К началу 20 века несколько капиталистических держав и европейских феодально-бюрократических империй впервые поделили весь мир на так или иначе подвластные части, в которых они осуществляли наиболее выгодное для развития внутреннего индустриального производства колониальное управление. После этого мировые кризисы перепроизводства стали приобретать предельную остроту, что стало причиной стремления каждой индустриальной державы осуществить силовой передел сфер колониального влияния. Под воздействием таких стремлений создавались военно-политические союзы одних индустриальных держав против других, в данных державах усиливалась милитаризация всех сторон жизни, в неё вовлекались все участники индустриальных производств: в том числе зависящие от рынка труда рабочие и служащие, мелкая буржуазия.
Но преодолевались кризисы перепроизводства не переделами сфер влияния, а переходом к созданию новых видов товаров, выпускаемых на новом технологическом оборудовании, и совершенствованием потребительских свойств старых товаров. Новые виды товаров вызывали резкое повышение спроса на них, а это привлекало в обновление производства самих товаров и средств производства значительные капиталы, способствуя обновлению производительных сил промышленных государств. Обновление же производительных сил диалектическим образом зависело от обновления культуры производства, от совершенствования производственных отношений всех участников таких отношений. Иначе говоря, кризисы перепроизводства давали толчки существенному, эволюционному или революционному, совершенствованию производственных отношений в промышленных державах, которое в свою очередь обуславливалось существенным совершенствованием в них идеологических и управленческих отношений, общественных отношений государствообразующих этносов. Именно способность к совершенствованию социально-производственных и общественных отношений стала мерилом способности выходить из кризисов перепроизводства и получать наибольшие преимущества от становления мирового рынка товарно-денежного обмена.
При индустриализации государств наблюдались очень важные социальные сдвиги в устройствах обществ, которые или поощрялись или сдерживались государственной властью и традициями прошлых государственных и общественных отношений. Индустриализация сопровождалась не только быстрым расширением численности городского населения, но и постоянным увеличением прослойки молодёжи, которая рождалась в городе. Представители этой прослойки молодёжи были уже горожанами во втором и даже в третьем поколении, и они теряли связь с крестьянской и феодальной духовной традицией мировидения. Под воздействием городской среды существования и рассудочно они приспосабливались к урбанизации, получали практические знания и образование для повышения своего имущественного положения, – в частности, те, кто втягивались в производственные отношения, как наёмные рабочие, становились высококвалифицированной и соответственно высокооплачиваемой рабочей аристократией. Одновременно происходило закрепление производственно-капиталистической культуры ведения дел в среде подворного крестьянства, которое на основе семейной собственности вытесняло из земледелия прежнее, общинное крестьянство с иррациональным феодальным мировосприятием. Новые поколения возрастали в абсолютной и относительной численности в становящихся индустриально-промышленными государствах и переживали революционное переосмысление своей роли в буржуазно-капиталистических производственных отношениях. Они начинали осознавать себя средним имущественных слоем уже не народного общества и выяснять собственные экономические и политические цели и интересы, своё положение во взаимоотношениях с другими слоями населения.
Порождённый индустриализацией ряда буржуазно-капиталистических и феодально-бюрократических держав и вывозом ими капитала в колонии средний имущественный слой горожан стал проникаться в этих державах сознанием собственной потенциально огромной политической силы. Осознание этого происходило, как вследствие появления средств массовой информации, которые позволяли ему вырабатывать общее для него мнение по разным вопросам, так и по причине научно-рациональной интеллектуализации своего хозяйственного мировосприятия. Средний имущественный слой горожан через своих интеллектуалов принялся искать и вырабатывать собственное философское и идеологическое обеспечение единства действий, необходимые для участия в политической борьбе за влияние на государственную власть. Он видел, что его политическое значение усиливалось с возрастанием городского общественного и социально-корпоративного сознания, рациональной общественно-буржуазной культуры, с расширением демократического самоуправления, когда общественное демократическое сознание вытесняло влияние традиции монотеистического идеологического насилия, прежних сословно-кастовых традиций народного бытия. В его среде всё более осознанно происходило научно рассудочное и художественно эмпирическое раскрепощение подсознательной памяти о традиции конкретно этнической родоплеменной общественной власти, подавленной было монотеистическим мифологическим сознанием и многовековым феодальным государственным управлением. Поэтому его представления об общественных отношениях устойчиво отрывались от тех, которые сложились в евангелическом народном сознании посредством библейской земледельческой мифологии.
Зарождающееся в среде средних слоёв горожан собственное, не народное общественное сознание существенно отличалось от народного общественного сознания, ибо оно налаживало непосредственную диалектическую взаимосвязь с бытиём, с текущей действительностью, стремясь отражать её. Оно не ставило задачу стать зеркальным отражением родоплеменного бессознательного мировосприятия, когда бытиё полностью определяло сознание. Ибо это означало бы распад и упадок народного бытия на бессознательное родоплеменное бытиё, что привело бы к распаду и упадку всякого городского производства, не говоря уже о промышленном производстве. Нет, оно стремилось к тому, чтобы бытиё через рациональное изменение христианской идеологии воздействовало на народное сознание, изменяя его в таком направлении, на котором изменённое народное сознание воздействует на бытиё для совершенствования капиталистических производственных отношений. Так происходило непрерывное и взаимозависимое изменение и сознания и бытия. Оно позволяло отталкиваться от этнических народных отношений, которые сложились при идеологическом господстве монотеизма у сотен тысяч и миллионов людей, и преобразовывать их в новые общественные отношения, приспособленные к развитию в условиях индустриализации. Становление новых общественных отношений совершалось вместе со становлением общественной власти средних имущественных слоёв горожан государствообразующего этноса, которое достигалось по мере развития демократического самоуправления. Сначала идеологические и политические отношения средних слоёв горожан налаживались вследствие участия данных слоёв в выборах в народно-представительное законодательное собрание, где они выступали выразителями интересов только своих относительно небольших, но постоянно возрастающих в численности слоёв. На этих порах исполнительная власть оставалась традиционно феодально-бюрократической, сохраняла определяющее значение в ней сословно-кастовых отношений, которые сложились при феодально-бюрократическом абсолютизме, посредством них осуществляла управление в стране и в колониях, как в своих имперских провинциях. Но с расширением численности средних имущественных слоёв горожан и ростом их идеологической и политической организованности у данных слоёв возникало стремление установить господствующее влияние и на исполнительную власть. Иначе говоря, разрабатывая собственное мировосприятие, создавая собственные политические партии для развития и продвижения соответствующих такому мировосприятию идеологических отношений в своей стране, они постепенно созревали к пониманию, что воплощать наиболее выгодные им идеологические отношения смогут только в единственном случае. А именно, если они создадут собственные государственные управленческие отношения, которые позволят им, как непосредственно воздействовать на индустриальные производственные отношения, так и резко сократить численность и значение чиновно-полицейского содержания власти.
