— Нет, почему же — глупо, — возразил Дмитрий. — Очень даже благородно. Интересно. Но, Игорь, скажите, что для вас было бы важнее — возможность вырастить клубнику под светом чужой звезды, или жизнь экспедиции?

— Эээ… — Ит растерянно посмотрел на Дмитрия, причем играть растерянность ему не пришлось. — Как такие вещи можно сравнивать? Экспедиция, конечно. Как иначе?

— Знаете, люди разные бывают, — покачал головой Дмитрий. — Может быть, вам, Игорь, это и кажется абсурдным, но другим запросто может казаться, что возможность важнее, чем люди.

— Нет, я не из таких, — потряс головой Ит.

— Славно. Это правильная позиция.

— Я только не понял, при чем тут двигатель, — признался Ит. — Мы, вроде, про двигатель говорили.

— Так в том и дело, — Дмитрий посерьезнел. — Авария произошла либо из-за безалаберности кого-то из вашей группы… либо по злому умыслу. Или еще по какому-то умыслу, потому что, что уж тут греха таить, при входе в систему «Велес» мог совершить гравитационный прыжок, и уйти к системе, которая являлась резервным вариантом. Однако было принято решение…

Иту этот разговор уже стал надоедать, поэтому он решил, что в этот раз с него достаточно. Изображать исполнительного дурака ему было не привыкать, поэтому Ит сделал серьезное лицо, набрал в грудь побольше воздуха, и, не дав Диме закончить фразу, выдал:

— Мы ведь уже прибыли, по графику, и сейчас главное — движок починить, я ведь правильно понимаю? Чёрт с ней, с клубникой, люди важнее и дороже. В смысле, жизнь экспедиции. Дима, так чего делать-то нужно? Вы только скажите, мы готовы. Но не сейчас. В смысле, не сегодня. У нас смена в четыре начинается, можно, я готовиться пойду?

Дмитрий раздраженно что-то фыркнул, но промолчал.

— Так можно мне идти? — спросил Ит.

— Не так быстро, — Дима сделал паузу. — Вот что, Игорь. Придется мне, видимо, попросить вас об одолжении. Присмотритесь к вашим товарищам по бригаде. И если заметите что-то, сообщите мне.

— Не понял, — Ит нахмурился. — На что именно смотреть?

— Кто как работает, кто про что говорит. Есть подозрения, что человек, подвергший опасности «Велес», может находиться среди вас. Да, да, Игорь, именно среди сотрудников «Б». Так что будьте внимательны и бдительны, и при первом же тревожном сигнале сообщите.

— Эээ… хорошо, — кивнул Ит. — Сообщу обязательно. А если никто не будет… ну… ничего делать или говорить? Тоже сообщать надо?

— Нет, не надо, — покачал головой Дмитрий.

— На счет «тени» много говорили, — тут же сказал Ит. — Про это нужно?

— Нет, про «Хоровод» не нужно.

— А вдруг это важно? — Ит нахмурился. — Ну, мало ли.

— Только про работу, и про что-то необычное, — Дмитрий встал, давая понять, что разговор окончен. — Всё, Игорь, идите. Завтра жду вас… так, когда я начало поставил? Секунду. Утром, в одиннадцать. Будет закрытое совещание по двигателю, а потом побеседуем о работе. Всего доброго.

— Что он за сказку рассказал? Гравитационный прыжок? — Скрипач с изумлением посмотрел на Ита. — Он в своем уме вообще? Мы снизили скорость при входе в систему, а для прыжка она должна быть…

— Рыжий, спасибо, я в курсе, — Ит невесело усмехнулся. — Бред сивой кобылы. Ни о каком прыжке уже на втором году экспедиции не могло идти и речи. Думаю, он это сказал просто для острастки, причем не подумав. А вот то, что он формирует систему для доносительства друг на друга — это, как ты можешь догадаться, не очень хорошо.

— Пф, — Скрипач поморщился. — Кто бы сомневался. Не очень? Очень. Очень даже очень. И ведь пойдут. Как милые пойдут. По поводу и без.

— Про что я тебе и говорю.

— Ага. Тем более что ловить кого-то так увлекательно, — Скрипач, видимо, решил, что пора прекращать ёрничать, и дальше продолжил уже серьезно. — Это хреново, и это, боюсь, сильно осложнит нам задачу. Потому что это запросто может перерасти либо в общий психоз, либо в кое-что ещё похуже.

