Джунгли заливали их подножие, точно изумрудное море. Над ними вздымались черные могучие бастионы, украшенные башнями вершин и контрфорсами отрогов. Походило это на возведенные гигантами укрепления.

Пока на караван никто не нападал, но охранники держались начеку, не выпускали из рук оружия. Полный сырых испарений лес жил своей жизнью, не обращая на путников никакого внимания. Из чащи доносился рев и визг, треск сучьев. Мухи, комары и слепни жужжали, норовя усесться на спину лошадям. Возчики отгоняли насекомых взмахами кнутов, кот лязгал на них зубами.

Когда пик жары миновал и солнце начало опускаться к горизонту, тракт вывел к другому, более широкому.

– Одна из коронных дорог, – сообщил Арон-Тис, свесившись с телеги, чтобы показать на мощные каменные плиты, которыми был вымощен тракт. – Построили еще нагхи, и ведь служат до сих пор…

И тут караван резко остановился.

Впереди, перекрывая дорогу, стояли всадники на очень мощных, высоких конях. Блестели их светлые волосы, серебряные нити в гривах скакунов, украшенные насечкой доспехи.

– Эльфы, – нахмурился Гундихар. – Чего им надо? На грабителей мало похожи…

Одинаково вооруженные, в бело-синих плащах, сельтаро напоминали хирдеров какого-нибудь богатого таристера. Впереди всех на молочно-белом жеребце восседал могучий воин, на лбу его красовался шрам, а лицо выглядело хищным, даже жестоким. Светлые косички спадали на широкие плечи.

– Странно. – Арон-Тис пошевелил ушами. – Это даже не дорожная стража… дружинники герцога…

Предводитель каравана Парт-Кес тем временем выехал вперед, а когда заговорил, голос его прозвучал сердито.

– О чем речь? – спросил Олен у алхимика.

– Говорит, что он мирный торговец, следует в Эль-Ларид, не нарушая законов Белого Престола. Просит освободить дорогу…

Могучий сельтаро покачал головой и презрительно улыбнулся, рука его коснулась эфеса меча.

– Роданы, слушайте меня. – Эльф неожиданно заговорил по-людски. Должно быть, успел разглядеть, кто именно путешествует с караваном, и понять, какой язык поймут все, ну или почти все. – Мое имя – Аллоэн тар-Синаэс из рода Северных Синаэсов, я сенешаль на службе герцога тар-Ахтиона. В Мероэ бушует война, богопротивные нагхи высадились и сожгли Ла-Хордану. Сейчас их войска идут к северу, и каждый меч, каждый воин и даже телега на счету.

Парт-Кес вздрогнул. Похоже, он понял, что происходит.

– Властью герцога, именем Белого Престола и законами войны я конфискую ваш караван, – продолжал сенешаль. – Всех лошадей, телеги, грузы. А вас объявляю завербованными в войско тар-Ахтиона.

– Но я не умею воевать! – заорал кто-то из возчиков.

– Зато умеешь править лошадью, – ответил тар-Синаэс. – Возчики останутся возчиками, для остальных тоже найдется занятие.

– А если мы откажемся? – поинтересовался Гундихар, нехорошо ухмыляясь и похлопывая по ладони «годморгоном».

Сенешаль не сказал ничего, лишь поднял руку. По зарослям на обочинах прошел короткий шорох, и из них выступили лучники. Боевые стрелы лежали на тетивах, прицел был взят, оставалось лишь выстрелить.

– Клянусь собственной бородой, очень убедительный ответ, – пробормотал гном.

– Либо смерть, либо служение тар-Ахтиону, иного выбора у вас нет, – заявил сенешаль. – Решайте сейчас, и решайте быстро.

– Но как же так?! – выкрикнул один из гоблинов, судя по тохге из богатой ткани и шляпе с перьями – купец. – Это против всех законов и обычаев. Наш Тафос не воюет с Солнечным островом.

– Ты думаешь, нагхи оставят вас в покое? – тар-Синаэс презрительно улыбнулся уголком рта. – Вряд ли. Если сомнут нас, то уничтожат и вас. Даже гномы не смогут отсидеться в горах. Я повторю – ныне каждый воин на счету, а любой, кто не союзник нам, – становится врагом.

На телегах поднялся ропот, гоблины стали переглядываться, на лицах их возникло отчаяние. Рыжий спрыгнул на землю и удрал в лес. Лучники проводили его взглядами, но стрелять не стали.

