Монотеистическая система идеологического насилия разрабатывалась, развивалась мыслителями под давлением практических проблем и противоречий империи. А именно таких, которые были вызваны неуклонным разложением и распадом социального общественного самосознания входящих в империю земледельческих народностей, что влекло за собой разложение и распад социальных производственных отношений и производительных сил, которые развились при доимперской языческой общественно-государственной власти. Оказывалось, что общественное бытиё языческих народностей было неустойчивым. При разрушении имперской государственной властью общественно-государственной власти покорённого этнического государства местническое родоплеменное общественное бессознательное умозрение вырывалось из-под контроля, социальное взаимодействие и разделение труда внутри народности распадались, что становилось причиной постепенного упадка производства и вело к постоянным местным восстаниям. Проблемы усугублялись тем, что межрасовая и межэтническая ублюдизация не разрешала противоречий, но умножала их. При межрасовом, межэтническом смешении чаще всего разрывалась архетипическую связь индивидуумов с родоплеменными отношениями, порождая сторонников роста влияния коммерческих, спекулятивных и ростовщических интересов, потребительского сиюминутного эгоизма и космополитической бюрократизации власти, вследствие чего воздействие ублюдизации на этику труда и производительные силы империи было разрушающим. Ублюдизированные подданные и представители власти были самыми горячими сторонниками империи, но лишенные кровной привязанности к тем или иным родоплеменным общественным отношениям, они в подавляющем большинстве были неспособными участвовать в общественном разделении труда, осуществляющемся вследствие этнических, расовых бессознательных побуждений к выстраиванию общего взаимодействия. Эпоха античности доказала, что величайшие достижения языческих цивилизаций юго-восточной Европы, Ближнего Востока и Северной Африки стали приходить в упадок после включения их в политическое и юридическое пространство Римской империи, государственные отношения в которой строились на космополитическом гражданском праве, способствующем ублюдизации имперских граждан.
Главной заботой правящего класса всякой империи было стремление сохранить имперское пространство, в том числе ради беспрепятственного и устойчивого товарообмена между региональными товаропроизводителями, который углублял местную специализацию производства, привязывал местное производство к экономике империи, обогащая имперский правящий класс. Однако для поддержания местного производства как такового имперскому правящему классу надо было остановить разложение и распад социальных производственных отношений и производительных сил во входящих в империю провинциях. Добиться же этого можно было единственным путём, а именно, переходя к преобразованию неустойчивых этнических народностей, после исчезновения этнической общественно-государственной власти раздираемых традициями родоплеменной общественной власти, в устойчивые общественные образования, способные развиваться вне собственной общественно-государственной власти. Когда появлялась монотеистическая религия, готовая решать такую задачу, она в конечном итоге бралась на вооружение имперской государственной властью. После чего монотеистическая религия при решительной поддержке имперской военно-бюрократической власти постепенно вытесняла все прежние, языческие религии великой субконтинентальной империи, создавая единое религиозное имперское пространство.
Монотеизм возникал и привлекался для обслуживания государственной власти под непосредственным воздействием глубоких кризисов правления и управления в языческих империях Евразии, для преодоления этих кризисов языческого строя. Однако он спасал не сами империи, а имперское цивилизационное пространство, одухотворяемое философским единобожием. Вызываемое кризисом языческого строя моральное и военное ослабление субконтинентальных империй, способностей их военно-бюрократической власти удерживать государственные отношения вело к тому, что империи теряли силы противостоять давлению кочевых варварских племён, которых привлекали возможности грабежа материальных достижений этих империй. На приграничные земли империй накатывались волны воинственных варварских племён, которые до монотеизма не созрели, в которых господствующими были родоплеменные общественные отношения и языческие религии. Переживая кризис государственной власти, её перестройку на основаниях монотеизма, древние империи не выдерживали ударов варваров и рушились. Но под воздействием достижений рухнувших империй и входящих в них древнейших цивилизаций, разграбленных материально и культурно, варвары тянулись к осёдлости и принимались создавать собственные этнические государства, приспосабливаться к цивилизационному земледелию и землепользованию, в том числе к монотеизму.
