сумел отложить для достижения нашей цели.

Конечно, мне далеко до сэра Джеффри. Но я научился многому. В самом деле, теперь я знаю назубок главные заповеди профессионального игрока. Во-первых, он должен быть очень терпелив, чтобы дождаться своей удачи. Во-вторых, никогда не заключать пари, каким бы выгодным оно ни показалось. И, в-третьих: никогда не предлагать заключить пари настолько нечестное, что наверняка сделает тебя победителем. Это и подло, и опасно. То есть чревато возмездием, которое будет красться за тобой каждый день, каждую минуту. Теперь я еще полнее осознал, как гнусно со мной обошелся Иган Паттерсон. Напоить меня и предложить играть ночью, в кромешной тьме, слишком серьезное попрание человеческого достоинства, чтобы оставить это без последствий. Клянусь, что в один прекрасный день виконт Карден тоже усвоит эту истину.

Снег повалил еще сильнее. Я вижу из окна, как он все плотнее укутывает мостовые и крыши. Сегодня вечером я бы остался дома, у камина, но сэр Джеффри настаивает, чтобы мы снова отправлялись играть.

Любовь моя, я передал мистеру Сиббли подарок для тебя и просил отправить его к Рождеству. Ради Бога, не кори меня за это расточительство. Он стоит недорого. Умоляю тебя, не возвращай его обратно. Я не смогу спокойно пережить святки, не отправив тебе хотя бы этот маленький сувенир в знак моей любви.

Желаю тебе хорошо встретить Рождество, моя любимая.

Остаюсь всегда твой Лэд.

Конец апреля 1816 года

На похороны пришли почти все.

Было уже тепло, и солнце ласково пригревало землю. Этот день бы так не похож на предыдущие и ту холодную ночь, когда умерла пятилетняя Джози Колвани. Диана находилась у ее постели до последней минуты. Двое суток она не отходила от девочки, делая все возможное, чтобы спасти ее. Приехал доктор Рашфорд. За его визит заплатили из тех драгоценных средств, которые так упорно продолжал высылать Лэд. Однако все усилия оказались бесполезными. Хьюго и Дженни Колвани потеряли свою единственную дочь. И в первый по-настоящему весенний день ее тело опустили в холодную землю.

В Керлейне не было своего священника. Отец приемного отца Дианы, четвертый граф Керлейн, прославившийся своим распутством, запретил монахам жить на этой земле. И более того – издал письменный указ об изгнании их на вечные времена. Спасибо отцу Муру, приезжавшему из Уэбли для проведения служб, а также по случаю венчаний, крестин и похорон. Однако сегодня его не было с ними. Отец Мур отбыл на долгосрочные каникулы, а его временный преемник не желал заниматься подобными мелочами. Мольбы родителей Джози в конце концов вынудили Диану просить помощи у Игана. Виконт Карден, разумеется, не только прислал священника из Лайзинг-Парка, но лично посетил Хьюго и Дженни в их скромном жилище, выразил им соболезнование и предложил оплатить похороны. Молодая чета не знала, как его и благодарить, и таким образом виконт вызвал еще большее расположение у людей Керлейна.

Диане были неприятны благодеяния Игана. Точно такие же тошнотворные чувства возникали в ней, когда она видела, как заискивающе ведут себя по отношению к нему Фарреллы и Колвани. Она горела желанием объяснить им, что такое на самом деле виконт Карден. Вот бы они удивились, узнав правду! Но ведь могли и не поверить. Они так надеялись, что в один прекрасный день виконт займет место Лэда Уокера и станет их лордом и хозяином. Уже ходили слухи, источником которых, вероятно, послужил сам Иган, что граф Керлейн бросил жену и поместье. Люди поговаривали о том, что скоро последует развод, и имя Дианы будет опозорено. Спасти их всех, ясное дело, мог только лорд Карден.

Диана, молча это сносила. Скажи она сейчас правду – это могло кончиться катастрофой. Иган мог перепродать поместье, используя расписку в качестве закладной. Он мог сделать это в любой момент, невзирая на все свои обещания.

Нет. Пока Лэд не вернется в Керлейн с требуемой суммой, злить виконта опасно. С ним надо вести себя спокойно и осмотрительно.

Диана уже потихоньку приступила к действиям. Для начала она сообщила людям, что граф Керлейн прислал им прекрасный уголь и таким образом обеспечил замок теплом на всю зиму. Они узнали также, что Лэд Уокер регулярно посылает в Керлейн деньги. Диана объяснила, что благодаря этому она могла подкармливать голодающих детей, покупать им новую обувь и заплатить доктору, когда заболела Джози Колвани.

Граф Керлейн не покинул своих людей.

Вернее, покинул, но не совсем.

Бывали дни, когда она сама с трудом верила в это. Но что бы она ни чувствовала, никто не должен видеть этого, тем более Иган Паттерсон.

Крошечный гробик с телом Джози Колвани опустили в могилу. На крышку упали три пригоршни земли – две от родителей и одна от Дианы, представлявшей на похоронах графа Керлейна. Молчаливая процессия медленно двинулась обратно к замку – отметить печальное событие, как полагается, поминками. Иган, прибывший на церемонию (к большой признательности ее родителей, считавших его присутствие за честь), шел рядом с Дианой, Он даже попытался взять ее за локоть, но Диана высвободила руку и впервые после той ночи обратилась к нему. Она произнесла только три слова: «Не трогай меня». И он воздержался от дальнейших поползновений.

Однако его благоразумие вскоре пошло на убыль. Большинство присутствующих, заметив, что солнце уже клонится к закату, стали расходиться по домам. Иган находился среди немногих оставшихся. Извинившись перед ними, он решительно направился к Диане, державшейся от него на почтительном расстоянии. Увидев его, она приготовилась к встрече. Когда он отвесил ей низкий поклон, у нее горло сдавило от ярости. Диана посмотрела на него – взгляд ее выражал все, что она к нему чувствовала.

– Миледи, – начал Карден, – я должен поблагодарить вас за сегодняшний день. Вы были гостеприимны и добры, хотя хотелось бы, чтобы меня привел сюда более счастливый случай.

– Сэр, – холодно сказала она, – это так. Для вас подобного случая быть не может. Всего доброго.