Молодой человек, изо всех сил старающийся продемонстрировать силу духа, да и тела, с огромным трудом выпрямился, приваливаясь к косяку плечом и медленно втянул воздух.

— Со мной вс-се… в порядке, — он кашлянул, надеясь скрыть дрожь в голосе и уверенно повторил, — В порядке!

Ричард, и в самом деле как-то лишь сейчас заметивший состояние своего извечного спутника и друга, и корящий себя за невнимательность, сам взволнованно шагнул к нему.

— Странное понимание порядка, — оборотень чуть слышно вздохнул и, подойдя к другу, все-таки аккуратно поддержал его под локоть, — Дэйв, честно, я совсем не буду в претензии, если мы прервемся на твое лечение, а уже потом продолжим изучать тайны моей памяти.

Хранитель памяти болезненно усмехнулся.

— А я-то думал, ты злишься на меня… — голос его прозвучал хрипло, слова Дэйв проговаривал с определенным трудом, и Ричард в ответ нахмурился.

— Это же не значит, что я должен дать тебе умереть!

— Я не умру, — парень слабо, болезненно улыбнулся, — Ты жив — я буду жить. Лучше смотрите на происходящее, я не хочу нарушать приказ…

— Хорошо… — ответ на сей раз последовал не от оборотня, а от девушки, не менее взволнованной, чем остальные. Она слегка поморщилась и, окинув взглядом маленький участок пространства перед собой, недовольно сжала губы.

— А куда этот наш знакомый, который прошлая ипостась того знакомого, что с нами, запропастился? В пыли растворился или упал в подпол?

— Будьте добры обратить внимание налево, где вашему вниманию предлагается дверка, ведущая еще в одну комнатку, — ядовитым голосом профессионального экскурсовода уведомил Винсент и, бросив быстрый взгляд на полоску света, пробивающуюся из-за приоткрытой двери в противоположной входу стене комнаты, усмехнулся, — А вон, кстати, и знакомый наш как раз туда подошел.

Девушка удивленно глянула туда же, куда смотрел хранитель памяти: на фоне освещенного проема и в самом деле очень четко вырисовывалась мужская фигура. Похоже было, что Рене вновь колеблется, не зная, стоит ли заходить еще дальше, проникать еще глубже в этот странный дом, успеет ли он, в случае чего, выскочить на волю и сбежать, спасаясь от страшного мага. Впрочем, быть может, последним пунктом смельчак Ламберт не озадачивался.

Как бы там ни было, поднял руку и постучал он довольно уверенно.

— Входи, Рене, — донеслось из-за двери приветливое приглашение. Узнать голос говорящего было, надо признаться, не слишком просто, но, коль скоро иных вариантов как будто не наблюдалось, было ясно, что принадлежит он Рейниру, хотя в стенах маленького домика голос его звучал совершенно иначе, чем среди огромного поля.

Ренард набрал в грудь побольше воздуха и решительно потянул на себя створку двери, распахивая ее. На несколько секунд его фигура четким контуром выделилась на фоне дверного проема, однако уже в следующее мгновение баронет Ламберт прошел внутрь комнаты, и стал не заметен с позиции, занимаемой наблюдателями.

Ричард уверенно шагнул, было, вперед, однако, заметив, что спутники его не торопятся сдвигаться с места, вопросительно оглянулся на них.

— Идем? Или будем ждать, пока дверь захлопнется обратно?

Татьяна, уже некоторое время как сверлившая дверь пристальным взором, дернулась, как от удара и, вопреки оборотню, немного попятилась.

— Я туда не пойду! — в голосе ее зазвучали нотки нескрываемого страха, — Я… Вы, вы что не помните, чем закончилась моя прошлая попытка зайти в эту комнату?..

Повисло молчание. Воспоминание о том, как девушка, пытаясь в своем времени перешагнуть порог запретной для носителя браслета комнаты, едва не погибла, вмиг вспыхнуло в сознании и Эрика, и Винсента, и оба заволновались, переглядываясь. Ричард и Дэйв, знавшие об этом лишь по рассказам последних, тоже переглянулись, пытаясь придумать достойный ответ. Наконец, Дэйв неуверенно качнулся вперед, чуть-чуть отстраняясь от дверного косяка.

