Френсис поспешила в паб «Молодой лис», располагавшийся на углу Холлоуэй и Олд-Орчард. Этот паб находился в старом здании, которое много раз перестраивалось и достраивалось и ныне представляло собой нагромождение построек разной высоты со смежными комнатами внутри, косыми дверными проемами и фронтонными окнами под крутой остроконечной крышей. После пяти вечера здесь толпилось много народу, в основном это были рабочие с механического завода «Стозерт и Питт», которые имели бронь или миновали призывной возраст. Они заходили пропустить по стаканчику по пути домой. По сравнению с гарью, все еще заполнявшей улицы города, запах пива и старой одежды внутри паба был даже приятным. Френсис взяла пинту крепкого пива, и бармен даже глазом не повел в ее сторону, хотя она была одна в такой час и в таком месте – война на многое заставляла смотреть по-другому. Френсис окинула взглядом залы по обе стороны от бара, затем обернулась и в дальнем углу увидела Оуэна. Его долговязая фигура была едва заметна среди леса чужих спин, локтей и голов.

Помещение не отличалось богатством убранства – несколько старых карт на стенах и чучело лиса, который молодым совсем не выглядел. Таксидермист постарался придать лисьей морде весьма свирепый вид, совсем не соответствовавший печальному выражению стеклянных глаз. Хьюз Оуэн сидел прямо под этим чучелом, и, когда он улыбнулся, Френсис снова увидела в нем прежнего мальчишку, а не нынешнего мужчину. Лицо у него было перепачкано, и грязь въелась в морщинки. Ногти на руках почернели от мазута и копоти, вид был усталый. В детстве Оуэн был весельчаком. Хотел стать профессиональным футболистом. А теперь работал слесарем-наладчиком на заводе «Стозерт и Питт». Маленький живой винтик в огромном ревущем механизме завода, который каждый день поглощал и потом выплевывал его обратно вместе с толпой других рабочих. По слухам Френсис знала, что теперь, кроме привычных морских кранов и другого оборудования, они еще выпускали для армии танковые башни и пушечные лафеты.

– Подвинься, Баз, – сказал Оуэн мужчине, что сидел напротив него, освобождая место для Френсис.

После небольшой суеты последовала сдержанная пауза, пока мужчины пытались скорректировать свой разговор с учетом присутствия среди них дамы. Во время этой заминки Френсис налегала на свое пиво. Когда все вернулось на круги своя, Оуэн обратил на Френсис извиняющийся взгляд и слегка улыбнулся; в его глазах она уловила скрытую печаль.

– Как ты? – спросила Френсис.

Оуэн пожал плечами:

– Надоел этот бардак, а так – прекрасно. Как сама? С утра забежал к Пэм, но ты еще спала.

– Да, я знаю. Прости… она меня не разбудила. Я была сегодня в «Ройял юнайтед» и, кроме того, заходила повидаться с твоей мамой.

– Тебе не за что извиняться. Сколько времени ты не спала до этого? Надо отдыхать.

Он помолчал и добавил:

– Пэм говорила, ты обе ночи не приходила домой. Во время налетов.

– Да, так получилось.

Оуэн укоризненно покачал головой. Френсис заметила разводы соли от высохшего пота у него на лбу под прядями темных волос и представила себе, какие они мягкие и шелковистые, если их вымыть.

– Значит, и там ничего? В госпитале? – спросил Оуэн.

– Ничего. Но я видела… – Френсис осеклась и отвела взгляд.

Снова вместе с воспоминаниями об этом мужчине, которого она даже не знала, на нее нахлынул прежний, уже полузабытый страх.

– Видела что?

– Я… Да так, ничего. А как было в склепе Святого Марка, ужасно?

– Об этом нетрудно догадаться, – ответил Оуэн и замолчал.

– Ну а ты как, в порядке? В смысле… Надеюсь, все нормально. Я должна была пойти с тобой.

– Нет, не должна, – решительно сказал Оуэн. – Я рад, что ты не пошла. В любом случае, Дэви там нет, и это главное.

– Да, – с трудом выдавила Френсис, к горлу у нее подкатил комок. – Сколько, ты думаешь, он сможет продержаться? Среди всего этого хаоса.

– Френсис, перестань. Он или… погиб с Лэндисами, или убежал и его кто-то подобрал. Тогда он в безопасности. За ним присмотрят, пока мы его ищем.

