Он выбрал путь между двумя замшелыми валунами, хотя более протоптанная тропинка уходила чуть левее. Он шёл медленно, прислушиваясь к ощущениям. И снова эта усталость… не физическая, а какая-то внутренняя. Словно он решал сложнейшую математическую задачу, требующую предельной концентрации. Через полчаса такого пути он почувствовал себя совершенно разбитым. Он остановился, опёршись о ствол дерева, чтобы перевести дух.

— Трудно, — выдохнул он. — Голова гудит.

— А ты думал, волшебство — это палочкой взмахнуть? — Марфа подошла, её глаза изучали его с пристальным вниманием. — Это труд, Олег. Труд души и воли. Ты учишься новому языку, новому способу быть. Это всегда тяжело вначале. Но ты идёшь верно. Тропа под ногами сама тебе отвечает.

Олег посмотрел вниз. И правда, едва заметная тропинка вела именно туда, куда он шёл, огибая бурелом и топкие места. Он справился. Но какой ценой?

Он вспомнил свои мечты о фэнтези-мирах, где герои легко мечут файерболы и управляют стихиями. Реальность оказалась куда прозаичнее и… энергозатратнее. Никаких бесплатных спецэффектов. За всё нужно платить. Своей силой. Своей концентрацией.

— Отдохни немного, — сказала Марфа, садясь на поваленное дерево. — И запомни: сила любит меру. Лучше сделать малое дело хорошо, чем пытаться сдвинуть гору и надорваться. Поспешность здесь – худший враг.

Олег устало кивнул, садясь рядом. Путь к Омутам Тихим только начался, а он уже чувствовал себя выжатым лимоном. Магия оказалась не сказкой, а тяжёлой работой. И он совершенно не был уверен, хватит ли у него сил её освоить.

Они сидели на поваленном дереве минут десять. Лес жил своей жизнью: шелестели листья, перекликались птицы, где-то вдали прошуршало что-то в кустах – мелкий зверёк, не иначе. Олег понемногу приходил в себя, головная боль утихала, но ощущение внутренней опустошенности оставалось. Он достал флягу и сделал несколько глотков прохладной воды. Вкусно. В городе он пил воду из бутылок, не замечая вкуса, а здесь она была… живой.

«Батарейка села», — подумал он снова. — «Где тут розетка или пауэрбанк? Или хотя бы зелье маны выпить, как в играх». Он усмехнулся своим мыслям. Реальность оказалась куда менее удобной, чем самое хардкорное фэнтези. Там герой обычно превозмогает, стиснув зубы, а здесь он чувствовал себя так, словно сдал кровь – литра два. За то, чтобы просто почувствовать ветер и угадать тропинку.

Марфа наблюдала за ним своим проницательным взглядом. Она словно видела не только его усталость, но и поток его мыслей, его разочарование и попытки применить старые аналогии к новому миру.

— Отдохнул немного? — спросила она наконец. Олег кивнул. — Хорошо. Слушать мир — это одно. А вот заставить его откликнуться, пусть даже по-малому, — это другое. Требует не только слуха, но и… голоса. Попробуем простую вещь.

Она подобрала с земли небольшой гладкий камешек, ещё влажный от утренней росы.— Видишь? Обычный камень. Холодный. Попробуй… согреть его. Не докрасна, нет. Лишь самую малость. Чтобы рука почувствовала тепло. Искрой своей. Не силой дави, а… как бы подыши на него теплом изнутри. Мягко.

Олег взял камень. Он действительно был холодным, гладким, приятно лежал в руке. Согреть его? С помощью… чего? Той самой искры, что он с трудом высекал? Он вспомнил свой эксперимент в бане — маленькая искорка, возникшая почти случайно. Потом – демонстрация на площади, такой же крохотный огонёк. Это была вспышка, мгновенный разряд. А тут нужно было… длительное, контролируемое воздействие. Как поддерживать горение свечи, а не чиркнуть спичкой.

Он снова закрыл глаза, сосредоточился. Нащупал внутри то знакомое зудящее напряжение. Представил, как оно тёплым потоком перетекает из его ладони в камень. Он пытался сделать это «мягко», как говорила Марфа, но инстинктивно напрягся, пытаясь «протолкнуть» энергию. В висках снова застучало, перед глазами поплыли оранжевые пятна. Он чувствовал, как уходит сила, как снова наваливается слабость. Камень в руке… оставался холодным. Абсолютно.

— Не… не получается, — выдохнул он, открывая глаза. Голова снова гудела. — Он холодный. А я… опять пустой.

