Короткая вибрация коммуникатора на руке разбудила меня в семь часов утра. Шейла еще спала, она вообще разоспалась. Сделает мне перевязку, поможет приготовить поесть, перестирает бинты – и опять на боковую. Ну, да и пусть спит девчонка, мне так проще. И с Верой связаться можно спокойно, и толкаться по зимовью не приходится. Я сам стараюсь отдыхать, лежу кверху заживающей ударными темпами задницей на своей лежанке.

Но сегодня, после того как я проснулся, я какое-то время лежал и прислушивался, пока не понял, что меня немного беспокоит. После чего встал и, накинув на плечи пончо, прошел к двери. Открыв ее, какое-то время работал лопатой, расчищая снежную пробку. И вышел на улицу, вдохнув полной грудью свежий, чуть морозный воздух. Над поляной зимовья было ясно, сверкали звезды, проплывал спутник, висела ущербная луна. И где-то на востоке начинало всходить солнце, заставив порозоветь край неба. Вот огненный шар приподнялся над горизонтом, первые несколько лучей коснулись нашей поляны. И снег начал искриться, разбрасывая множество сверкающих вспышек.

– Как красиво, – это Шейла. Она уже пару минут стоит за моим плечом, прижавшись к моей спине, грея меня теплом своего сильного тела.

– Очень, – соглашаюсь я с ней, поворачиваясь и заглядывая в глаза, сейчас похожие на коричневые бриллианты. – Ты чего почти голышом выскочила? Ну-ка одеваться, бегом! Простынешь еще, знойная девушка.

– Ой, типа тебе не нравится, – фыркнула Шейла и повернулась, потягиваясь. Короткая рубашка задралась, обнажив круглую попу. Она вообще в зимовье то устроит легкое ополаскивание, нагрев воды на очаге и плескаясь голышом, стоя в грубом деревянном корыте. То жарко ей, ходит в тонкой, просвечивающей шелковой рубашке, найденной в сундуке здесь же. Вот так я эти дни и держусь, совращаемый. Хотя, скорее, это тонкое женское издевательство. – И кстати, раз уж можно спокойно выйти из этой хижины, то давай поглядим, что мы можем взять в этом домике на дереве?

– Давай. – Я усмехнулся. Девушка уже пару раз заикалась насчет невообразимого богатства, которое она нашла наверху, в лабазе.

Ничего удивительного. Если трапперы нашли неподалеку хорошую бобровую речку, то они могли пару-тройку сотен зверюг извести. Как раз по поздней осени это и делается, под зиму. Звери выкунеют, молодь подрастет.

Я объяснял ей, что здесь этот товар хоть ценится, но не очень дорог. На одну шкурку много не купишь: за рычажной фонарик придется отдать минимум пяток, за винтовку – штук десять, не меньше. Да, там, на звездах, такой товар стоит настолько дорого, что покупают его исключительно миллионеры и те, кто еще богаче. Но тут другие ценности. Хотя хорошая шубка из добротных шкурок на красивой девушке здесь смотрится не хуже.

Коротко позавтракав, мы приступили к капитальному шмону заимки и лабаза. Точнее, Брауберг большой хищной кошкой взлетела по ступенькам и исчезла внутри. Буквально через десять секунд раздались восторженные писки, и девушка вытащила на свет божий немалую охапку мехов. И еще и еще. Ну, все, она там зависла надолго.

В принципе нормально, я как раз оглядел окрестности – причин для беспокойства не нашел. В радиусе полусотни километров только наш обоз выходит с места вынужденной стоянки – судя по всему, у них все в порядке. Пару ловчих групп я увидел дальше на юго-запад, на берегу небольшой речки. Тоже где-то прятались, судя по всему.

Переселенца, которого они ловят, я даже не искал. Уцелел он или нет – не моя забота. Не рядом, и хорошо.

– Матвей, я их сбрасываю? Можно забирать? – закричала сверху Шейла, высовываясь из-за ограждения площадки лабаза.

– Можно, сбрасывай. Рассортируем здесь, на солнышке. И по мешкам соберем. – Эти самые мешки я видел в зимовье, в грубом самодельном сундуке. Хорошие такие, из добротной парусины. – А я пойду зимовье толком погляжу. Ты смотри там, поосторожнее. И вообще и с пистолетом! – Я уже нацепил на девушку трофейный револьвер, подогнав пояс ей по фигуре. Пришлось повозиться с шилом, ножом и толстыми нитками. Талия-то у Шейлы вполовину у́же, чем у сгинувшего людолова-траппера.

