И когда Вир Дакс склонился над этим Мудрым, поначалу бросившим нам вызов, холодный пот ужаса выступил на его обнаженном теле, и он закричал, охваченный паникой, как могла бы закричать какая-нибудь слабая женщина.

Он заговорил! Без всяких сомнений! Рассказал нам все, что нам нужно было знать. Он бы – если бы мы позволили – повернулся против своего собственного народа и сражался за нас, с радостью передал бы их, поодиночке или скопом, в наши безжалостные руки, если бы только, – хныкал он, – мы не позволили этому ужасному мучителю прикоснуться к нему!

Если бы я стал подробно излагать все, что он нам рассказал, это заняло бы слишком много места и, кроме того, было бы неуместно в этом повествовании. Но, по сути, мы узнали, что Лан Апо, как обычно, был прав, когда заявил, что Последний Лунарион приземлился. Мы узнали, что наши Возлюбленные все еще живы, и – радостная новость! – всё еще невредимы; более того, они в безопасности до самого начала Фестиваля Лнуы.

Мы также узнали, что косвенно должны были поблагодарить нашу бывшую «общую жену», принцессу Идарбал, за их неприкосновенность после того, как Лунарион прибыл на Езмлю. Ибо он – тот, кто намеревался сделать наших семерых венхесианских Возлюбленных своими королевами, быстро отказался от этой идеи, как только увидел Идарбал, которая еще больше соответствовал его предпочтениям. Но в качестве цены за их союз она поставила одно условие – венхесианские женщины будут переданы Мудрым в качестве жертвоприношений на предстоящем Фестивале Лнуы.

– И когда состоится этот Фестиваль Лнуы?

Хул Джок заревел от восторга, когда наш пленник сообщил нам, что впереди еще девять ночей. Рон Ти был не менее доволен.

– С таким же успехом они могли бы дать нам тысячу лет на подготовку, – усмехнулся он. – Через семь дней я обеспечу каждого безоружного чистокровного езмлянина хорошим острым мечом. Нас, венхесианцев, я вооружу теми отремонтированными распыляющими лучеметами, о которых я упоминал. Семи дней будет достаточно.

Хул Джок сделал знак езмлянам, стоявшим вокруг нас, и – что ж! Оставшиеся пленники не выжили, вот и все! С тех пор езмляне больше не приводили пленных. Мы в них не нуждались.

С тех пор и езмляне, и венхесианцы в равной степени стали занятыми существами, почти не останавливавшимися ни днем, ни ночью, разве что для того, чтобы наскоро поесть, поспать пару часов и снова приняться за работу. И днем и ночью из отдаленных пещер приходило все больше и больше езмлян…

И что же все это время делала их раса якшасинов-повелителей?

Они пировали, веселились, предавались всяческому разврату, к которому их побуждали порочные желания, в соответствии с их неестественной природой, и в целом радовались этому величайшему из всех неожиданных чудес – спасению и возвращению одного из их «богоподобных» Лунарионов-прародителей.

О, несомненно, они знали, что мы, венхесианцы, находимся где-то на их планете, и поэтому сообщили об этом Лунариону. Но они также знали – или думали, что знают – что у нас нет ничего, с помощью чего можно было бы посеять смуту, кроме, может быть, дубинок или камней. А у них? Разве у них вновь не было Лунариона, направлявшего их и правившего ими? После окончания великого Фестиваля Лнуы у них будет достаточно времени, чтобы заняться нами. Тогда они точно смогут найти время, чтобы выследить нас, схватить и сберечь до следующего.

Как и обещал Рон Ти, к вечеру седьмого дня все было готово.

Мы знали, благодаря тому, что выведали у езмлян и у пленного Мудреца, что Фестиваль Лнуы проводится в великом Храме Лунарах, который на самом деле был всего лишь огромным, куполообразным, полым холмом с отверстием на вершине, пропускающим прямые лучи Лнуы, когда этот шар, достигнув своей максимальной полноты, висел на самой большой высоте в ночном небе. И мы также знали, что он был расположен на поверхности Езмли, посреди широкой, плоской, каменистой равнины. Как язвительно заметил Хул Джок, когда нам впервые рассказали о нем:

– Что может быть удобнее для наших целей, чем он?