— Думаешь? — Ит сел на койку. — Не уверен на счет психоза. Сперва вырастет градус напряжения, психоз — это уже конечная стадия процесса. Мне другое не понравилось.

— И что же? — прищурился Скрипач.

— Да то, что они, судя по всему, вместо поиска причины придумали что-то поинтереснее, — объяснил Ит. — Почему? Они не знают причину. Мы тоже не знаем. Они поняли, что её, кажется, узнать не получится. Но команда ждёт результат, и они сейчас примутся оправдывать ожидания.

— Это мне в голову не пришло, — признался Скрипач. — Скрыть истину — вот таким образом?

— Да, таким, особенно с учетом того, что истины нет, её не существует. По крайней мере, пока, — уточнил Ит. — Рыжий, прогуляемся сегодня к двигателю?

— Прогуляемся, — кивнул Скрипач. — Сходим, так сказать, в гости. Если, конечно, сумеем туда пробраться.

— Думаю, сумеем, но для начала надо расчистить дорогу. Чтобы хотя бы увидеть для начала, что в результате катастрофы получилось, как ты понимаешь.

— Это само собой, — усмехнулся Скрипач. — Только давай не через наши терминалы, а через общий, пожалуй. Что-то мне не хочется себя пока что светить. Пусть даже потенциально или гипотетически.

— Согласен на сто процентов, — кивнул Ит.

На вмешательство в работу системы и создание схемы отключения следящих систем ушло пятнадцать минут — вроде бы слишком долго, но, во-первых, торопиться им было некуда, и, во-вторых, решили сделать всё «с запасом», справедливо предположив, что ходить к двигателю придется не раз и не два. В этот раз нужно попасть внутрь колонны, хотя бы внутрь колонны, а для этого необходимо разблокировать дверь, которая в доступе, и которая потенциально сможет открыться. Да, такая дверь всего одна, она расположена позади завала третьего уровня управления, другие двери пока что вне доступа, для того, чтобы к ним попасть, нужно сперва освободить проходы от тонн мусора, по сути, от свалки, в который превратились помещения. Чудо, что хотя бы на часть световых панелей удалось подать питание, ведь в первые сутки не работали даже они, то есть уничтожена не только основная сеть, но и аварийная. Собственно, через аварийную свет и запитали, и лишь на вторые сутки после происшествия.

— Знаешь, что меня поражает? — говорил Скрипач, когда они возились с терминалом, задавая камерам программу отключения по цепочке.

— И что же? — спросил тогда Ит.

— А то, что они спокойны, как священные коровы. На корабле серьезная авария, другие бы на ушах стояли, а эти… — Скрипач махнул рукой. — Они обсуждают «тень», и, кажется, уже свыклись с мыслью, что авария произошла из-за чьей-то халатности. Сейчас подкрутим маленько, накажем виновных, и всё будет хорошо. И это притом, что на самом деле всё несколько, скажем так, иначе. Но они в упор этого не видят.

— Не все, — покачал головой Ит. — Данил, например, всё понимает правильно. И ещё он понимает, что другие тоже в состоянии это понять. Он хочет доискаться.

— Дадут ему доискаться, как же, — вздохнул Скрипач. — Сейчас на него кто-нибудь стукнет, и все поиски кончатся, сам понимаешь, чем.

— А чем? — повернулся к нему Ит. — Объявят выговор? Или сделают виновным? Второе не получится, хотя бы потому что Данил в тот день к двигателю не приближался.

— Зато в другие дни приближался, — вздохнул Скрипач. — Хотя знаешь, я оптимист. Может, и не настучит никто. Или сам он сообразит, что нужно быть осторожнее. Вообще, нам бы понять для начала, что там стряслось, потом, глядишь, что-то и придумаем.

— Согласен, — покивал Ит. — Давай доделывать, потом смотаемся за едой, потом в «Хоровод» заглянем, гору пробежим, а вечерком пойдем гулять по запланированному маршруту. Блин, чуть не забыли! Выйди в ту область, где карта зарядок баллонов смесью, надо там кое-что поправить.

Идти приходилось медленно, и максимально осторожно — скафандры, разумеется, не предназначались для подобных прогулок, они были весьма хрупкими, и риск повредить их здесь был не просто высоким, нет, высочайшим. Опасно. Поэтому идём, внимательно глядя по сторонам, насколько позволяет обзор в шлемах, не болтаем, и не отвлекаемся.