— Люблю сплетни, — чуть подалась вперед собеседница.

Амалия засмеялась:

— Джалиль, как ты поняла, очень обольстителен. Не знаю женщины, которую он не смог бы соблазнить. Видишь, и ты не устояла. Он замечательный, но, к сожалению, непостоянный. Две-три недели, редко месяц, и утрачивает интерес. Сколько лет его знаю, не могу припомнить ни одной продолжительной связи. Но пока он в азарте, рекомендую пользоваться, — подмигнула девушка. — О его нежности и щедрости ходят легенды. Каждая хотела бы повторить, но увы.

— О нежности… — протянула собеседница.

Мисс Робинсон мечтательно закатила глаза:

— Джалиль очень красиво ухаживает, он обходителен, ласков, засыпает комплиментами… Знает, как подарить женщине сказку. К слову — со всеми бывшими умудряется сохранить хорошие отношения, потому что расстается всегда очень ровно — безнадежно разбитых сердец после себя не оставляет, — Амалия снова улыбнулась.

— Хм, — оценила Аби. — Такое ощущение, что все это из личного опыта. У тебя с ним тоже было?

Гостья рассмеялась.

— Да у кого с ним не было? — весело спросила она. — У Джалиля, как мне кажется, цель жизни — обласкать всех красивых женщин планеты, не упустив ни одной.

В ответ на эту более чем лестную и беззлобную рекомендацию Абигейл тоже рассмеялась.

— Значит, ласковый и засыпает комплиментами… — сказала она. — Но не дольше двух-трех недель?

— Полтора месяца — его рекорд, — кивнула собеседница. — За все время такой выдающийся случай могу припомнить только один. В общем, наслаждайся и не заморачивайся, он безумно обаятельный и милый.

— Ну да, я заметила, — кивнула Аби, хмыкнув про себя. — Буду пользоваться моментом.

— Вот и правильно, — кивнула гостья. — Еще вопросы?

— Про подаренное платье ты, наверное, знаешь.

— Разумеется. Это ведь я выполняла заказ по его указаниям.

— Как умудрились так точно подогнать по фигуре? — спросила Аби.

— О, это очень просто, взяли видеозаписи твоей встречи с Эледой, а для контроля выдернули все твои покупки в магазинах одежды. Вычислить, что ты брала, было несложно. А дальше по этим данным создали манекен. Если будешь заказывать одежду в модном доме Мелинды Ховерс, знай, что мерки снимать необязательно.

— Серьезный подход, — протянула собеседница, мысленно задаваясь вопросом, не достались ли им еще и записи «встречи» с Джалилем.

— Это же клан Ховерсов, — улыбнулась Амалия. — У нас всё серьезно. И полностью конфиденциально. Ты спрашивай. Мое дело на сегодняшний вечер — максимально тебя просветить… Может, чего-нибудь закажем? Сегодня все расходы на мне.

Спецавтобус неторопливо ехал по центральному проспекту сектора. За окнами проплывали жилые кварталы, торговые центры и развлекалки, переливались рекламные голограммы. Служба оптимизации дорожного движения исправно рассеивала пробки на пути следования автобуса с задержанными, тогда как система управления транспортными потоками регулировала трафик, разгружая проспект и заблаговременно создавая зеленую улицу на светофорах. Но даже при всех этих ухищрениях ехать быстро не получалось — движение было слишком плотным.

В салоне автобуса в полнейшей тишине сидели на длинных жестких лавках грустные пассажиры — в общей сложности девятнадцать человек. Все — сотрудники «Агентства по борьбе с неврозами». От кабины водителя и охраны их отделяла прозрачная перегородка с дисплеем, на котором мигала красным надпись: «Не разговаривать!» На полу тоже то и дело вспыхивали предупреждающие лозунги. Например, у Зака Кларка — бывшего сотрудника ГБР — под ногами мерцал синим совет: «Не создавай проблем — сбережешь здоровье». Его соседу надпись разъясняла причинно-следственную связь между поведением и сохранностью зубов.

А немаленькую организацию создала Абигейл. Зак, как выяснилось, знал лишь часть патрульных. Зато был знаком со всеми четырьмя докторами. И молодую врачиху знал в том числе. Она сейчас сидела и смотрела остановившимся взглядом в пустоту. Но не истерила, не плакала. Только лицо было землисто-серое с черными кругами вокруг глаз. Кстати, коллеги ее заметно так нервничали. Особенно когда смотрели на самого Зака. Ну, тут их понять можно.

