Краем глаза она уловила какой-то всполох. Резко обернулась: серебристые искры прошлись по проводке, но никакого запаха гари не послышалось. Она встала с кресла, потянулась, разминая затёкшую спину. Может показалось? Кабеля вроде целы.
В иллюминатор кто-то постучался.
Гарсиа аж подскочила, сердце буквально выпрыгнуло из груди. Не так-то просто испугать женщину, что совершила двенадцать боевых вылетов в стан врага. Но страх возник из ниоткуда, нерациональный, словно она стала маленькой девочкой, испугавшейся монстра под кроватью.
Естественно, за окном никого нет. Звёзды всё так же усыпают пространство, подобно драгоценным камням. Где-то вдалеке виднеется пурпурное сияние ионного шторма.
— Проклятье, — выругалась Янет, присаживаясь в кресло. — Точно надо выпить. Совсем нервы…
Лицо ребёнка очертилось за толстым бронированным стеклом. Младенец, голенький, в одних пелёнках. Маленькая ручка прикоснулась к иллюминатору и постучала.
— Да твою ж мать….
Гарсиа чуть не упала, капли пота выступили на лбу. Протёрла глаза, видение исчезло.
— Мишель! — Гарсиа ощущала в голосе панику, нажав на браслет. — Срочно на мостик!
В ответ тишина, браслет перестал работать. Янет щёлкнула тумблером и включила общую связь, динамики не должны накрыться. Без толку, глухо, даже помех статики нет.
— Капитан!
Связь с экипажем на борту «Оседлавшие шторм» отсутствовала.
Гарсиа ударила себя по щеке, ощутив жгучую боль. Да что с ней такое? Она прошла через такие испытания, видела, как гибнут товарищи, перевозила раненых, проходила под шквальным огнём зениток. А тут какая-то дурацкая галлюцинация!
«Не смеши, девочка, — прозвучал ехидный голосок в голове, — ты ведь знаешь, кто этот малыш. Это наш сын. Тот симпатяга, которого ты убила.»
— Заткнись, Мэл! — крикнула Янет. — Тебя тут нет!
Мэл Дэвидсон расхохотался. По мостику прокатилось эхо от его голоса. Бригадный генерал, с которым она проводила чудесные ночи. Он был блестящим любовником, доводил до таких оргазмов…
Но был паршивым отцом и тем ещё мудаком.
— Мама! — Малыш вновь появился за иллюминатором, он плакал навзрыд. — Мне холодно, пусти меня!
Действительно, лицо младенца покрылось синей изморозью. Слёзы превращались в лёд и падали вниз.
— Уйди, прошу. Умоляю… я не хотела, Мэл заставил…
— Зачем ты убила меня, мама?
В глазах ребёнка появилось недетское выражение ненависти. Рот приоткрылся, обнажая зубы, треугольные как у акулы.
— За всё нужно платить, мам, — рассмеялся младенец. — Молока дашь? Ням-ням!
Янет Гарсиа потеряла контроль над собой. Аборт стоил ей не только сына, но и работы. А теперь он стоил ей рассудка.
Она расцарапал себе щёки, кровь заливала лицо.
Пальцы сами скользили по клавишам, отбивая похоронную дробь.
— Перегрузка реактора! — послышался голос бортового компьютера. — Немедленно снизьте мощность!
Но Гарсиа пребывала в прострации. Она хотела умереть, не чувствовать, не видеть своего сына, который уже сидел рядом, протягивал к ней ручки, холодные, пропитанные космосом.
Она закричала, но её возглас потонул в предупреждающей сирене, прокатившейся по кораблю…
3
Мишель выронила бутылку вина и услышала дребезг разбитого стекла. Аромат спиртного разнёсся по кухне, капли пропитали белую блузку, будто кровь.
Сирена набирала обороты, противная, давящая на уши.
Дюбуа ринулась на мостик, ощущая как паника застилает разум. Она пыталась связаться по браслету с Гарсиа, но в ответ не слышала ничего, даже помех нет.
— Перегрузка реактора! — зазвучал громкий голос компьютера. — Немедленно снизьте мощность! До перегрузки три минуты!
Дверь на мостик оказалась запертой. Мишель забарабанила в неё руками и ногами, крича имя пилота. Попыталась открыть с помощью личного кода на панели, но куда там. Гарсиа спятила и не собиралась её впускать.
— Янет, пожалуйста, открой! Не дури!
