— Он не просто похищает их, — понял Аид. — Он убеждает. Показывает им недостатки коллективного сознания, соблазняет обещаниями свободы.

Последние воспоминания были самыми важными. Через них Аид увидел местоположение Ксандера — крепость в Расколотых Землях, построенную из искажённых кристаллов. Место, где диссонанс правил вместо гармонии.

Но самое тревожное открытие касалось планов Ксандера. Он готовился к финальному удару — масштабному диссонансному импульсу во время Фестиваля Гармонии, когда все кристаллические существа мира будут соединены в единой мелодии. Один такой импульс мог "освободить" весь народ разом.

— Фестиваль нужно отменить, — сказал Аид, выныривая из кристалла памяти.

— Невозможно, — покачал головой главный жрец. — Фестиваль Гармонии проводится раз в десятилетие. Это основа нашего существования, момент, когда все голоса нашего народа сливаются в единую песню. Без него мы начнём терять связь друг с другом.

— А с ним вы потеряете эту связь навсегда, — возразил Аид. — Ксандер рассчитывает именно на фестиваль.

— Тогда останови его до фестиваля, — просто сказал жрец.

Аид кивнул. У него было два дня, чтобы найти Ксандера в Расколотых Землях и либо убедить его отказаться от плана, либо остановить силой.

— Мне понадобится помощь, — сказал он. — Кто-то, кто знает дорогу в Расколотые Земли.

— Никто из нас не может туда идти, — ответил жрец. — Диссонанс в тех землях смертелен для нашего народа. Мы теряем там рассудок.

— Тогда я пойду один.

— Не один, — раздался новый голос.

В храм вошёл кристаллический житель, но не такой, как остальные. Его тело было покрыто трещинами, а свет внутри мерцал неровно, как разбитая лампа.

— Я — Расколотый Резонанс, — представился он. — Один из тех, кого Ксандер "освободил" двести лет назад. Я выжил в Расколотых Землях и знаю дорогу.

Жрецы отшатнулись от него, их свет стал тревожно-красным. Расколотый Резонанс был для них как прокажённый — живым напоминанием о том, что может случиться с их народом.

— Почему ты хочешь помочь? — спросил Аид.

— Потому что я видел, во что превратился Ксандер, — ответил изгнанник. — Он больше не тот идеалист, которого я помню. Он стал одержим местью. Нужно его остановить.

Аид изучил искажённое существо. В его треснутом кристаллическом теле была своя печальная красота — красота разбитого, но не сломленного.

— Ведёшь? — спросил он.

— Веду, — кивнул Расколотый Резонанс. — Но предупреждаю — путь опасен. Расколотые Земли полны ловушек, созданных диссонансом. Один неосторожный шаг, и ты можешь потерять рассудок.

— Я готов рискнуть, — ответил Аид.

Он создал руну связи с зажигалкой, объясняя ей ситуацию. Она была обеспокоена его планом идти в столь опасное место, но понимала необходимость.

— Я буду поддерживать связь, — сказала она. — Если что-то пойдёт не так, немедленно вызывай меня.

— Обещаю, — ответил Аид.

Он повернулся к жрецам.

— Если я не вернусь к завтрашнему вечеру, отменяйте фестиваль. Что бы это ни стоило.

— Мы сделаем, что сможем, — пообещал главный жрец. — Иди с миром, защитник. Пусть гармония направляет твои шаги.

Аид и Расколотый Резонанс покинули храм, направляясь к границе мира. Впереди их ждали Расколотые Земли — место, где древняя катастрофа оставила шрамы на самой ткани реальности.

***

Граница между цивилизованным миром и Расколотыми Землями была видна издалека — резкая линия, где радужное сияние кристаллических долин сменялось тусклой серостью искажённого ландшафта. Переход был не постепенным, а мгновенным, словно кто-то провёл гигантским ножом по реальности.

— Дальше идти опасно, — предупредил Расколотый Резонанс, его треснутое тело тускло светилось на фоне серого пейзажа. — Диссонанс здесь влияет на разум. Ты можешь начать слышать голоса, видеть вещи, которых нет.

— Я привык к голосам, — мрачно ответил Аид, вспоминая своё прошлое. — Главное — не слушать их.

Они шагнули за границу, и Аид немедленно почувствовал изменение. Воздух стал плотнее, словно наполненный невидимой пылью. Цвета потускнели, краски мира словно выцвели. А самое неприятное — тишина. Не обычная тишина отсутствия звуков, а активная, агрессивная тишина, которая подавляла любые попытки нарушить её.

— Здесь нет гармонии, — сказал Расколотый Резонанс. — Ксандер превратил эти земли в антитезу нашему миру. Место, где индивидуальность правит абсолютно.

Пейзаж вокруг них был странным и тревожным. Кристаллы здесь росли, но неправильно — искривлённые, потрескавшие, излучающие слабый, болезненный свет. Некоторые из них двигались, медленно поворачиваясь, следя за путешественниками немигающими гранями.

— Они живые? — спросил Аид.

— После своего рода, — ответил его проводник. — Ксандер экспериментировал с созданием кристаллических существ, лишённых коллективного сознания с рождения. Это результат.

Аид внимательно посмотрел на движущиеся кристаллы. В них была жизнь, но какая-то неполная, ущербная. Они существовали в абсолютном одиночестве, неспособные ни с кем общаться, ни к кому обратиться. Это было хуже смерти.

— Бедные создания, — прошептал он.

— Ксандер называет их "свободными", — с горечью сказал Расколотый Резонанс. — Он не понимает разницы между свободой и изоляцией.

Они продолжили путь по извилистой тропе между искажённых кристаллических образований. Аид чувствовал, как диссонанс воздействует на его разум — мысли становились менее ясными, эмоции — более резкими. Связь с зажигалкой ослабевала, словно что-то активно мешало их симбиозу.

— Это нормально, — заметил Расколотый Резонанс, видя его беспокойство. — Диссонанс разрушает все виды связей. Я давно потерял способность чувствовать других.

— Как ты выносишь это? — спросил Аид. — Полное одиночество?

— Привык, — просто ответил его спутник. — У меня было двести лет, чтобы принять это. Но иногда... иногда я просыпаюсь и пытаюсь услышать песню родного дома. И каждый раз вспоминаю, что больше не могу её слышать.

В его голосе звучала такая боль, что Аид почувствовал укол сочувствия. Расколотый Резонанс был жертвой идеализма Ксандера, живым доказательством того, к чему приводят благие намерения без понимания последствий.

— А ты никогда не пытался вернуться? — спросил Аид. — Найти способ восстановить связь?