– Что делать будем? – очень тихо спросил Олен, дернув себя за мочку уха.

– Я бы попробовала договориться, но чувствую, что все бесполезно. – Саттия покачала головой. – Этот сенешаль… он не станет меня слушать…

– Противиться сейчас – самоубийство, – проговорил Бенеш. – Надо, это… покориться, а потом попытаться удрать, да.

– Здравая мысль, – пробурчал мрачный Гундихар. – Не ожидал от тебя. Молодец.

– Вижу, что вы решили проявить благоразумие! – сильный голос тар-Синаэса легко перекрыл гам. – Сейчас я проеду вдоль телег и решу, кто на что годен. Кто в обоз, кто в пешее ополчение…

Он тронул поводья, и белый жеребец пошел вперед, легко, точно поплыл. Лучники остались на месте, несколько всадников двинулись вслед сенешалю.

– Я попытаюсь… – отчаянно проговорила Саттия. – Но не вините меня, если ничего не выйдет.

Тар-Синаэс ехал вдоль каравана, оглядывая каждую из телег. Гоблины замирали при его приближении, а он кивал и бросал несколько слов. Возчиков оставляли на месте, охранники понуро слезали и шагали к самой первой телеге, где их строил и осматривал другой сельтаро.

– Сеньор, руэго кэ ме пердонэ…[26] – Саттия вытянулась, словно тетива на ее луке.

– Си?[27] – сенешаль посмотрел на нее с неожиданным интересом и придержал коня.

Девушка заговорила, горячо и быстро, время от времени показывая на спутников. Из всей ее речи Олен разобрал только слова «нобле», «асунте» и «эль норте».[28] Тар-Синаэс выслушал, затем произнес несколько фраз, покачал головой и глянул на Рендалла.

Глаза у сельтаро оказались темно-синими, почти фиолетовыми.

– Никаких исключений, – проговорил сенешаль. – Рад видеть в наших землях отпрыска славного рода, но надеюсь, что его ратное искусство пригодится нам на поле боя. У нас достаточно снаряжения и лошадей, а вот воинов, умеющих биться в конном строю, не хватает.

Судя по всему, Саттия доложила, что Олен принадлежит к сословию таристеров, надеясь тем самым добиться свободы.

– Отважный гном станет десятником в ополчении, – продолжил тар-Синаэс. – Лекарь и его ученик найдут дело в обозе. А вы двое – присоединитесь к моей дружине. – Он повернулся к девушке и добавил: – Но те преокупес, эрмана. Тодо сера биен.

И поехал себе дальше.

– Иди туда, гном, – с акцентом, четко выговаривая слова, сказал один из сопровождавших сенешаля всадников и показал в сторону первой телеги. – Остальным оставаться на месте.

– Вот уж клянусь пастью Азевра, никогда не любил воевать, – буркнул Гундихар, но с телеги слез. – Ладно, еще увидимся. Надеюсь, битва состоится не прямо сейчас?

И он ушел туда, где строились охранники каравана.

– Я не смогла. Ничего не получилось, хотя он и признал меня за свою… – губы Саттии тряслись, в глазах читалось смятение. – Сказал, что отряд нагхов идет с юга и что его нужно остановить любой ценой, пока герцог не привел войско. Но он назвал меня… да, сестрой…

Последнее, похоже, ошеломило девушку больше всего.

– Никто бы не смог. – Олен глядел туда, где тар-Синаэс разговаривал с двумя эльфами, что ехали с караваном. Судя по их злым лицам, сенешаль не собирался давать послаблений даже сородичам. – Так что не переживай.

Он приобнял Саттию, и она уткнулась лицом ему в плечо.

– Честно говоря, я не ожидал такого… – заговорил долго молчавший Арон-Тис, и голос его прозвучал растерянно. – Война, высадка нагхов… что нас захватят вот так вот и…

– А на что ты рассчитывал? На легкое путешествие? – Олен понимал, что злится, но не мог сдержаться. – С этими… штуковинами? – он поднял руку с Сердцем Пламени на пальце, а ладонью другой коснулся меча. – Чего уж теперь переживать, остается только покориться судьбе.

– Это точно, да, – вздохнул Бенеш и захрустел пальцами.

С тем, чтобы рассортировать роданов из каравана, сельтаро управились быстро. Зазвучали резкие команды, телеги принялись разворачиваться, лучники – выбираться из леса. Всадники проскакали мимо, туда, где остался сенешаль, стали видны нестройные ряды прятавшегося за их спинами ополчения.