– Нет, с Лэндисами он не погиб. Он ушел раньше и пытался отыскать меня, но… если его кто-нибудь подобрал, то где же он теперь? Почему его не отвели в один из центров временного размещения или в госпиталь? Он должен принимать лекарства!

– Ну они же этого не знают, так? Дэви же им вряд ли скажет.

– Но не оставят же они его… вот так… себе, верно?

– Конечно, – сказал Оуэн и вдруг нахмурился, – естественно, не оставят.

– Что с тобой?

– Ничего.

– Оуэн, скажи.

Оуэн поднял на нее взгляд, но тут же отвел. Он явно не хотел говорить и даже слегка отодвинулся.

– Ты помнишь те шальные бомбы, что угодили в Долмитс еще на прошлую Пасху? – наконец заговорил Оуэн.

Френсис молча кивнула.

– Ну так вот… тогда тоже пропал ребенок – Гордон Пэйн. Дом Пэйнов был разрушен, но они все успели выскочить, к счастью. Утром он был еще с ними, но потом, в суматохе, пока приходили в себя, они его потеряли.

– Как это – потеряли?

– Он просто пропал. Вот только был с ними, испуганный, но целехонький, они бросились спасать то, что осталось от их имущества, и потом он исчез.

– Так что с ним случилось? – спросила Френсис. – Его кто-то забрал?

Оуэн посмотрел ей в глаза и кивнул.

– Его… Две недели о Гордоне не было ни слуху ни духу. Родители уже отчаялись, разыскивая его. А потом он вернулся – сам пришел домой. Ну… туда, где раньше был его дом. Господи, никогда не забуду, как его мать рыдала, когда увидела сына.

– Так где же он был?

– Он не смог рассказать, – пожал плечами Оуэн, – или не захотел. Было понятно, что его… ну, удерживали силой. Синяки и все такое. Единственное, что он рассказал, что мужчина обещал накормить его рыбой и жареной картошкой, а потом просто не отпускал его домой, но ему удалось сбежать.

– И ты думаешь… Думаешь, что и с Дэви могло такое случиться? Что его похитили? Так, что ли?

– Я не знаю, Френсис, маловероятно, конечно, но…

– А сколько Гордону было лет?

– Семь или около того, я думаю. Послушай, не следовало мне все это тебе рассказывать, и… скорее всего, это ничего не значит.

– А если Дэви похитили? Он не сможет сбежать, как Гордон. Он совсем не такой. Он и плакать-то не будет или звать на помощь. Ведь не будет? А они заявляли в полицию? Эти Пэйны.

– Ну знаешь, они не из тех семей, что любят обращаться в полицию.

– А может, я с ними поговорю? Вдруг малыш вспомнит, где его похитили или где держали? Я могла бы расспросить его… – Френсис осеклась, потому что Оуэн отрицательно замотал головой.

– Их дом разбомбили, Френсис. Они уехали, и я не знаю куда. Не нужно было мне говорить тебе все это… Френсис, постарайся не думать об этом. Я уверен, Дэви просто потерялся, и все!

– Но что, если он… – Френсис почувствовала, как задрожал ее голос, и она никак не могла с этим справиться.

– Прекрати, – оборвал ее Оуэн, взял за руку и стал нежно гладить ее ладонь большим пальцем, стараясь успокоить. – Ты сведешь себя с ума этим «что, если».

Френсис потерла глаза, щипавшие от густого табачного дыма, и попыталась отделаться от мыслей о похитителе. Дэви был таким тихим, таким смирным и кротким. Идеальный ребенок для похищения. Чтобы обуздать воображение, Френсис глубоко вдохнула и резко выдохнула. Она остановила свой взгляд на ладони Оуэна, в которой лежала ее рука. Оуэн отпустил ее, смущенно склонив голову и сцепив руки перед собой на столе. Когда-то им было легко и просто вместе, но с тех пор многое изменилось. Френсис точно знала, как и когда оборвалась эта связь. И хотя было уже слишком поздно что-либо исправлять, она все еще жалела об этом. Случилось это прозрачной июньской ночью. Они шли по Линкомб-Вэйл, дорога постепенно превратилась в неровную тропу и, нырнув под железнодорожный мост, исчезала в поле. У них была бутылка сидра, которую Оуэн где-то стащил. Ей было всего четырнадцать, а ему лет восемнадцать или около того. К тому времени она уже имела опыт поцелуев и знала в подробностях, чего хотят мужчины от женщин. Но с Оуэном все было по-другому, настолько по-другому, что они даже не прикасались друг к другу.