Он обходил крупные города, расположенные по Стене Мария, по их восточным или западным краям, не заходя внутрь, но наблюдая за ними с безопасного расстояния. Там царила привычная для жителей мира за стенами жизнь: рынки, суета, гарнизонные патрули, повозки, доставляющие товары. Народу было много. В воздухе висел запах костров, людского пота, навоза и свежей выпечки. Для кого-то это был рай, для него – временное пристанище перед неотвратимой гибелью.

С каждым днем Стена Мария становилась все ближе, всё грандиознее, её масштабы потрясали. Он видел ее не только как инженерное чудо, но и как гигантскую, мрачную завесу, за которой скрывалась правда. И эта завеса вот-вот должна была рухнуть. По его подсчётам, он должен был добраться до Шиганшины за несколько недель до катастрофы. Это давало ему крошечное окно для маневра.

Постепенно разговоры, подслушанные в деревушках или от проходящих путников, начали приобретать оттенок тревоги. Сначала обрывочные слухи: «Гарнизон что-то там на юге усиливает», «Караваны всё чаще на ночь задерживаются на блокпостах», «Говорят, будто даже стены что-то ремонтируют, чего раньше не бывало». Поначалу это были просто болтовня, но со временем частота этих разговоров увеличивалась.

Наконец, на пятый день после обхода Караннеса, Алексей наткнулся на нечто более конкретное. Ночью, укрывшись в стоге сена на одной из ферм, он слышал разговор фермеров. Они обсуждали распоряжение властей – что-то вроде сбора налога или мобилизации рабочей силы для «укрепления южных окраин» Стены Мария, в районе Шиганшины. Не "ремонта", а именно "укрепления". Это было странно. Никто не ожидал прорыва, и зачем там укреплять?

Значит, правительство что-то чувствовало. Или получило какую-то информацию, о которой не знали простые люди. Это было плохой новостью – Гарнизон мог быть насторожен, блокпосты усилены. Но и хорошей – это подтверждало, что он на правильном пути. Юг. Шиганшина. Катастрофа приближалась.

Утром он выбрался из стога. Было холодно, но небо было ясным. Сквозь морозный воздух Стена Мария казалась еще более грандиозной, но и более безжизненной. На горизонте он ясно видел контуры не только основной Стены, но и двух выступов, пристроенных к ней с южной стороны, словно клешни, призванные отбивать атаки. Один из них, западный, был Шиганшиной.

Теперь цель была не просто город, а его конкретный, южный выступ, на границе Стены Мария. Именно там будет Колоссальный.

Ему нужно было как-то пробраться незамеченным сквозь оборонительные сооружения и оказаться внутри Шиганшины. Или поблизости. Если возможно, найти место для укрытия, где можно было бы наблюдать, выжидая того самого момента.

Алексей достал из мешка свой единственный ценный предмет – сверток с клинками УПМ. Один из них, его основной клинок, он держал в руке, проверяя заточку. Холодная сталь чувствовалась в ладони. Эти клинки были его единственным реальным преимуществом перед лицом чудовищ, помимо знания. Но чтобы использовать их по назначению, требовалось УПМ. И его у него не было. Он мог лишь использовать его как меч или большой нож, что было бы лучше, чем топор, для некоторых ситуаций.

Ему нужно было оказаться внутри города до прорыва. Смешаться с толпой, стать одним из них. Скрыться в хаосе. У него был всего лишь вопрос недель.

Эта мысль не вызывала отчаяния. Скорее, она закалила его волю, превратив в холодную сталь. Каждый шаг на юг был теперь шагом не к спасению, а к сердцу грядущей катастрофы. К эпицентру. К людям, чьи судьбы он теперь держал в своей руке, невидимым для них образом. Его путь к выживанию заканчивался. Начинался путь к влиянию. И он был готов.

Начало весны 845 года. Последние холодные ветры проносились над полями, сменяясь мягким, но еще прохладным воздухом. Солнце, хоть и показывалось редко, уже дарило немного тепла. Поля у Стены Мария начали оттаивать, грязь под ногами стала вязкой и чавкающей. Время утекало сквозь пальцы, отсчитывая последние мгновения перед неотвратимым.

