– Проектировщики получили указания подготовить проект корабля с обеспечением существования экипажа из трех человек на орбите, сроком до трех недель. Этого должно хватить на полет к Луне и возвращение, но выполнять эти полеты будем в автоматическом режиме с целью отработки всех этапов, включая мягкую посадку со второй космической скоростью. Вполне вероятно, что может быть нам придется переходить на околоземную орбиту и спускаться с неё. Но аварийный вариант должен быть отработан в беспилотном варианте. За это время наши космонавты должны будут научиться состыковываться с лунным модулем, осуществлять поиск и стыковку с возвращаемой частью лунного модуля, и все это придется делать у Земли. И, вполне вероятно, в ходе облетов Луны. Строить одноместный корабль мы не будем. Полет к Луне требует минимум трех человек в экипаже. Плюс, необходим страховочный лунный модуль, на случай отказа возвращаемого аппарата. Гарантировать его исправность после посадки мы не можем. Спуск на Луну произойдет позже, после того, как страховочный модуль сядет и доложит о своей предстартовой готовности. Если кому-то хочется посоревноваться с американцами, то покупайте бейсболки, биты и вперед выступать на стадионах Америки. Не забудьте назвать бейсбол лаптой. Никаких соревнований в космосе. Делаем свою работу, а на конкурентов нам глубоко наплевать. Поэтому корабль будет именно таким, чтобы не делать кучу «специализированных шариков», со специализацией на один полет. Использоваться эти корабли будут как с третьим, так с третьим и четвертым отсеками. Четвертый: для возвращения домой с орбиты Луны или с целью отработки аварийного возвращения со 2-й космической. Всю серию кораблей назовем «Союз». Строить их будет вся страна.

Присутствующие на большом Совете Устинов и Кузнецов переглянулись между собой.

– Записку товарищу Сталину Вы подготовили?

– Да, конечно. И там есть экономические расчеты по большинству предложений, прозвучавших вчера и сегодня. Аргументация как «мелких», так и «крупных» шажков достаточно слабая, и не проработанная с этой стороны. Создание единого корабля сокращает расходы, вводит элементы стандартизации в эти вопросы, а у нас – производство, товарищи, а не частная лавочка: «Чего изволите?».

– В записке упомянуты предложения?

– Да, Дмитрий Федорович.

– В таком случае завтра обо всем доложим, а там: пусть принимает решение.

На следующий день Сталин отказался разбираться в технических вопросах:

– Постановление есть, товарищ Устинов?

– Есть.

– Смету осваивает? Перерасхода нет?

– Нет.

– Вот и пусть работает, а не справится – тогда накажем.

В 1956-м году выполнили еще один облет Луны автоматической станцией и отработали аварийную посадку спускаемой части будущего корабля со второй космической скоростью, опять с черепахами. На этот раз они не кричали, были вполне здоровы. Замерили полученную ими дозу, она находилась в середине допуска, что вполне удовлетворило докторов. Второй полет, уже в 1957-м году, был выполнен с мягкой посадкой на поверхность, произведен забор грунта с поверхности, и выполнен старт с Луны, с выходом на ее орбиту. А дальше начался эксперимент с попыткой возвращения спускаемого аппарата. Увы, неудачный. Топлива сойти с орбиты хватило, но двигатель отработал на три минуты дольше, и удалось провести всего две коррекции орбиты. К Земле корабль подошел на скорости 15 километров в секунду. Пороховых двигателей не хватило, чтобы затормозить его. Возвращаемый аппарат прочертил небо над Индийским океаном и сгорел в плотных слоях атмосферы. Автоматика нас подвела. Через двое суток с мыса Канаверал успешно стартовала ракета «Атлас», поднявшись на высоту 120 километров. И вот тогда меня вызвали на ковер!

– Ты говорил, что у нас два-три года в запасе! Где они?

– Там же, где и были, товарищ Сталин. Это имитация большой активности. Ракеты «Атлас» сняты с вооружения и складированы. Их у них много. Летают они даже хуже, чем ФАУ-2, та поднималась на высоту до 180 километров, эти только до 100-120. Вот данные, которые нами собраны по данному пуску. Подъем строго вертикальный, ракета на курс не ложилась. Высота подъема 120 км. А устаревшими ракетами стрелять удобно. Максимальный забрасываемый вес 40 килограммов, а к Луне семь килограммов. Так что, имитируют активность, товарищ Сталин. Пока ничего более мощного у них нет. Появится – известим. Наблюдаем за ними, находясь далее, чем они могут нас обнаружить.

– Тем не менее, необходимо ускорить отработку элементов лунной программы. Имей это в виду.

Можно было бы сказать, что и так прем на всех парах, вот только толку от этого не было никакого. Ответил «Есть», взяв под козырек. Обратил внимание, что левый глаз у него начал подергиваться. Сталин это заметил, что я присматриваюсь к нему.

– Что, ждешь-не-дождешься, когда я уйду и перестану мешать?

– Нет, Иосиф Виссарионович, во всех моих делах от Вас только помощь имею. Берегите себя, не хочется мне Вас терять. Извините за откровенность.

– Давление подпрыгнуло, когда о пуске услышал. Самому неприятно, веко дергается.