Еще больше соответствовало нашим целям то, что ни один из якшей или якшини не был вооружен во время церемоний – за исключением множества охранников кошкольвов, в обязанности которых входило охранять жертв, пока Мудрые не заберут их в свои лапы. Насколько мы могли судить, заглядывая вперед, это было не что иное, как запланированная нами резня – очень неприятная, но необходимая! И все же один вопрос Хул Джок не преминул уточнить для езмлян. А именно:

– Каждый Мудрый должен быть сохранен в живых. У меня должно быть их не меньше дюжины, причем в целости и сохранности! О Лунарионе я позабочусь сам. Горе тому езмлянину, кто ослушается меня!

Но ему не стоило беспокоиться по этому поводу. Езмляне быстро перестали бояться расы якшасинов, благодаря превосходной работе Джона, рассказывавшего удивительные истории о великой доблести их венхесианских союзников. Но многие из езмлян до невыразимого ужаса боялись снова столкнуться с одним из демонических Существ с Лнуы. Они были только рады оставить Лунариона Хулу Джоку!

Очень рано в ту девятую ночь мы, семеро венхесианцев, в сопровождении дюжины езмлян, несущих распыляющие лучемёты, восстановленные Роном Ти, поднялись на поверхность Езмли и вышли на каменистую равнину. А за нашими спинами толпились орды вооруженных езмлян, жаждущих предстоящей битвы. Долгим, тяжелым и ужасным было противостояние между ними и их расой хозяев; и короткой, сладкой и окончательной будет расплата! Одного взгляда на искаженные ненавистью дикарские черты было достаточно, чтобы убедиться в этом, а венцом доказательства было то, что они шли молча, а не кричали, как можно было бы ожидать от полчищ варваров. Они не хотели рисковать и заранее предупреждать врага!

Езмлянин Джон, проявивший заметные лидерские способности и, как следствие, заслуживший безоговорочное одобрение Хула Джока, остался под землей. Он и эта рыжеволосая, визжащая фурия, его жена, командовавшие примерно двумя тысячами езмлянских мужчин и женщин, должны были перекрыть все выходы из Храма Лунарах, чтобы никто не смог сбежать этим путем.

– Две тысячи – это слишком много, – заверил нас Джон с веселой ухмылкой, а его зубастая ужас-жена добавила свою ободряющую улыбку, от которой у меня по спине пробежали холодные мурашки.

Не успела Лнуа пройти полпути к зениту, мы, венхесианцы, с собранными и отрегулированными распыляющими лучевыми проекторами, расположились так, как планировал Хул Джок, а наши езмлянские союзники просто дрожали от нетерпения начать атаку. Да и мы, венхесианцы, по правде говоря, волновались не меньше наших союзников; только мы ждали соответствующего сигнала. По иронии судьбы, именно наши предполагаемые жертвы сами организовали себе похоронный звон. Тот же самый звенящий диссонанс, что мы услышали, когда приземлился Лунарион, в то время, как мы бродили по подземным переходам с принцессой Идарбал, снова прозвучал бы как объявление о том, что все собрались и что Фестиваль Лнуы готов начаться.

Итак, мы устроились поудобнее и стали ждать. Больше ничего не оставалось делать. Но, наконец, это произошло.…

Мой проектор с распыляющими лучами обрушил свой злобный трескучий свет на холм в тот самый миг, когда первая вибрация звука ударила по моим настрадавшимся барабанным перепонкам.

Позади меня раздался оглушительный вопль – езмляне поднялись на ноги и бросились прямо к зияющему проходу, проделанному мной в стене этого проклятого храма-холма.

Одна вещь, о которой мы едва ли догадывались, пришла мне в голову и немного напугала меня, хотя тогда было уже слишком поздно что-либо предпринимать, даже если бы я попытался. А именно: если этот огромный холм будет стерт в порошок распыляющими лучами из семи проекторов, что могло спасти наших Влюбленных дев от того, чтобы они не задохнулись в облаках пыли, поднявшейся вслед за этим? От этой ужасной мысли у меня на лбу выступил холодный пот, хотя ночь была достаточно теплой.