Он ожидал упрёка или насмешки, но Марфа лишь терпеливо кивнула.— Потому что ты пытаешься силой гору сдвинуть. Представь себе ручей, — она снова кивнула на воду, бегущую меж корней. — Ты же не будешь кричать на него, чтобы он потек быстрее? Ты уберёшь камень с его пути, расчистишь русло. Так и здесь. Искра — это твой ручей. Ей нужен… проводник. Путь. Просто толкать её во все стороны — бесполезно. Только себя истощишь.

Она взяла камень из его руки.— Твои знания о мире… физика эта твоя… Как у вас ток течёт?

— По проводам, — машинально ответил Олег. — Где сопротивление меньше. Нужен проводник — медь, например. И источник напряжения. И замкнутая цепь…

— Вот! — Марфа подняла палец. — Проводник! И путь! Твоя искра пока без пути мечется. Ты сам себе путь ещё не проложил. Не знаешь, как её направить точно в цель. Ты её как бы… распыляешь вокруг. А нужно собрать в тонкий луч. Этому и учат Омуты Тихие. Почувствовать не только свою искру, но и потоки силы в мире вокруг. В земле, в воде, в воздухе. И научиться соединять одно с другим. Быть не только источником, но и тем самым проводом, направляющим силу туда, куда нужно.

Она помолчала, давая ему осмыслить.— Пока ты не научишься этому, любая попытка что-то сделать силой будет как удар кулаком по воде. Много брызг, а толку мало. И усталость великая. Понимаешь теперь, почему Хозяин Леса тебя к воде послал? Вода – лучший проводник и лучший учитель течения.

Олег медленно кивнул. Это имело смысл. Даже с точки зрения его привычной логики. Не просто генерировать энергию, а контролировать её поток, минимизировать потери, фокусировать воздействие. Только материалы и принципы здесь были иными. Не медь и электроны, а… что? Его собственное тело? Его воля? Какие-то невидимые «потоки силы»?

— Так… значит, пока мы не дойдём до Омутов, я… бесполезен? В смысле магии? — спросил он с ноткой разочарования.

— Не бесполезен, — мягко возразила Марфа. — Ты учишься главному – слушать. Себя и мир. Это основа всего. Без этого и у Омутов ничего не выйдет. А пока… вот, смотри.

Она положила ладонь на замшелый ствол дерева рядом. Её лицо стало сосредоточенным, она сделала несколько глубоких, ритмичных вдохов и выдохов. Олег почувствовал, как атмосфера вокруг едва заметно изменилась – воздух стал словно чуть плотнее, насыщеннее. Тот самый маленький камешек, который всё ещё лежал у её ног, слегка дрогнул и покрылся тончайшим слоем инея. Через мгновение иней растаял.

Олег смотрел во все глаза. Марфа не производила никаких вспышек или звуков. Она просто стояла, дышала, касаясь дерева, и камень отреагировал – охладился. Это было незаметно, почти буднично, но Олег понял – вот оно, настоящее умение. Не яркое шоу, а тонкий, точный контроль над энергией мира.

— Земля помнит холод ночи, — тихо сказала Марфа, убирая руку от дерева. Она выглядела совершенно спокойной, не вымотанной. — Нужно лишь попросить её поделиться. И знать, как принять этот дар. Этому ты и будешь учиться. А пока – идём дальше. Путь ждёт.

Они поднялись и снова двинулись по тропе. Олег шёл молча, переваривая увиденное и услышанное. Волшебство оказалось не фейерверком, а сложной наукой, требующей терпения, концентрации и глубокого понимания мира. Его физика была не бесполезна, но её нужно было… расширить. Дополнить новыми законами, новыми переменными. И он чувствовал – несмотря на усталость и трудности – растущее желание понять эти законы. Добраться до Омутов Тихих и наконец-то научиться не просто «искрить», а по-настоящему управлять этой непонятной силой внутри себя.

Они шли уже несколько часов, углубляясь в лес. Солнце поднялось выше, но под густыми кронами царил все тот же зеленоватый полумрак. Тропа вилась меж могучих стволов, петляла, огибая завалы и сырые низины. Олег старался идти ровно, дышать в такт шагам, но тело после утренних «упражнений» с ветром и камнем ощущалось вялым, а голова оставалась непривычно пустой, словно из неё выкачали не только энергию, но и все лишние мысли. Он пытался применять совет Марфы — «слушать мир», но пока это выражалось скорее в повышенной бдительности: он прислушивался к шорохам, принюхивался к запахам, отмечал малейшие изменения в освещении. Настоящего «слышания искрой» не получалось — он был слишком вымотан, чтобы снова так концентрироваться.