— Давай, — согласился Ит. Придется послушать, иначе она перенесет чтение на следующий визит, а это лишняя трата времени.

— Слушай.

— Толпа ликует! Весь народ в экстазе! Все славят вас, ведь враг повержен, и с новой силой все… о, нет, не может быть! Вы мрачны, нет лица на вас, — залебезил пророк. — В чём дело?

— В чём дело? Будто сам не догадался, в чём может дело быть, и почему я стал мрачнее тучи. Он не ушёл, — с неприязнью произнес правитель. В его голосе послышалась, впервые за всё это время, самая настоящая злоба. — Он там стоит, как раньше, и так же молча и неподвижно он смотрит на меня. Так вот, друг мой. Пусть все твои идеи во благо были, но они никчёмны!

— М-м-мои? — кое-как выдавил из себя пророк. — М-м-мои идеи?.. Но… но вы позвольте вам возразить, ведь про войну идея была и вовсе не моя…

— А чья, позволь спросить? — всё так же зло спросил правитель. — Сперва убить певичку, друзей, потом погнать народ на бойню; хорошо, что та была короткой, и кончилась легко, и в нашу пользу… неважно. Важно мне сейчас одно. Как от него избавиться?

— Я… я понял, — голос пророка стал таким же, как раньше, видимо, он быстро взял себя в руки. — Наверно, нам следует попробовать иное, совсем иное средство…

— Ты о чём?

— Возможно, вам поможет воздержанье, и долгая молитва, — смиренно произнес пророк. — Ещё раскаяние, ведь иногда бывает, что если попросить у павшего прощения, он, может, и простит, и тот час вас покинет.

— Раскаяние? — правитель усмехнулся. — Шутить со мной изволишь? Так знай же, если вдруг ты позабыл — я не из тех, кто будет извиняться пред тем, кого до этого убил. Я более скажу тебе — коль смог бы, я б его прикончил снова.

— Значит, не верен этот путь, — тут же согласился пророк. — Раскаянье нам не подходит вовсе. И ладно, мы придумаем другое. Но… мой правитель, можно мне спросить?

— О чём?

— Я записать хотел, где чья идея, чтобы не путать, как сегодня, кто, когда, и что кому сказал, — предложил пророк. — Боюсь, что невзначай могу присвоить я заслугу не по чину. Не хотел бы. Как покорный раб, я должен…

— А ты хитёр, — правитель усмехнулся. — Ну что же, будь по-твоему. Запишем. Но должен ты учесть: твою округлость, и твой достаток я держу в руках, и если что не так, ты не сумеешь отпор мне дать, ведь никакая запись не сможет повлиять на мой вердикт.

— Я понял, понял, полностью согласен, — снова залебезил пророк. — А что же до идеи, то есть ли у тебя что новое? О чём ты думаешь сейчас?

— Идея есть. Мы призовем науку к себе на помощь, — сказал правитель. — Раз бессилен ты, то, может быть, они помочь сумеют.

— Но как же тайна?

— Тайну сохраним.

— Значит, я понял всё правильно, — подытожил Ит. — Идея с войной не сработала, Тень никуда не делся, и они решили продолжать экспериментировать. Собственно, это тоже было вполне ожидаемо, однако на счет науки мне не очень понятно.

— Этот фрагмент окончен, нужно дождаться продолжения, — предупредила сказительница.

— Понимаю. Но как бы уже было произнесено слово «наука», вот мне и стало интересно, каким образом наука, причем неизвестно какая, может в принципе повлиять на призрак.

— Тень не призрак, — покачала головой сказительница.

— А кто же он тогда? — удивился Ит.

— Он Тень. Призракам свойственно появляться и потом исчезать, Тень же постоянно находится рядом с правителем. Поэтому определение «призрак» ему точно не подходит.

— Ладно, пусть так, — кивнул Ит. — В принципе, это неважно. В общем, с наукой пока ничего не понятно.

— Нетерпение никого не украшает, — сказительница покачала головой. — Тебе придется дождаться продолжения, путник.