— Но ведь сейчас мы здесь даже не в материальном виде…

— К тому же, надписи на двери еще нет, сделана она будет позже, — напомнил Винсент, сам немного воодушевляясь, — Да и потом, сейчас ведь, кажется, даже кошка еще не создана, поэтому вряд ли Рейниру надо защищать свою обитель от ее проникновения. Или проникновения предметов, имеющих ее силу.

— А давайте повернем опять браслет, и спросим у Рейнира! — Татьяна негодующе всплеснула руками, — Вы что, смерти моей хотите?

— А ты хочешь дяденьку мага с ума свести раньше времени? — в тон ей осведомился настроенный сегодня чрезвычайно нелирично Винс. Ричард саркастически хмыкнул.

— А тебе его до такой степени жалко? Ты ведь его даже не знаешь! А вот что до моей психики, то да, ее можно было бы и пожалеть. Не хотелось бы неожиданно проснуться шизофреником, итак не знаю, как не спятил.

— Браслет использовать опасно в любом случае, — категорически выступил Эрик, — И, может быть, даже не столько опасно для нервов присутствующих здесь…

— Говори за свои нервы, племянник! — вознегодовал оборотень, — Лично мои очень тонки и чутки к подобным ужасам царизма! Я не понимаю, в Татьяне кровь Альберта заговорила, что ли? Что за странная тяга к проведению экспериментов над несчастным мной?

— Что за постоянные претензии в мой адрес? — слабо огрызнулась девушка и, прижавшись к мужу, чуть надула губы, глядя на дверной проем, — Давайте я постою возле порога, а если случайно зайду… ну, тогда и станет все понятно.

— Я побуду с тобой, — мягко улыбнулся граф и, нежно проведя ладонью по волосам супруги, легонько поцеловал ее в висок.

На том и порешили.

Когда они приблизились к дверному проему, обнаружили, что Ренард, зашедший в комнату уже с минуту как, по-прежнему продолжал стоять неподалеку от порога и, приподняв подбородок, безо всякой симпатии созерцал кого-то в ее недрах.

— Присаживайся, друг мой, не стоит стесняться, — вновь прозвучал уже знакомый голос, и баронет, сжав губы, тяжело шагнул в сторону от дверного проема, направляясь куда-то вправо. Шаги его гулко зазвучали по деревянному полу, и наблюдатели, за исключением Татьяны и Эрика, наконец получили возможность сами осмотреть комнатку, виденную лишь одним из них в далеком будущем.

Помещение, где они очутились, нельзя было называть очень уж большим, но из-за обилия самых разнообразных предметов, его заполняющих, оно казалось еще меньше. Наверное, единственным свободным пространством в нем был путь от одного стола, находящегося почти возле двери, заменяющего подоконник оконному проему, до другого, находящегося в глубине комнаты. Напротив двери, несколько загороженный столом, располагался жарко полыхающий камин, озаряющий помещение мягким пляшущим светом. И, хотя гостиная в доме Ренарда тоже была освещена лишь огнем камина, да и большой не казалась, наблюдатели, только что в ней побывавшие, не могли не заметить, что в этой комнате находиться было совсем не так уютно. Может быть, неприятное ощущение навевало именно огромное количество странных предметов, некоторые из которых казались откровенно пугающими, напоминали древних идолов, или чучела животных, а может, все дело было в тонущих в полумраке стенах, на коих смутно угадывались какие-то изображения, знаки, и что-то еще, трудноразличимое, но априори неприятное.

Рейнир, сидящий за столом возле окна, что-то мастерил, согнувшись в три погибели и, казалось, совершенно не обращал внимания на вошедшего в его дом гостя. Похоже было, что даже предложение присесть было брошено им так, невзначай, без отрыва от работы. Не исключено также, что Рене, замерший возле двери, нарушал композицию освещения, необходимую магу, потому он и попросил его несколько изменить свое положение.

Огонь камина, полыхающий почти за плечом колдуна, выделял его фигуру ярким черным контуром, лишь немного ее озаряя; маг казался вырезанным из бумаги, совершенно не объемным силуэтом. Выглядело это, пожалуй, не менее неприятно, чем непонятные предметы на стенах, странные объекты по углам, да и вообще вся эта комната.