– А почему он сам не пришел? – упавшим голосом спрашивает Паук.

– Он не может. Он парализован. Единственное, что он может, это думать. И говорить. И он рассказал мне очень интересные вещи. Например, об одном твоем тайном счете… – вдохновенно вру я. – Кстати, Виктор по моей просьбе проверил этот счет, и представляешь, какой сюрприз: пару дней назад на него поступили три миллиона кредитов! Откуда бы, а? Может, ты получил наследство?

– Кончай балаган, – морщится Паук и роняет в сердцах: – Стин, сволочь! Пронюхал-таки, гад! Вот кого терпеть не могу, так это его. И все-то он всегда знает, и операции проводит быстро, изящно, чисто. Лишней капельки крови не уронит, скотина! Потом начинаешь анализировать, кажется, ну просто все, как апельсин. На поверхности лежит. И удивляешься, почему не додумался до такого простого решения сам.

Паук говорит скороговоркой, скорее для себя, чем для меня. Чувствуется, выплескивает наболевшее. Да-а… Сильно его Стин при жизни доставал. Ну, просто, словно кость в горле, стоял. Паук буквально болел от зависти и понимания, что сам никогда не станет таким же…

– Ну, что? – прерываю его словоизлияние. – Я доказал, что могу ставить тебе условия?

– То, что ты знаешь про выигрыш, ничего не меняет, – хмуро возражает Паук. – Для меня по-любому тупик. За присвоение казенных денег мне конец, но если я не получу от тебя карты, то мне тем более конец.

– Ты можешь сбежать с деньгами, – предлагаю я.

– Это не так-то просто… Да и сумма не слишком велика. Сколько я на нее проживу? Год. Максимум два.

– А ты поскромнее живи.

– Это бесполезный разговор, Брайан. У меня теперь есть только один выход: изолировать тебя от всех, чтобы ты не смог случайно выйти на представителей конторы, потом как можно скорее получить от тебя информацию о картах и… – Паук делает выразительный жест рукой, словно стреляет из бластера.

– Ну и какой мне тогда резон отдавать тебе карты? – Странно, но угрозы Паука совсем не испугали меня. Я четко сознаю опасность, но она вызывает во мне лишь прилив адреналина и сосредоточенный расчетливый азарт. Я будто прохожу очень сложный участок трассы, когда только мастерство, удача и крепкие нервы позволяют пронестись по самому краю пропасти и избежать смерти.

– Резон один, жизнь Ирэн, – отвечает Паук.

– Хорошо, что напомнил, – спохватываюсь я. – Ты отпустишь ее не позднее, чем через… – смотрю на часы, – …сорок семь минут.

– С чего бы? – ухмыляется Паук.

– А с того, что информация о трех миллионах сейчас сидит на двух десятках компьютеров и через сорок семь минут автоматически уйдет по назначению, если я не скомандую отбой. Что уйдет она прямиком в вашу контору, объяснять не надо? Кстати, адресата задавал Стин, а начинял компьютеры Виктор. Надеюсь, в их профессионализме ты не сомневаешься? Ты, естественно, можешь попытаться за оставшееся время вычислить эти двадцать компьютеров, но их адреса знает только Вик. Конечно, против него у тебя есть мощное оружие – компромат на его сына, но прежде, чем вступить с Виктором в контакт, тебе придется отбить его у Тома, который предупрежден и ожидает нападения… Впрочем, сорок минут для такого профессионала, как ты, это очень много времени, так что дерзай…

– Хватит, – останавливает меня Паук. – Я понял. Считай, что ты выкупил жизнь Ирэн. Но только ее, не свою. Похоже, мне все-таки придется сбежать с деньгами, но вначале я пристрелю тебя. Просто так пристрелю, чтоб получить моральное удовлетворение.

– Не надо. Я же сказал, что отдам тебе карты.

– Отдашь?! – Паук потрясен. Ошарашен. Сражен наповал. – Но почему?! В смысле, я ж знаю, что ты упертый, почти как Григ. Вам легче умереть, чем…

– Ты прав, но мне противно думать, что моя смерть будет лишена смысла. – Я придаю голосу меланхоличный, горький тон. – Да, я готов умереть ради победы, но не ради поражения. Ведь я знаю, что после моей смерти и твоего бегства операция не прекратится. Будет сменен разработчик, и истязание Грига продолжится. Нет. Я хочу покончить с этой историей раз и навсегда.