— Это понятно, собственно, я и не возражал вроде бы, — справедливо заметил Ит. — Но, если честно, я пока так и не понял, к чему это всё идёт? Как-то странно, честно говоря. Развитие событий… ну, сомнительное, скажем так. Мораль — её вообще нет, как таковой. Жестокость — для сказки она явно излишняя. Я про современные адаптации сказок, конечно. В старинных вариантах жестокости хоть отбавляй, но там она тоже несколько иная.

— Например? — прищурилась сказительница.

— «Мертвое тело», — пожал плечами Ит. — В сборнике Афанасьева есть два варианта этой сказки. Там некий человек либо сам убивает мать, либо она просто умирает, а он хитростью наживается на этом. Подстраивает разные ситуации. То сани сбили мать, и ему платят. То попадья паленом по голове ей дала, и от него откупаются деньгами… в общем, если не вдаваться в подробности, то в этой сказке речь идет о жестокости бытовой, и выгода от этой жестокости самая что ни на есть прямая. Деньги. А тут что? Весьма сомнительное предприятие по избавлению от приведения, которое торчит рядом. Надел бы этот правитель темные очки, чтобы хуже было видно Тень, и жил бы себе дальше спокойно.

Сказительница усмехнулась.

— Многие именно так и поступают. Живут себе спокойно в тёмных очках, чтобы не видеть, что происходит. До встречи, путник. Я буду ждать тебя, — сказала она, и рассыпалась каскадом золотистых искр.

— Рыжий, там сегодня ну очень интересно получилось… — начал Ит, едва сняв визор, и тут осекся и остановился. — Ты чего? Что-то случилось?

Скрипач кивнул.

— Да, — сказал он тихо. — Сейчас переодевайся, и пойдем, прогуляемся. Только быстро. Мне надо тебе кое-что показать.

— Срочно?

— Да. Ит, я не шучу.

— Ясно, — коротко ответил Ит. Скинул игровую рубашку, и быстро надел обычную. Он понял: произошло что-то действительно очень серьезное, Скрипач действительно не шутит, он крайне напряжен, и до предела собран. — Сказать можешь?

— Он начал действовать первым, — ответил Скрипач. — Идём. Ты должен увидеть сам.

…Это был нижний ярус, та его часть, которая прилегала к отсеку со скафандрами, и к шлюзу. Людей тут сейчас не было, потому что сюда приходили только для работы снаружи, а эти работы в данный момент попали под запрет. Уже на подходах к модулю Ит замедлил шаг, принюхался, и нахмурился.

— Ацетон, — сказал он тихо. — Ты это имел в виду?

— Нет. Не только.

— Постой, — попросил Ит.

К сильному, резкому запаху ацетона примешивался ещё один.

— Там… — начал Ит.

— Да.

— Кто?

— Надо, чтобы ты увидел это сам, — жестко сказал Скрипач.

Запах ацетона, нестерпимо сильный, смешивался с таким же сильным запахом крови — Ит тут же понял, что запах этот появился меньше часа назад, кровь была ещё свежей. Они стояли сейчас у входа в нужный отсек, люк оказался приоткрыт, поэтому можно было войти так, чтобы не наследить — и это хорошо, потому что в нынешних условиях зачистить следы качественно будет практически невозможно. Но, в принципе, зачистки бояться им особенно и не нужно — их следы тут и так были в количестве. То есть если кто-то будет снимать генетику, то следы легко объяснятся. Они оба именно отсюда выходили в пространство. Там, дальше, «шкафы» со скафандрами, и шлюз.

— Я первый, — сказал Скрипач. — Ит, один шаг вперед от двери. Только один. Дальше…

— Понял. Идём.

Там, за люком, в этом отсеке, был кровавый ад, и Ит в первую секунду не сообразил, чьё именно тело лежит на полу небольшого помещения, точно по центру, настолько сильно оно было обезображено. Шаг он делать не стал, потому что не хотел рисковать, он замер у входа, и внимательно вгляделся в жуткую картину, которую представлял сейчас собой отсек.

— Это… — начал он, но Скрипач перебил.

— Да. Это Аня. Идём, задерживаться здесь нельзя.

— Наблюдение ты снял?

— Да, но ненадолго. Сам понимаешь.

— Идём, — через несколько секунд сказал Ит. Он уже увидел достаточно.

— Она была с нами, там, на этой встрече, — Скрипач сидел на своей койке, и смотрел неподвижно куда-то в стену. — Не выступала. Но была.