Его грубо брали, чего уж душой кривить. Морда так распухла, что ощущалась чужой, огромной, бесформенной и рыхлой, как подушка. Не зря говорят: «Не бегай от СБ — это некрасиво». Еще как некрасиво. В зеркало теперь вообще без слез не взглянешь, до такой степени привлекательность растерял. Хотя даже с разбитой мордой Зак уж точно выглядел лучше троих непонятных торчков — зеленых и заблеванных. Кто это вообще? Инфоцентровские, что ли? С ними работала исключительно Абигейл лично. Досадно, что её самой тут не видать — хоть одна симпатичная физиономия была бы среди этой унылой безнадеги. Правда, после многочасовых медикаментозных допросов, сменяющихся обычными, вряд ли бы мэм-лейтенант осталась миловидной…

Зак покосился на товарищей по несчастью. Синди отрубился сразу, как только приковали — откинулся к борту, и привет. Видать, нанервничался. Инфоцентровцы сидели бледно-зеленые, прижимали к мордам пластиковые пакеты. Самозабвенно блевали и, кажется, не замечали ничего вокруг. Доктора бодрились, нервничали, но бодрились. В конце концов, их специальность в списке «распределять по назначению» — свободы им не видать, конечно, но жить можно будет. Патрульные… Зак мысленно скривился — большинство совсем расклеились.

На КПП межсекторной магистрали автобусу уж расчистили подъезд, и он остановился прямо перед шлагбаумом. В салон заглянул охранник с КПП, перекинулся парой слов с водителем и штатными конвоирами, подключил носимый комм к маршрутизатору автомобиля, проверил историю, удостоверился, что после загрузки перегородка между кабиной водителя и заключенными не поднималась, затем через специальный люк запустил в салон дистанта. Маленькая машинка с камерами быстро проехала вперед-назад, убедилась, что на скамьях сидят только этапируемые, что нет лишних людей и груза, после чего выкатилась обратно. Охранник подобрал дистант и свалил. На этом досмотр завершился.

Двери закрылись, шлагбаум поднялся, автобус выехал на межсекторальную магистраль, через которую протянулись тени от опор монорельса.

— Что дальше-то? — в ответ на этот полный безнадежности вопрос, заданный одним из патрульных, стеклянная перегородка еще яростнее замигала красным: «Не разговаривать!»

Что дальше, что дальше… завтра суд, навесят возмещение ущерба и пинком — в штрафной распределитель. Трудитесь, пока весь долг не отработаете. Куда заберут, там и вкалывайте. Это если повезет и сумму сочтут реальной для отработки. А также если не сработает механизм крайней необходимости и смертников не направят в какую-нибудь задницу.

Интересно, куда зашвырнут инфошников? А еще интересней — что сделали бы с Абигейл, останься она в живых? Куда бы ее забрали? Слухи-то про штрафников и их использование ходят самые разные.

Эта мысль заставила Зака снова поглядеть на докторшу. Кажется, ее зовут Дженис. Она, видимо почувствовала его взгляд, перестала смотреть в пустоту, в глазах появились проблески мыслей. Дженис и врачом-то стала полгода как, до того была интерном в отделении травматологии. Поймав взгляд товарища по несчастью, докторша приоткрыла было рот, чтобы что-то сказать, но он медленно покачал головой и показал подбородком в сторону прозрачной перегородки: «Не разговаривать!»

Она в ответ только с горечью усмехнулась.

* * *

Лифт поднялся на нужный этаж. Батч встал так, чтобы загородить собой Эледу, и открыл двери. Пусть три независимые системы, одна из которых была установлена самим Батчем, говорили, что в квартире Нейт Ховерс и трое его личных телохранителей, пусть Нейт подтвердил личность сканированием ДНК, отпечатков пальцев и сетчатки, профессиональную паранойю Батча это не усыпило.

В холле мисс Ховерс и ее охрану встречал один из телохранителей отца. Батч перекинулся с ним парой фраз, дополнительно удостоверившись, что никакого подвоха нет, и только после этого прошел вперед. Встречающий же остался в холле убедиться, что в лифте действительно приехали только три человека: мисс Ховерс и ее охрана.