Независимо от первичного происхождения генетически заданных прототипов человеческого поведения есть веские доказательства того, что некоторые типы относительно устойчивых темпераментов и поведенческих паттернов присутствуют уже при рождении (Kagan, 1989). Эти врожденные характеристики лучше рассматривать как «тенденции», которые могут акцентироваться или ослабевать под воздействием опыта. Кроме того, может установиться непрерывный, взаимно подкрепляющийся цикл между врожденными паттернами человека и паттернами значимых для него людей. Например, человек, для которого чрезвычайно важна забота, может вызывать проявления заботы со стороны окружающих, вследствие чего врожденные паттерны этого человека будут поддерживаться намного дольше периода, на протяжении которого такое поведение можно считать адаптивным (Gilbert, 1989). Так, пациентка по имени Сью, подробнее о которой мы поговорим чуть позже, по словам ее матери, фактически с рождения была более привязчивой и требовала большей заботы, чем ее братья и сестры. Мать давала ей особую заботу и защиту. Став взрослой, Сью продолжала тянуться к более сильным людям, которые отвечали на ее желание постоянной любви и поддержки. Другая проблема состояла в ее убеждении, что она непривлекательна. Ее постоянно дразнили старшие братья, что стало основой для убеждения: «Меня нельзя любить». Из-за этого убеждения она избегала ситуаций, в которых ее могли бы отвергнуть.

До сих пор мы говорили о «врожденных тенденциях» и «поведении», как будто эти характеристики могут отвечать за индивидуальные различия. В действительности, согласно нашей теории, интегрированные когнитивно-аффективно-мотивационные программы обусловливают поведение человека и отличают его от других людей. У детей старшего возраста и у взрослых застенчивость, например, является производной внутренней структуры установок типа «опасно нарываться на неприятности», низкого порога тревожности в межличностных отношениях и робости при общении с новыми людьми и незнакомцами. Эти убеждения могут появиться в результате повторения травмирующего опыта, подкрепляющего их.

Несмотря на мощную комбинацию врожденной предрасположенности и влияний окружающей среды, некоторые люди оказываются способными изменять свое поведение и лежащие в его основе отношения. Далеко не из всех застенчивых детей вырастают застенчивые взрослые. Например, культивирование более напористого поведения под влиянием значимых людей и опыта может постепенно сделать застенчивого человека уверенным в себе и общительным. Как мы увидим в последующих главах этой книги, даже крайне дезадаптивные паттерны могут быть изменены, если направить психотерапию на определение этих установок и формирование или укрепление более адаптивных установок.

Мы уже вкратце касались вопроса о том, как врожденные задатки могут взаимодействовать с влиянием окружающей среды, что приводит к появлению количественных различий в характерных когнитивных, аффективных и поведенческих паттернах, отвечающих за индивидуальные личностные особенности. У каждого человека есть уникальный профиль личности – вероятность конкретных реакций на ту или иную ситуацию.

Человек, вступающий в группу, где есть незнакомые ему люди, может думать: «Я буду выглядеть глупо» и испытывать робость. У другого человека в подобной ситуации может возникнуть мысль: «Возможно, я смогу развлечь их». Третий подумает: «Они недружелюбны и могут манипулировать мной», и будет начеку. Характерные реакции людей отражают важные структурные различия, представленные в их базовых убеждениях (или схемах). Такими базовыми убеждениями могут быть: «Я уязвим, потому что не знаю, как себя вести в новых ситуациях», «Я интересен всем людям» и «Я уязвим, потому что люди недружелюбны». Их можно наблюдать у нормальных, хорошо адаптированных людей, и они характеризуют их личность.

Однако эти же самые убеждения гораздо ярче выражены при расстройствах личности; в приведенном выше примере они соответственно характеризуют избегающее, гистрионное и параноидное расстройства. Люди с расстройствами личности обнаруживают одно и то же повторяющееся поведение гораздо чаще, чем люди, их не имеющие. Типичные дезадаптивные схемы при расстройствах личности, проявляющиеся во многих или даже в большинстве ситуаций, имеют компульсивный характер и не так легко поддаются контролю и изменению, как похожие схемы у здоровых людей. Любая ситуация, имеющая отношение к содержанию дезадаптивных схем, будет активировать эти схемы вместо более адаптивных. В большинстве случаев такие паттерны пагубно влияют на многие важные цели этих людей. В целом, относительно других людей, их дисфункциональные установки и поведение чрезмерно обобщены, ригидны, императивны и невосприимчивы к изменению.