– И что ты предлагаешь? – настороженно спрашивает Паук.

– Ты говоришь в конторе, что Григ так и не назвал мне координаты хранилища, и предлагаешь следующий план. Мне предоставляется возможность узнать, где держат Грига, я отбиваю его, и мы вместе летим к хранилищу, чтобы уничтожить карты. Ты и твои люди, естественно, следите за нами и берете нас вместе с картами, что называется, тепленькими.

Паук некоторое время молчит, обдумывая, а потом спрашивает:

– Это план для конторы. А что будет на самом деле?

– А на самом деле ты действительно предоставишь мне возможность освободить Грига, и мы полетим с ним за картами. А дальше кто окажется умнее, изворотливее и ловчее. Если мы с ним сумеем уничтожить карты, значит, ты рванешь в бега, а если ты успеешь помешать нам, то… Покаешься перед конторой, вернешь три миллиона. Я думаю, тебя простят, ведь победителей не судят.

На этот раз Паук размышляет очень долго. Мы успеваем долететь до Центрального Парка, но я игнорирую спуск к нему и веду мобиль дальше, постепенно приближаясь к президентскому дворцу.

– Ладно, я согласен, – наконец, слышу долгожданный ответ. – Но у меня есть одно условие. Когда ты пойдешь освобождать Грига, твоим напарником должен быть Лонг.

– Еще чего! – возмущаюсь я. – Тогда уж лучше сразу с тобой и под охраной! Я знаю, что Лонг твой человек, так что не считай меня глупее, чем я есть.

Паук морщится и переспрашивает:

– А кто будет твоим напарником?

– Еще не знаю, – лукавлю я. – Возможно, я пойду один, так мне будет спокойнее.

Паук смотрит на часы.

– Давай, поворачивай назад, к «Гнилому Кварталу».

– Зачем? – не понимаю я.

– Разве ты не хочешь забрать свою Ирэн? И прибавь-ка скорость, а то время уже на исходе.

«Какое время? Почему на исходе?» – едва удерживаюсь, чтобы не ляпнуть, но вовремя прикусываю язык, вспоминая свою ложь по поводу сорока семи минут и двадцати компьютеров.

Когда мы возвращаемся в «Гнилой Квартал», Ирэн по-прежнему прикована к столу с гильотиной. Рядом стоит один из подручных Паука – незнакомый тридцатилетний парень довольно худощавого телосложения, на вид абсолютно не опасный, но так ли это на самом деле, мне почему-то совершенно не хочется проверять.

Паук делает своему подручному знак, и тот размыкает «браслеты». Торопливо подхожу к Ирэн и помогаю ей встать. Она коротко всхлипывает и прижимается ко мне. Я чувствую, что нервы у нее на пределе. Ей очень хочется заплакать, но она держится из последних сил. Ах, ты моя гордая, отважная девочка! Ну, потерпи еще чуть-чуть. Сейчас мы уедем отсюда.

– Может, одолжишь мне свой мобиль? – прошу Паука.

– Забирай. Для хорошего человека не жалко… Кстати, отвезешь ее, возвращайся. Только не сюда, а… – Он диктует мне очередной адрес.

– Зачем?

– Это сюрприз, – усмехается Паук.

Сюрприз оказывается не из приятных – операционное кресло и незнакомый хирург.

– Небольшая нанооперация, – поясняет Паук. – Нужно извлечь у тебя из башки чип, чтобы ты не мог больше вступать в ментальный контакт с Григом… и Стином.

Паук смеется мне в лицо, радуясь своей догадливости. А я, напротив, мрачнею. Вот скотина! Перекрыть мне доступ к Григу и Стину в самый ответственный момент! Нет, такой подлянки я от него не ожидал!

– Да не расстраивайся ты так, – лицемерно утешает меня Паук. – Скоро ты повстречаешься с Григом вживую. А вот Стин, увы, останется для тебя лишь воспоминанием. Мертвым воспоминанием.

Последние слова он произносит прямо-таки с наслаждением. Да-а, его ненависть к Стину не смогла погасить даже смерть…

– Пора давать наркоз, – вмешивается хирург.

Паук кивает. Я погружаюсь в небытие.