— До перегрузки реактора две минуты!
Мишель расплакалась. Никогда не ощущала себя такой бесполезной, никчёмной, словно какая-то кукла, брошенная на произвол судьбы. Но умирать она не собиралась.
Она бросилась по коридору в сторону стыковочного рукава. По дороге поскользнулась, грохнулась, ударив колено. Кое-как поднялась, прихрамывая добралась до шлюза, пересекла его и оказалась на другом корабле.
Активировала закрытие двери. Но что это даст? Корабли соединены рукавом, опасно близко друг от друга.
«Оседлавшие шторм» тряхнуло. Вибрация прокатилась по корпусу.
Мишель добралась до ближайшего иллюминатора.
Увиденное в космосе заставило её вскрикнуть от изумления. Куски от стыковочного рукава разносились в разные стороны. Сам челнок с невиданной скоростью улетал. Произошла разгерметизация, но Гарсиа всё же направила корабль подальше.
Пять секунд. Всего пять секунд и произошёл взрыв. Мощная вспышка озарила чёрную бездну. Никаких звуков, но от этого зрелище не становилось менее ужасающим.
— О, боже, Янет! — закричала Дюбуа, прижимая ладони к лицу. — Что же ты наделала…
— Меня кто-нибудь слышит? — послышался возглас капитана по браслету. — Гарсиа, почему не отвечаешь?
— Говорит Мишель, капитан! — сквозь всхлипы проронила француженка. — Произошла катастрофа… я не… какой кошмар…
— Что ты там ноешь, говори складно! — ответил Селезнёв. — Мишель, как тебя учили в экстремальных ситуациях? Сделай три глубоких вдоха и успокой нервы…
Дюбуа выполнила указание капитана, стало легче, но казалось душа разорвалась на части как челнок в космосе.
— «Морской звезды» больше нет, — произнесла она дрожащим голосом. — Гарсиа спровоцировала перегрузку реактора. Я еле успела спастись, перешла сюда по рукаву.
— ЧТО?! — заорал Селезнёв. — Мой корабль уничтожен? Что у вас там случилось, Дюбуа?
— Ничего, — ответила Мишель. — Мы приятно поболтали, я вышла на минутку с мостика, а когда вернулась… она закрыла двери и…
Договаривать смысла не было. Селезнёв же продолжал кричать:
— Жди меня там, поняла? Я сейчас вернусь, и всё расскажешь подробнее. Боже, вляпались же! Хорошо, если этот корабль на ходу…
Мишель что-то вякнула в ответ. Браслет замолчал, зато мысли в голове девушки ожесточённо вонзились в мозг словно тысячи клинков. Почему Янет это сделала? Что теперь будет с командой? Лишь бы корабль не был повреждён.
Судя по воздуху и температуре внутри судна, жизнеобеспечение работало на полную катушку. Мишель с интересом огляделась, никаких признаков старости, коррозии металла. Казалось, корабль был новым, а не провёл шестьдесят лет в космической бездне.
Мишель отошла от иллюминатора, заметив, что дверь одного из отсеков раскрыта настежь. Любопытство овладело ею, хотелось как-то отвлечь мысли.
Внутри оказалась уютная каюта, освещённая яркими лампами на потолке. Кровать возле стены, небольшой столик, заваленный бумагами. Даже раковина с унитазом в углу.
Мишель провела пальцем по поверхности стола. Никаких следов пыли! Словно каюту покинули несколько часов назад.
Взгляд уловил цифровую рамку, возвышавшуюся над бумагами. Изображения на ней менялись, но везде была черноволосая девочка лет двенадцати-тринадцати, улыбающаяся на камеру.
— Не может быть! — воскликнула Дюбуа, отходя на шаг назад, будто столкнувшись с чудовищем. — Ерунда… это кто-то другая…
Но ошибки быть не могло, неужто она не узнает себя на снимках? Прошли годы, воспоминания накатились горячей волной огня, обжигая нейроны мозга. То, что она заблокировала в голове, выскользнуло наружу.
Стены стальной каюты космического корабля пропали. Теперь её окружали цветущие деревья, вишня, солнечный свет приятно обогревал кожу. Весна в самом разгаре, Мишель лежит на покрывале, расстеленном на траве.
— Как там моя любимая дочка? — раздался голос отчима, который вышел из дома напротив.
— Пап, не мешай, — усмехнулась Мишель, переворачивая страницу на планшете. — Завтра контрольная по математике.
