Их ужас был почти физически ощутимым, когда они видели разрушенные им миры. Но потом пришли другие воспоминания — заточение, встреча с зажигалкой, медленная трансформация, обретение мудрости через страдание.

Когда видение закончилось, жрецы молчали долгое время.

— Мы видели твою тьму, — сказал главный жрец наконец. — Но также видели твой свет. Ты действительно изменился. Немногие способны на такую трансформацию.

— Теперь моя очередь, — сказал Аид.

Жрец кивнул и повёл его в глубины храма, к центральному кристаллу памяти. Это было чудо природы и магии — кристалл размером с небольшой дом, в глубинах которого плясали световые узоры, каждый из которых был чьим-то воспоминанием.

— Найди Ксандера Отзвука, — сказал жрец. — Но помни — его воспоминания болезненны. Он был нашим, но стал чужим.

Аид приложил руки к поверхности кристалла и почувствовал, как его сознание погружается в океан чужой памяти.

Сначала он увидел Ксандера таким, каким тот был когда-то — молодым кристаллическим существом, чьё тело сияло ярче всех остальных. Блестящий исследователь, одержимый тайнами индивидуального сознания.

Кристаллические существа жили в постоянной гармонии, их мысли и эмоции перетекали от одного к другому, создавая симфонию коллективного разума. Но Ксандер задавался вопросом: а что, если каждый из них мог бы быть отдельной мелодией, а не просто нотой в общем произведении?

Аид пережил его эксперименты — попытки создать "диссонансные поля", которые нарушали бы эмпатическую связь между кристаллическими существами. Сначала это были короткие опыты, безвредные и даже интересные. Но постепенно Ксандер становился одержим идеей полного освобождения от коллективного сознания.

Воспоминания становились болезненнее. Аид видел, как эксперименты Ксандера начали причинять вред. Кристаллические существа, отрезанные от коллективной гармонии, становились агрессивными, одинокими, полными ненависти к своим бывшим братьям.

А потом пришёл последний эксперимент.

Ксандер попытался создать постоянное диссонансное поле, которое охватило бы весь мир, "освободив" всех кристаллических существ разом. Результат был катастрофическим. Половина континента превратилась в безжизненную пустошь, где кристаллы теряли свой свет и рассыпались в прах.

Ксандера изгнали в Расколотые Земли — место, где ещё сохранялись отголоски той катастрофы. Считалось, что он погиб там в первый же год.

Но Аид видел в воспоминаниях больше, чем ожидали жрецы. В глубине кристалла памяти скрывались более свежие образы — следы недавних событий.

Ксандер был жив. Более того, он вернулся.

За двести лет изгнания он не умер и не раскаялся. Он эволюционировал. Научился использовать диссонанс тоньше, точнее. И теперь он похищал самых гармоничных жителей города, "освобождая" их от коллективного сознания по одному.

Аид вынырнул из океана памяти, задыхаясь от ужаса увиденного.

— Он жив, — прошептал он. — Ксандер жив, и он совершенствовал свои методы.

Жрецы ужаснулись.

— Это невозможно! — воскликнул главный жрец. — Расколотые Земли смертельны для нашего народа!

— Не для того, кто научился существовать без гармонии, — мрачно ответил Аид. — Он превратил изгнание в преимущество.

Он создал руну срочности.

— Где сейчас самые гармоничные из ваших жителей? — спросил он. — Кто может стать следующей целью?

— Певцы Рассвета, — ответил жрец, его голос дрожал от страха. — Они готовятся к Фестивалю Гармонии через три дня. Их голоса самые чистые в городе.

— Покажите мне, где они находятся, — потребовал Аид. — И начинайте эвакуацию. Если Ксандер собирается ударить во время фестиваля, то нам нужно подготовиться.

— Но фестиваль... — начал жрец.

— Будет отменён, — твёрдо сказал Аид. — По крайней мере, пока я не найду Ксандера и не остановлю его.

Жрецы переглянулись, их свет заметался между цветами неопределённости.

— Мы покажем тебе путь к Певцам Рассвета, — сказал главный жрец наконец. — Но обещай нам — ты не причинишь вреда Ксандеру без необходимости. Он всё ещё наш, каким бы потерянным ни был.

Аид кивнул, хотя в глубине души сомневался, что обойдётся без насилия. Ксандер провёл два века в ненависти и одиночестве. Переговоры с ним могли оказаться невозможными.

Но он должен был попытаться. Это было частью его нового пути — всегда искать возможность искупления, даже для самых падших.

— Я попытаюсь его спасти, — пообещал Аид. — Но если выбор будет между ним и невинными...

— Мы понимаем, — печально кивнул жрец. — Иди. Времени мало.

***

Аид провёл следующие несколько часов в глубинах кристалла памяти, ныряя всё глубже в воспоминания о Ксандере. Жрецы предупреждали его об опасности — слишком долгое погружение в чужую память могло привести к потере собственной идентичности. Но у него не было выбора. Чтобы найти и остановить Ксандера, он должен был понять его.

Постепенно образ изгнанника становился яснее. Ксандер не был злодеем в классическом понимании — он был идеалистом, чьи убеждения довели его до крайности. Он искренне верил, что коллективное сознание кристаллических существ было формой рабства, что истинная свобода приходит только с индивидуальностью.

В более поздних воспоминаниях Аид увидел результаты "освобождения". Кристаллические существа, лишённые связи с коллективом, действительно становились индивидуальными — но какой ценой! Они теряли способность к эмпатии, их кристаллические тела тускнели, а души наполнялись горечью и одиночеством.

— Это же ужасно, — прошептал один из жрецов, наблюдавших за исследованием Аида. — Они стали как... как мёртвые звёзды. Холодными и тёмными.

— Но живыми, — возразил Аид. — Индивидуально живыми. В этом весь трагизм Ксандера — он не полностью неправ.

Жрец удивлённо вспыхнул.

— Как ты можешь так говорить? Ты видел, что он наделал!

— Я видел и его мотивы, — ответил Аид. — Коллективное сознание прекрасно, но оно подавляет некоторые аспекты личности. Возможно, существует способ сохранить и гармонию, и индивидуальность.

Он продолжил изучение памяти, концентрируясь на последних событиях. В глубинах кристалла он нашёл отголоски недавних похищений — остаточные эмоции жертв в момент их захвата.

Страх. Замешательство. Но также... любопытство? Некоторые из похищенных не сопротивлялись. Они шли с Ксандером добровольно, привлечённые обещанием увидеть мир с другой перспективы.