Получалось так, что христианские феодально-бюрократические империи могли развивать индустриальное промышленное производство лишь в тех землях, где допускалась растущая республиканская автономность местного народного самоуправления. А автономность самоуправления способствовала появлению рациональных идеалов национального не монотеистического общества и подъёму волны мелкобуржуазного политического национализма местных этносов. Поэтому возрастала неравномерность экономического, политического, культурного развития разных земель, что подрывало внутриполитическую и экономическую устойчивость империй. Это противоречие никак не разрешалось внутри феодально-бюрократических империй, а потому вело их к распаду на этнические государства.
Вторым противоречием, которое нарастало в Российской империи с начала 20 века, было противоречие между интересами пролетариата и слоя индустриальных рабочих, являющихся таковыми во втором поколении и отрывающихся от традиций крестьянского народного сознания, заражающихся городским мелкобуржуазным мировосприятием. Данное противоречие отчётливо обозначилось уже в 1903 году, на втором, организационном съезде РСДРП, когда русские социал-демократы раскололись на противоборствующие течения большевиков и меньшевиков. Сущность данного раскола проявилась при обсуждении вопроса, кого считать главным союзником социал-демократической партии индустриальных рабочих. В Российской империи того времени индустриальные рабочие были незначительным меньшинством среди общего населения страны, и выбор главного политического союзника являлся для молодой партии ключевым, определяющим программные положения, стратегию и тактику её политической борьбы.
В.Ленин настаивал, чтобы партия сделала упор на том, что она является партией пролетариата, то есть первого поколения вытесненных в город и вовлечённых в индустриальное производство крестьян. А главным союзником она должна объявить близкое пролетариату по умозрению многочисленное народное крестьянство. Согласно его выводам, в этом союзе организованное своей политической партией пролетарское меньшинство способно подчинить дезорганизованное крестьянское большинство, тем самым обеспечить партии безусловную политическую победу в борьбе за власть. Врагом такого союза он считал городскую буржуазию и дворянство.
Г.Плеханов выступил с противоположной точки зрения. Главным союзником партии рабочих он считал индустриальных служащих и обуржуазившиеся средние слои горожан, которые при необходимости могут даже возглавить такой союз. Крестьяне же виделись ему страшно отсталой, движимой феодальными пережитками силой, которую партия в союзе с мелкой и средней городской буржуазией должна политически отстранить от какого-либо воздействия на власть.
Поскольку самыми многочисленными среди индустриальных рабочих в России того времени были пролетарии, большинство представителей рабочих на съезде поддержали Ленина, образовав вокруг его идеологических воззрений большевистское течение в русской социал-демократии. А выступающие в поддержку взглядов Плеханова члены партии оказались в меньшинстве и стали, таким образом, меньшевиками.
По сути дела Плеханов догматично отстаивал становление в России такого социал-демократического движения, которое следовало бы за внутренним идейно-политическим развитием немецкой социал-демократической партии прусской Германии. Он стремился привязать русскую социал-демократию ко Второму интернационалу, созданному социал-демократами Германии, которые осуществляли в нём идейное и политическое руководство. В немецкой же социал-демократической партии с конца девятнадцатого столетия нарастали требования ревизионизма марксизма, открытого пересмотра учения Маркса о роли пролетариата в борьбе за социалистический общественный идеал, о переходе партии на принципы демократических социально-политических отношений, ведущих к представлениям о приоритете национальных экономических интересов над общечеловеческими.
Какие же причины заставляли идеологов немецких социал-демократов пересматривать классический марксизм и тем самым влиять на русский меньшевизм?
Прусская империя три последних десятилетия девятнадцатого века переживала направляемую военно-бюрократической государственной властью всеохватную индустриализацию страны, которая превращала её во вторую после США индустриальную державу мира и сопровождалась неуклонным раскрестьяниванием всех немецких земель. Социал-демократическая партия Германии появилась в самом начале этой индустриализации, и первое время она стремилась политически объединить подавляющее большинство наёмных рабочих, каковыми являлись перебирающиеся в индустриальные города крестьяне. Поиск идеологии, которая была бы приемлемой настроениям крестьян, становящихся в городах индустриальным пролетариатом, заставлял её первых вождей и идеологов обратиться к учению Маркса и Энгельса. Однако уже в 90-е годы в Прусской империи стал проявляться новый значительный слой молодых горожан, которые родились и выросли в среде пролетариата, но отчуждались от него. Традиции крестьянского общинного мировосприятия, которые сохранялись у пролетариата, слабо проявлялись в их поведении, ибо их образ жизни и опыт борьбы за существование существенно отличались от того, который в своей юности приобрели их родители. Даже протестантская лютеранская этика и мораль северных земель Прусской империи была общинной, не говоря уже о землях католического юга страны. А в условиях жизни в пролетарских кварталах крупных индустриальных городов рвались всякие общинные отношения. Поэтому выросшая в таких кварталах молодёжь не воспринимала традиционную лютеранскую и католическую этику и мораль народных обществ германских земель в качестве основы своего поведения. Объединение в молодёжные стаи происходило в этих кварталах не на основе устойчивых родственных и земляческих общинных связей, а на основе возникающих общих интересов в текущей тяжёлой борьбе за получение средств жизнеобеспечения.
Чтобы политически объединить эти молодые поколения наёмных рабочих с непролетарским отношением к жизни социально-производственным мировосприятием, надо было пересмотреть пролетарский марксизм. Марксизм ставил целью замену народного общественного мировоззрения новым мировоззрением, опирающимся на народное общественное сознание, на заложенные в народном мировоззрении родоплеменные представления о справедливости. Новые поколения горожан индустриальных городов, которые отрывались и от народного мировоззрения и от общинных традиций взаимодействия, в которых сохранялись родоплеменные представления о справедливости, слабо воспринимали подобные цели. При напряжённом поиске самых выгодных рабочих мест на рынке труда всей страны у них наблюдался упадок общественного сознания как такового. Их больше заботили желания устроиться и добиться личного или семейного благополучия в условиях давно сложившихся традиций городских отношений собственности. Пересмотр марксизма идеологами германской социал-демократической партии отразил именно эти настроения молодых поколений немцев. Новые вожди социал-демократической партии поставили вопросы политической тактической борьбы за текущие интересы рабочих выше вопросов о стратегических общественных целях своего движения. Именно отказ от общественных идеалов отличал их идеологические построения от учения Маркса и Энгельса. Клич Бернштейна: «Конечная цель – ничто, движение – всё!» – стал их новым символом веры.
В основе коммунистического учения Маркса и Энгельса были тысячелетние мечты вовлечённого в цивилизационные государственные отношения человечества о восстановлении «золотого века» господства справедливых по своей сути родоплеменных отношений. Отказываясь бороться за коммунистический идеал справедливого общества, новые вожди немецкой социал-демократии провозгласили борьбу за социальную справедливость внутри существующего феодального военно-бюрократического государства посредством использования имперского законодательного собрания страны. Они сделали упор на воспитании политического самосознания и единения непролетарских рабочих во время борьбы за депутатские места в представительном собрании Прусской империи, объясняя необходимость такого самосознания и единения тем, что таким образом удастся добиваться принятия законов, обеспечивающих наилучшую защиту их материальных интересов при городских капиталистических отношениях собственности. Так возникал политический класс немецких рабочих с социал-демократическим классовым умозрением, разрывающим связи как с земляческим народным, так и с пролетарским умозрением. Своим союзником в предстоящей буржуазной революции он предполагал уже мелкую буржуазию, а не народное крестьянство.
