Виктор старался бороться с этим внутренним напряжением. Он знал, что работы на АЭС требуют хладнокровия, а мелкие неполадки — это часть работы любой сложной системы. Однако тревога не покидала его. Он чувствовал, что назревает что-то серьёзное, хотя никаких явных признаков катастрофы пока не было.

Ночами, лежа рядом с Анной, Виктор ловил себя на том, что всё больше думает о станции. Он старался не беспокоить её своими переживаниями, но предчувствие беды становилось всё сильнее. С каждым днём напряжение росло, как будто сама станция начинала дышать всё громче, предупреждая о чём-то, что Виктор пока не мог понять.

Анна давно начала замечать, что с Виктором что-то не так. Его взгляд стал задумчивым, а улыбка — реже появляться на лице. Он возвращался с работы не таким бодрым, как раньше, и, несмотря на их разговоры, будто бы находился где-то далеко мыслями. Это не могло не тревожить Анну.

Однажды вечером, когда Виктор вернулся с работы, Анна решила поговорить с ним. Она встретила его у двери с тёплым ужином, но вместо радостного приветствия её взгляд был полон беспокойства. Она терпеливо ждала, пока они сядут за стол, чтобы начать разговор.

— Вить, — тихо начала Анна, стараясь не звучать слишком тревожно, — ты в последнее время сам не свой. Что-то случилось на работе? Я вижу, что тебя что-то беспокоит.

Виктор поднял на неё глаза, замешкался на мгновение, потом, отворачиваясь, спокойно ответил:

— Всё нормально, Ань. Просто много работы, ничего серьёзного. Нечего переживать.

Но его ответ не убедил девушку. Она знала Виктора слишком хорошо, чтобы не почувствовать, что он что-то недоговаривает. Его спокойный голос был слишком ровным, а взгляд слишком избегал её. Анна положила руку на его, пытаясь заглянуть в глаза:

— Виктор, я понимаю, что работа важна, но ты приходишь домой с таким выражением лица, как будто весь мир на твоих плечах. Если что-то не так, пожалуйста, расскажи мне. Я хочу помочь, а не сидеть в стороне и переживать.

Он замер на мгновение, чувствуя тепло её руки, но затем, мягко пожав её пальцы, ответил с нежной улыбкой:

— Ань, правда, всё хорошо. Просто мелкие неполадки на станции, обычные рабочие моменты. Не волнуйся. Мы же об этом говорили, на АЭС всё под контролем. Всё это решаемо.

Анна всё ещё сомневалась, но не хотела давить на Виктора. Она видела, как он старался её успокоить, хотя внутри у него явно нарастало беспокойство.

— Ладно, если ты так говоришь, — наконец сказала она, мягко вздыхая. — Но если что-то будет не так, обещай, что скажешь мне.

Виктор кивнул, надеясь, что её хватит его заверений. Он не хотел тревожить Анну, не хотел заставлять её делить с ним это неопределённое чувство страха. Это было его дело, его работа, и он верил, что сможет справиться.

Но даже когда они сидели вместе в тёплой уютной комнате, Виктор не мог полностью избавиться от тревоги.

Утро начиналось как обычно. Анна, проснувшись с первыми лучами солнца, неспешно собралась на работу. Она привыкла к ранним подъёмам и заботам с самого утра — такая жизнь стала для неё привычной. Виктор ещё спал, ведь ему предстояла ночная смена, и Анна старалась не шуметь, чтобы не разбудить его раньше времени.

Подойдя к кухонному столу, она увидела висевший на стене отрывной календарь. Тёплый ритуал, сопровождающий каждое утро, приносил не только чувство нового дня, но и радость от случайных открытий. Она бережно взяла пальцами верхний листок, на котором стояла сегодняшняя дата.

Анна аккуратно оторвала листок, взглянула на число — 25 апреля 1986 года. Внизу были какие-то сведения, но её взгляд задержался на красном дне календаря, символизирующем грядущие майские праздники. В этот момент мелькнула мысль о том, как они могли бы провести Первомай, возможно, снова вместе с Ольгой и Алексеем или в кругу новых коллег.

Анна любила эти маленькие моменты — отрывные календари всегда несли что-то новое и интересное: исторические события, советы или даже рецепты. Сегодня на обороте был забавный анекдот, который вызвал у неё лёгкую улыбку. Это было привычно и по-домашнему. Календарь был источником простых радостей, как напоминание о том, что жизнь состоит из маленьких деталей.