– Надо бы полежать, товарищ Сталин. Ничего страшного не происходит. Это нормальная реакция на наши успехи.

Все было именно так: «Зениты», разведывательные корабли, основная продукция, уверенно летали. После того, как распространили опыт «ОБ-155» и «НИИ-88» на все предприятия отрасли, количество аварий пошло вниз. Помогли и полные наземные стенды. Под шумок успехов немного рискнули: «старую» 8К71 усовершенствовали, с помощью ленинградцев с «Арсенала», применив стартовые ускорители на смесовом топливе. Сначала успешно стартовали в варианте «Вертикаль»: вторая ступень плюс два пороховых ускорителя, для вывода опорного спутника системы «Локус», импульсной СРНС. Их требовалось выводить максимально дешево и из района Плесецка. Большого прогресса наши «физики» не достигли, солнечные батареи у них получались довольно слабыми, да и система ориентации заметно хромала. Так что, забрасывать их пришлось с ЯЭУ, радиоизотопным источником питания, чисто для отработки КИКа, контрольно-измерительного комплекса, и снабжать системой мягкой посадки эту самую ЯЭУ. Можно было, конечно, топить ее в Тихом океане, сваливая все на Англию, Францию и США, у них там полигоны ядерные. Но лучше этого не делать. А моряки заказали твердотопливную ракету, ее даже показали на параде в Москве, но в серию она не пошла. Пригодилась нам. Дополнительные два или четыре ускорителя на старте лишними не оказались. НОО спутники научились достигать без помощи третьей ступени. Ускорители имели отношение к первой ступени. Ведь почему американцы даже в «Челноке» их использовали? Самый первый их «спутник» был заброшен на орбиту с помощью пороховых ракет «Сержант», а в качестве первой ступени использовали «Рэдстоун». «Сержант» даже системы стабилизации не имел, просто собранные в один пакет семь ракет, которые продольно раскрутили. Спутник сделал несколько оборотов вокруг Земли, и «бикал» с орбиты радиостанцией мощностью 0,18 ватта. Передатчик был полностью транзисторным. Хуже всего у нас дело обстояло с КИКами. Вычислительные машины того времени были очень солидным сооружением, несмотря на появившиеся транзисторы и стерженьковые лампы. Антенны и приемо-индикаторы требовали капитальных зданий и роту связистов для обслуживания. Это было и дорого, и «невкусно». Окончательное решение еще и за горизонтом не видно.

Работы резко ускорились после того как 1958-м году американцы скрестили «ежа и ужа»: «Атлас» и пороховые ускорители, получив «Атлас-A2S». Объявили, что вес спутника достиг 3980 килограммов. Впрочем, объявлять можно что угодно. Сам спутник только «умел говорить» с помощью магнитофона. Батарей хватило на 8 сеансов связи. Так что, что туда напихали так и осталось неизвестным. Скорее всего, о массе спутника объявили просто так, требовалось доказать «этим проклятым комми», что и их территория теперь достижима для Америки. Но, есть интересный момент: сообщение об этом и сам запуск пришелся на день рождения Сталина. Больше всего похоже на пламенный привет от Президента Эйзенхауэра первому секретарю КПСС. Тем не менее, у нас последовал приказ на запуск обитаемого «Союза». Административно-командная система сработала четко, приказ пришел за подписью «Верховного», там же стояла закорючка Василевского. Делать было нечего. Первый старт выполнен без объявления об этом, беспилотным, четыре витка и посадка в «заданном районе». Второй старт 31 декабря в 12:32 МСК с двумя космонавтами на борту: Героем Советского Союза полковником Георгием Береговым, командиром корабля, и бортинженером Константином Феоктистовым. Новогоднее выступление Эйзенхауэра, которое намечалось на 23:45 минут Америка/Нью_Йорк (Ист), было сорвано сообщением о полете двух русских космонавтов, которые провели встречу Нового 1959-го года на высотах от 185 до 452 километрах над землей, планетой Земля. Первого января, выполнив 21 виток вокруг «шарика», им дали команду на спуск, и над заснеженной степью Акмолинской области появился бело-оранжевый купол парашютной системы. Штатно отработал пороховой двигатель мягкой посадки и горячий шар продавил почти метровый снег. Вертолеты ринулись к месту приземления. Был вскрыт люк, ребятам помогли выбраться из корабля, уложили на носилки, и внесли в огромный «Ми-6». Их обступили врачи, я успел их только обнять возле спускаемого аппарата. С борта «Черной Акулы» передал сообщение в Москву, непосредственно Сталину. И сразу зазвучал голос Левитана, сообщая советскому народу об успешном завершении первого пилотируемого космического полета. Больше всех удивил Сталин. В январе состоялся Пленум ЦК партии, на котором Иосиф Виссарионович подал в отставку. Его просьба была удовлетворена. Мне кажется, что он несколько обиделся на соратников, считал, что будут уговаривать остаться до конца. Но, время неумолимо, оно расправляется даже с титанами, которым, несомненно, был этот человек. После Пленума у нас состоялась встреча на даче в Кунцево. Я голосовал против, но был один. Он задал только один вопрос: