Сидни и другие только посмотрели на него.

– А вы как думали? – устало ответил капитан Фернандес. – Мы имеем дело с настоящими профессионалами.

Один из баллистиков подошел к винтовке.

– Отличный выстрел – с расстояния в шестьсот восемьдесят ярдов. Мы просчитали, что первая пуля должна была попасть точно в сердце. Пулю уже достали – она застряла в задней стенке шкафа. Он стрелял патронами «винчестер-748», ручной зарядки…

– Мы это знаем, – сказала Сид. – Когда мы нашли винтовку, в магазине оставалось еще три патрона, а рассчитан он на пять. На месте стрельбы гильз не обнаружено.

– Ручная перезарядка, – продолжал баллистик, нисколько не смутившись. – Стреляные гильзы от первых двух выстрелов он прятал в карман – и все равно успел выстрелить во второй раз меньше чем через две секунды после первого выстрела. И вторая пуля попала бы доктору Минору точно в голову после того, как он упал, – если бы он находился там, где предполагал снайпер. И…

– Вы не могли бы прекратить говорить о докторе Миноре в третьем лице? – раздраженно сказал Дарвин. – Я, между прочим, еще не помер.

Он сидел на своем имсовском стуле, закутавшись в зеленый купальный халат. Из-под халата выглядывали бинты и пластыри, налепленные медиками на многочисленные порезы от осколков стекла на груди и шее.

– Помер бы, если бы снайпер целился в тебя самого, а не в твое отражение в зеркале, – заметила Сидни.

– Значит, мне повезло, – пожал плечами Дар.

– Это точно, черт возьми, тебе просто повезло! – разозлилась Сид. – Если бы в этот вечер не моросил дождь и с океана не принесло туманную дымку, с таким оптическим прицелом снайпер сумел бы отличить отражение в зеркале от живого человека из плоти и крови и знал бы, куда целиться. Даже с расстояния в полмили этот парень сумел бы всадить пулю точно тебе в сердце.

– В зеркало, – уточнил Дар. – Парню не повезло. – Он отхлебнул горячего чая и задержал взгляд на руке, в которой держал чашку. Рука мелко дрожала.

«Забавно…» – подумал Дар, а вслух сказал:

– А почему это вы сидели в засаде возле моего дома, следователь Олсон?

– Просто потому, что я не собиралась оставлять тебя без защиты, даже если ты и отказался помочь нам поймать этих ублюдков!

– Не особенно надежная защита, вы не находите? – заметил Дар. – Этот парень успел выстрелить дважды… Кстати, вы уверены, что это был именно парень?

– Он бежал, как мужчина, – сказала Сид. – Одет был в ветровку и бейсбольную кепку. Рост – средний для мужчины. Телосложения среднего, ближе к худощавому. Его лица я не видела, и было слишком темно, чтобы определить расу или национальность.

Капитан Фернандес принес с кухни стул и поставил возле кофейного столика. Он сел, подпер подбородок кулаком и спросил:

– Следователь Олсон, вы не скажете, у полицейских из прокуратуры штата принято преследовать убегающих снайперов в одиночку, не подождав, пока прибудет подкрепление?

Сидни улыбнулась.

– Нет, капитан. Конечно же, нет. Но у меня было подкрепление – Том. Мы собирались подежурить здесь несколько ночей – по очереди. Я не сомневаюсь, что начальство из Сакраменто напомнит нам о надлежащей процедуре для подобных случаев.

– Хорошо, – сказал Фернандес. – Итак, на чем мы остановились?

Джим Уоррен из ФБР тоже сидел возле кофейного столика.

– Ну что ж… У нас нет отпечатков пальцев снайпера, нет его описания, мы не знаем номеров его машины – зато у нас есть его винтовка. Оптический прицел «уивер» – не такая уж редкая вещь, но вряд ли было продано много экземпляров самой «Тикка-595». Обычным способом на трех оставшихся в магазине патронах не было обнаружено никаких отпечатков, но есть шанс, что эксперты из лаборатории ФБР смогут что-нибудь найти. Обычно у них получается. И мы проследим, откуда взялись патроны ручной набивки – «винчестер-748 мэтч-кинг»… Это вам не обычные патроны для дробовика.

Разговаривали еще долго. Дарвин допил свой чай и почувствовал, что засыпает. Его здорово лихорадило от противостолбнячной сыворотки, которую ему вкололи, беспокоила боль от многочисленных порезов, но спать хотелось все сильнее.

Около двух ночи позвонили Лоуренс и Труди – они подключились к полицейской сети и узнали, что случилось. Дарвину стоило немалых трудов уговорить их не приезжать – здесь и так собралось слишком много народу. Последние полицейские в форме и ребята из отдела происшествий уехали только к рассвету. Возле дома Дарвина остались круглосуточно дежурить две полицейские машины без обозначений, вокруг квартала ездила машина с бригадой дорожного патруля, а на крыше дома, с которого стрелял снайпер, теперь стоял на часах вооруженный полицейский. Дарвин разглядел его – на крыше старого склада в двух кварталах к северу отсюда. Сам Дарвин не думал, что убийцы сегодня вернутся.

Наконец у Дара остались только Сидни Олсон и Том Сантана. Оба выглядели совершенно измотанными.

– Дар! – позвала Сидни, положив ладонь Дарвину на колено.

Дар резко проснулся. Он внезапно очень остро ощутил тепло ладони Сидни Олсон на своем колене, присутствие другого мужчины и то, что до прибытия толпы полицейских он успел накинуть только купальный халат.

– Что?

– То, что случилось, ничего не меняет?

– Когда в тебя стреляют – обязательно все меняется, – сказал Дар. – Если так будет продолжаться и дальше, я, наверное, обращусь в какую-нибудь религию.

– Черт тебя побери, перестань играть словами! Ты не передумал? Ты по-прежнему не хочешь нам помогать? Это единственный способ обеспечить твою безопасность и уничтожить этих проклятых ублюдков.

– Всех? – спросил Дарвин. – Вы думаете, что сможете поймать их всех? Том, сколько народу было в той вьетнамской банде, которую вы раскрыли несколько лет назад? Всего – и главарей, и их подручных, и работников клиники, и адвокатов?

– Примерно сорок восемь человек, – сказал Том Сантана.

– И сколько из них попало за решетку?

– Семеро.

– А скольких вы выслали?

– Пятерых… Но среди этих пятерых – оба адвоката, единственный на всю банду настоящий врач и сам главарь.

– И на сколько лет их выслали? На год? Два? Три?

– Ненадолго, – согласился Том. – Но адвокаты лишились права вести частную практику, доктор переехал в Мехико, а главарь до сих пор освобожден на поруки. И они больше не занимаются преступными махинациями.

– Да… Теперь этим занимается «Альянс» и «Организация». Игра осталась прежней… Сменились только игроки.

Сантана пожал плечами и пошел к двери.

– Не забудь закрыть дверь на цепочку, – напомнила Сидни и повернулась, чтобы идти за Томом Сантаной.

Дарвин тронул ее за руку:

– Сид… Спасибо тебе.

– За что? – спросила она и заглянула ему в глаза. – За что?

Сидни ушла, не дожидаясь ответа.

В квартире было необычайно темно даже после восхода солнца – из-за того, что высокие окна были занавешены кусками холста. Дар взял это на заметку – необходимо в самом ближайшем времени позаботиться о ставнях или жалюзи. Он пошел в спальню, сбросил купальный халат и забрался под одеяло. Дар думал, что заснет сразу же, но еще долго лежал без сна, глядя на лучик света, ползущий по потолку.

Со временем Дар все-таки уснул. Сны ему не снились.

В среду весь день прошел впустую. Дар спал всего несколько часов – после сна в дневное время он чувствовал себя усталым и разбитым.

Проснувшись, Дар отыскал среди объявлений на желтых страницах телефон фирмы, которая в краткие сроки устанавливает на окна жалюзи и ставни. Ожидая, пока они приедут, Дарвин бесцельно бродил по квартире. Он не боялся выходить из дома – по крайней мере, ему казалось, что не боялся, – но лишний раз выходить на улицу без особой надобности ему не хотелось.

Около полудня приехал Лоуренс – он жаждал лично убедиться, что Дарвин не прячет под одеждой страшные раны. Лоуренс привез горячий обед на двоих. Он сегодня «был в городе» – то есть работал в Сан-Диего и скорее всего давал показания во Дворце правосудия. Лоуренс сказал, что задержится допоздна, и спросил, можно ли будет переночевать у Дарвина на диване. Дар сразу заподозрил, что Лоуренс хочет за ним присмотреть, но отказать все равно не смог. Когда Лоуренс уехал, а рабочие установили венецианские жалюзи и тоже ушли, Дарвин немного поработал над неоконченными случаями, отправил по электронной почте свои шахматные ходы всем оппонентам, кроме Дмитрия из Москвы, а потом пошел в спальню.