Если учесть, что паттерны личности (когнитивная сфера, эмоции и мотивация) у человека с расстройством личности отличаются от таковых у других людей, возникает вопрос: как эти паттерны развиваются? Чтобы ответить на него даже кратко, мы должны вернуться к вопросу о взаимодействии природных особенностей и воспитания. Люди с повышенной чувствительностью к отвержению, одиночеству, боящиеся быть брошенными могут быть убеждены в катастрофическом характере таких ситуаций. У пациента, по природе своей предрасположенного к острому реагированию на обычные виды отвержения в детстве, может развиться негативный образ себя («Я непривлекателен»). Этот образ может подкрепляться, если человека отвергают особенно сильно, ситуация неоднократно повторяется или происходит в периоды, когда пациент особенно уязвим. При повторении таких ситуаций убеждение становится структурированным.

У Сью, уже упоминавшейся здесь пациентки, сформировался образ себя как глупой и неадекватной, потому что братья критиковали ее всякий раз, когда она делала ошибку. Чтобы максимально защитить себя от боли и страданий, она выбрала путь избегания ситуаций, в которых это могло бы произойти. Ее чрезмерным обобщением было: «Если я позволю себе быть уязвимой, мне причинят вред».

То, как люди обрабатывают данные о себе и других, зависит от их убеждений и других компонентов когнитивной организации. Когда имеет место расстройство какого-либо типа – симптоматический синдром или расстройство личности – упорядоченное использование этих данных становится систематически искаженным и дисфункциональным. Эти искажения в интерпретации и последующем поведении формируются под воздействием дисфункциональных убеждений.

Давайте вернемся к примеру Сью, которая страдала как зависимым, так и избегающим расстройством личности, а также испытывала беспокойство по поводу возможного отвержения. В обычном сценарии шум, доносящийся из соседней комнаты, свидетельствовал о том, что ее бойфренд Том занимается там своими обычными делами. Восприятие шума давало ей почву для интерпретации. Это восприятие было помещено в определенный контекст – она знала, что Том развешивает какие-то картины. Слияние стимула и контекста создавало основание для информации.

Поскольку общие сенсорные данные, например шум, сами по себе имеют ограниченную информационную ценность, они должны быть преобразованы в некоторую поддающуюся интерпретации конфигурацию. Эта интеграция данных в последовательный паттерн – результат переработки схемами сырых сенсорных данных в определенном контексте. Первое, о чем подумала Сью, было: «Что-то очень шумно в комнате Тома». Большинство людей завершило бы обработку информации в этой точке, сохранив этот вывод в кратковременной памяти. Но поскольку Сью всегда боялась отвержения, она была склонна находить смысл в подобных ситуациях. Поэтому она продолжила обработку информации и приписала ей персонифицированное значение: «Том так гремит, потому что он сердится на меня».

Каузальная атрибуция такого рода происходит вследствие более высокой степени структурированности, с помощью которой ситуации приписывается значение. Компонентом (схемой) этой системы более высокого уровня было ее убеждение: «Если близкий мне человек создает столько шума, это означает, что он сердится на меня». Этот тип убеждения представляет условную схему («Если… то») в отличие от базовой схемы («Меня нельзя любить»). В данном случае Том мог действительно сердиться на Сью. Но поскольку базовое убеждение Сью было очень сильным, она интерпретировала ситуацию подобным образом всякий раз, как только близкий человек (например, Том) производил шум, независимо от того, был он сердит на нее или нет. Кроме того, в иерархии убеждений Сью доминировала формула «Если близкий человек сердится, он отвергает меня» и, на более обобщенном уровне, «Если люди отвергают меня, я останусь в полном одиночестве» и «Одиночество приведет к разрушительным последствиям». Убеждения организованы согласно иерархии, добавляющей все более широкие и сложные значения на каждом новом уровне.