Алексей достиг окрестностей Шиганшины. Долгие недели изматывающего пути, ночные переходы и дневные бдения оставили свой след. Тело было иссушено, одежда местами порвана и потрепана, но внутри горел стальной, неукротимый огонь решимости. Он был здесь. Его знание готовилось встретиться с реальностью.

Несколько дней он провёл в лесах вокруг города, наблюдая, собирая информацию, планируя. Шиганшина была больше, чем Караннес. Её улицы оживлённее, гарнизонные патрули – многочисленнее и бдительнее. Напряжение висело в воздухе, неосязаемое для обывателей, но остро ощущаемое им, человеком из будущего. Слухи о "загадочной активности" и "усилении нарядов" в Гарнизоне теперь звучали почти открыто. Люди нервничали, но не понимали истинных причин.

Алексей держался в стороне от людных мест, прокрадываясь на окраины лишь глубокой ночью для пополнения припасов. Он «заимствовал» еду и иногда тёплую, хотя и поношенную, одежду, оставляемую на сушку за домами. Его ловкость и бесшумность достигли невероятного уровня, превращая его в призрака, проскальзывающего сквозь тени. Клинки оставались надёжно спрятанными в мешке – до лучших времён.

Его цель – найти Эрена, Микасу и Армина – была конкретной, но недостижимой без риска. Зайти в город, приметный как он сейчас – означало быть схваченным. Он должен был действовать иначе. Он ждал. Ждал того самого момента, когда все карты будут брошены на стол.

На третий день пребывания под Шиганшиной, ближе к вечеру, Алексей наблюдал со склона холма, откуда открывался вид на город. Солнце медленно опускалось за Стену, заливая небо кроваво-оранжевым светом, предвещающим закат. Последние минуты спокойствия.

Вдруг. Он увидел. Впервые не во сне, а наяву.

На горизонте, со стороны юго-востока, над самой Стеной, появился он. Красная, багровая, мускулистая рука, покрытая паром. Затем голова, поднимающаяся выше каменной махины Стены Мария. Затем грудь. И, наконец, всё его чудовищное, Колоссальное тело, возвышающееся над миром, как ожившая картина конца света.

Тишина. Затем, с чудовищной, оглушающей мощью, раздался громоподобный удар. Волна воздуха, как кулак исполина, прокатилась над Шиганшиной, сотрясая землю, выбивая дух из лёгких. Он почувствовал её даже здесь, на холме. Ветер принёс едкий запах серы, озона и ещё чего-то... первобытного, звериного.

Алексей не мог оторвать взгляд. Вот оно. Началось. Ничего не изменилось. Канон был сильнее его бегства. Это был момент, который он так долго предвидел. И к которому готовился.

Стена. Южный выступ, что он видел из своих видений, теперь был в центре кошмара. Часть ворот, та самая, куда бил Колоссальный, разлетелась в крошево, как игрушечная. Завеса рухнула. Мир, скрывавшийся за ней, начал проникать внутрь. Титаны. Они пришли.

Паника в городе была мгновенной, оглушительной. Сначала крики – единичные, затем нарастающие, превращающиеся в коллективный вопль ужаса. Люди, будто муравьи, высыпали на улицы, в неистовой, безумной толпе, бросаясь к внутренним воротам, ведущим к Стене Роза. Толпа давила, сминая.

Ему нужно было действовать. Прямо сейчас. Но как? В этом хаосе он мог потерять их. Или быть затоптанным. Или попасть под горячую руку Гарнизона.

Склон, на котором он стоял, был довольно крутым. Это давало ему преимущество – быстрый спуск. Он спустился с холма, бросившись к городу. Не прямо к основным воротам, где сейчас была давка, а к его западной, менее оживлённой стороне. Туда, где он замечал менее охраняемые проёмы в городской стене, предназначенные для сточных вод или небольших тележек с хворостом.

Его скорость, инстинкты, каждый отточенный навык выживания заработали на пределе. Тело, усталое, но всё ещё хранящее скрытые резервы, несло его вперёд, словно повозку, запряжённую яростным зверем. Мимо проносились бегущие, кричащие люди, ошалевшие от ужаса. Он избегал столкновений, проскальзывая между ними, как рыба в воде.