В это время Виктор, потягиваясь в кровати, открыл глаза и посмотрел на неё, всё ещё сонную, но уже готовую к новому дню.

— Ночная смена у тебя сегодня? — с заботой спросила Анна, подойдя к нему.

— Да, на станцию к ночи, — тихо ответил Виктор, зевая. Он нежно коснулся её руки, словно извиняясь за то, что их графики не всегда совпадали. — Постарайся не беспокоиться, всё будет как обычно.

Анна кивнула, хотя в последнее время её беспокойство всё-таки нарастало. Но она знала, что сегодня будет обычный день. У неё была смена в больнице, а впереди маячили весенние праздники, и пока ничего не предвещало того, что скоро их жизнь изменится навсегда.

— Будь осторожен, — тихо произнесла она, подавая ему чашку чая.

— Конечно, — улыбнулся Виктор, всё ещё пытаясь успокоить её. — Я скоро вернусь.

Анна тепло взглянула на Виктора и, поправив сумку на плече, вышла из дома. Наступал новый день, и, казалось, в их жизни ещё так много прекрасного впереди.

Рабочий день Анны начался как обычно. Она пришла в больницу к своей смене, привычно переоделась в белый халат и осмотрела список пациентов, которые нуждались в её помощи сегодня. Казалось бы, это был один из таких дней, как сотни других — смена в больнице, знакомые коллеги, пациенты с типичными жалобами. Но сегодня внутри что-то было не так, как раньше. Неясное чувство тревоги поселилось в её груди с самого утра, и никак не отпускало.

Анна старалась сосредоточиться на работе, но каждое действие словно проходило через лёгкий туман беспокойства. Она осматривала пациентов, как обычно, улыбалась детям, которые приходили с мелкими травмами, выслушивала жалобы пожилых женщин, рассказывавших о давлении или боли в спине. Но каждый раз, когда у неё был момент передышки, это необъяснимое беспокойство вновь накатывало.

На обеденном перерыве Ольга, её коллега, подошла и, увидев, что Анна выглядит более задумчивой, чем обычно, спросила:

— Всё нормально? Ты какая-то не такая сегодня.

Анна на мгновение задумалась, стоит ли делиться своими тревогами. Она не могла найти явной причины для этого чувства, но и игнорировать его не получалось.

— Не знаю… как-то странно себя чувствую. Всё в порядке, вроде бы. Просто на душе неспокойно, — ответила она, пытаясь облечь в слова то, что не поддавалось объяснению.

Ольга пожала плечами и улыбнулась:

— Может, это из-за Виктора? Он тебе что-то рассказывал о своей работе? Может, просто переживаешь за него? Ты говорила, что он работает на ЧАЭС, а там всегда волнения.

Анна кивнула, понимая, что это может быть правдой. В последние дни Виктор действительно выглядел более напряжённым, чем обычно. Он не рассказывал в подробностях, что его беспокоит, но явно что-то происходило на станции. И, возможно, это как раз и было источником её тревоги.

Работа продолжалась — часы шли, пациенты приходили и уходили. Анна обрабатывала раны, ставила уколы, проводила осмотры. Но каждое её действие было чуть медленнее, как будто она ожидала чего-то, что вот-вот произойдёт.

К вечеру беспокойство немного стихло, растворившись в рутинных делах. Анна мысленно успокаивала себя, думая о том, что это просто усталость, накопившаяся за недели напряжённой работы. Но, в глубине души, тревога продолжала затаённо бурлить, заставляя её чаще думать о Викторе и о том, как у него проходит ночь на станции.

Она посмотрела на часы — вечер приближался, а значит, Виктор скоро должен был выйти на смену. Анна заставила себя улыбнуться, стараясь не думать о дурном. Завтра они снова увидятся, и всё будет хорошо.

***

Вечером Виктор собирался на работу, как обычно, но в этот раз в его душе чувствовалась странная тяжесть. Сегодня ночью на ЧАЭС планировали проводить важный эксперимент — испытание на безопасность, которое касалось реактора. Этот тест не был чем-то абсолютно новым или необычным, но подготовка к нему сопровождалась нервозностью. Виктор знал, что многие детали до конца не были отработаны, и его не покидало ощущение, что что-то могло пойти не так.