Ну а револьвер не должен быть разряжен. И потому я некоторое время повыносил девчонке мозг техникой безопасности и тренировал ей начальные навыки. Она даже постреляла малость в открытую дверь, в снег и метель. После чего сама обихаживала оружие, вычищая нагар и копоть. И с винтовкой тоже некоторое обучение было. Девчонка совершенно неглупая, с оружием до ареста дело хоть и немного, но имела. Правда, навыков именно с огнестрельным оружием у нее нет вообще, но это поправимо. Научится.

Я неторопливо, оберегая свою заживающую задницу, осматривал зимовье. Нашел пару тайничков, практически пустых, к сожалению. Так, полсотни кредитов бумагой и серебром. Нашел на широких антресолях пачки с капсюлями, несколько банок пороха, две запасные винтовки, тоже «француженки» под «девятку». Винтовки были тщательно вычищены, смазаны и завернуты в ветошь. Четыреста патронов для винтовок, столько же для пистолетов.

Маловато оружия, строго то, что необходимо, и некоторый аварийный запас. Револьверы и винтовки, что были на людоловах, настороженный в дверях обрез-самострел, три легонькие капсюльные дульнозярядные одностволочки малого калибра, скорее всего, чтобы бить пушного зверя мелкой дробью.

Вообще зимовье было чисто рабочим, то есть предназначено только для промысла. Запасы продовольствия, боеприпасы. Топоры, хорошие такие, ножи разные, в том числе специализированные, для работы со шкурками. В небольшом то ли чулане, то ли сарайчике – пяльцы, на которых сохли несколько собольих и беличьих шкурок. Десяток небольших капканов, вязкой висящие в одном углу. Несколько запасных лыж и прочий охотничий скарб. Самым ценным были три запасных электрических фонарика, которые я нашел за одной из стропилин. Плюс с трапперов-людоловов Шейла сняла парочку. Хоть они и считаются вечными, но запас карман не тянет.

Как я понял, трапперы не пользовали ни коней, ни собак, работали самотопом. Наверное, у них в округе есть несколько малых хижин, где можно переночевать: переходы-то охотничьи длинные, пусть и зверья тут пока немерено. Хотя…

Я вышел из зимовья и огляделся. Точно!

Чуть дальше начинался крутой, поросший кустарником и тополями склон. Прокрутив прошлую картинку со спутника (активированная нейросеть хорошая штука, право слово), я обнаружил то, на что не обратил внимания в прошлый раз, а именно – скрытый льдом и снегом небольшой приток Великой. Теперь понятно, как сюда завезли достаточное количество припасов и как будут вывозить добычу. Реки – они тут основные транспортные артерии. Наверняка там есть лодки, вытащенные на берег и укрытые от весеннего половодья. Трапперы могут спуститься вниз по течению, могут подняться вверх – разницы особой нет. И там и там есть города и фактории, где пушнину купят по честной местной цене.

– Все, больше ничего нет! – Голос Брауберг был немного разочарованным. Интересная девчонка – внизу гора мехов, а она недовольна. Чем, интересно?

Именно это я и спросил у едва выглядывающей из-под охапки шкурок девушки.

– Да я думала, там пещера Аладдина. Горы золота, вещи с убитых путников, драгоценности… а там только меха и мясо… – Шел фыркнула и сгрузила означенные меха на стол. – Матвей, ты тут подольше меня, лучше разбираешься в здешних делах. Я смогу пошить из этих шкурок шубку?

– Ну, во-первых, тут трофеи на нас обоих. – Я поглядел на несколько скисшую девушку и усмехнулся. – Во-вторых, тут места глухие, народ не ходит, и потому гор разбойничьей добычи ждать не стоит. Но ты не переживай, достаточно просто мехов. Тут хватит на шубы и тебе, и моей девушке. И хватит на оплату самого шитья. И даже останется, тут сколько, считала?

– Сто восемь больших, тридцать семь маленьких. – Шейла потрясла парой вязок в воздухе. Но эти вообще крохотные какие-то.

– Это соболь и колонок, Шел. – Я отобрал у девушки одну из связок и провел ладонью по шкуркам. – Это самые дорогие. А это белка, они подешевле. Я советую соболей на шапочки пустить, бобров на шубки. Остальное продать. Одна шкурка пяток кредитов точно стоит, это бобровая. Сколько стоит соболь и колонок, я не знаю, не интересовался. Но раз в пять дороже – точно. Пошли добычу паковать, Шел. И в рундук надо аккуратно сложить и тщательно закрыть. А то мыши погрызут твою добычу, они такие.