При этом выявились важные, определившие дальнейший ход мировой истории различия между христианским монотеизмом и буддизмом, а так же между христианством и возникшим под его влиянием исламом.
В многолюдных империях Индии и Китая не было рабовладельческого производства. Хозяйственная деятельность держалась в них на экстенсивном общинном земледелии, в котором сохранялось сильное влияние традиций родоплеменных отношений, управляемых жреческими и военными кастами дворцового государства. В таких условиях познавательная философия не смогла достичь высот абстрактного мышления древних греков, не повернулась к рациональному изучению природы как таковой, и монотеизм в данных империях был соответствующим, жреческим, развивающимся из мировоззрения языческого цивилизованного прошлого, не отрывался от него. Варварские нашествия кочевников поглощались этими империями. Варвары подчинялись сложившимся кастовым имперским и земледельческим отношениям, и продолжалось естественное развитие монотеистической цивилизации из языческой, наследовалось многое от традиций языческой культуры. Просто местническое мировосприятие расширялось философией до субконтинентального религиозного мировосприятия; а местная замкнутость расширялась до субконтинентальной религиозной замкнутости. Буддизм индийской империи, у которой его позаимствовала и переработала под свои нужды китайская империя, оказывался незавершённым, в нём так и не удалось осуществить переход от субконтинентального мировосприятия к абстрактно вселенскому, общечеловеческому, а потому не удалось перейти к идее народа, как полностью отрицающей языческую народность. В этих империях не сложилось собственного чёткого представления о разделении истории на обособленные ступени развития – на Древний Мир и Средние Века; на языческий строй народнического общественного бытия и идеалистический строй народного общественного бытия. Языческий строй в них постепенно перестраивался в идеалистический, растворяясь в нём, а не отрицаясь им.
Иным было положение дел в Византийской и Римской империях. Выстроенное на основаниях греческой философии средних имущественных слоёв граждан полисов христианское мировоззрение революционно отвергло языческий строй и языческую культуру ради воплощения в жизни умозрительного идеального государства, как вселенского государства нового, идеалистического строя. Образ такого государства складывался при отрицании рабовладельческого способа производства, который привёл к распаду родоплеменные отношения в полисах Греции и античном Риме, поставил этносы на грань исчезновения. И идея христианского народа революционно отрицала языческую народность, какой та стала в европейском Средиземноморье.
Монотеистическое мировоззрение побеждало не сразу. Чтобы выстраивать идеалистические государственные и народные отношения, потребовались многие века постепенного внедрения философского монотеизма в сознание носителей этнического родоплеменного бессознательного умозрения. Выполнять такую задачу могла единственно особая организация воспитываемых на религиозной философии священников, опирающаяся на традиции каст жрецов языческого дворцового государства, которые передавали свою власть и свои эзотерические знания от одного поколения следующему. Однако в греческой полисной традиции политических отношений не было жреческих каст, не было их и в Римской империи. И в эллинистическом мире, а затем в Римской империи набирала влияние идеалистическая философия, которая развивала взгляды Платона о сословных отношениях в идеальном государстве, позволяющих приспосабливать опыт кастовых отношений дворцовых держав к разрешению кризисных противоречий в полисной Европе. Церковная организация христианских священников сложилась, отталкиваясь именно от таких взглядов, и сословное влияние она набирала не столько вследствие поддержки её государственной властью империи, как было в Индии и в Китае с кастовым буддизмом, а по мере усвоения полисного опыта политической агитации и пропаганды. Отнюдь не случайно Будда был царевичем, ищущим нравственного самосовершенствования ради духовного единения с податными общинными низами земледельцев, в среде которых господствовали традиции родоплеменных отношений, а евангелический Христос – сыном плотника, который распространял свои революционные воззрения, как политический вождь.
