Таким образом, Homo sapiens переживает сейчас один из кризисов развития, по всей видимости — последний. Если возвратиться к истории развития и смерти обобщенного вида — мы преодолели всплеск «адаптивной радиации» после начала промышленной революции. Разделение труда стало причиной возникновения специализированных социальных ниш, которые заняли специалисты-профессионалы, это логично, потому что средой нашего обитания является социум, а не природа. Сейчас процесс специализации достиг своего апофеоза — с увеличением срока обучения до 7 лет изменить профессию стало практически нереально, разные группы профессионалов имеют отдельные сленги и языки (подобно тому, как два внешне одинаковых вида ласточек поют разные песни). Современное общество становится «закрытым» — оно не позволяет гражданам вертикально изменять социальный статус.

Другой тревожный симптом — появление признаков гигантизма, или акселерации. Рост первых кроманьонцев составлял в среднем 185 см, но впоследствии медленно уменьшился. Возможно, причиной стало хроническое недоедание, о котором свидетельствуют все ископаемые останки, ситуация изменилась только в 20-м веке, да и то не для всех стран мира. Тем не менее, человек современности гораздо выше своего средневекового предка — на 20–30 см, а длина тела младенцев за последние 10 лет увеличилась на 1 см.

За последние 40 тыс. лет биологическая эволюция Homo sapiens не делала резких скачков — такой период времени слишком мал, чтобы отразить эволюционный процесс во всей его красоте. Но некоторые закономерности все же видны: объем мозга, по сравнению с мозгом кроманьонца, несколько уменьшился, позвонки (особенно в поясничном и крестцовых отделах) стали более массивными, а генетиками выявлено действие естественного отбора на два из двадцати генов, ответственных за размер мозга: ген микроцефалии, начавший быстро изменяться 37 тыс. лет назад, и ген ASPM, начавший эволюционировать

5,5 тыс. лет назад. Предположительно, ген микроцефалии ответственен за культурную революцию кроманьонцев, а ген ASPM связан с возникновением первых городов и письменности. Нарушение в работе этих генов приводит к заболеванию микроцефалии — резкому уменьшению размера мозга. В ходе естественного отбора некоторые аллели генов микроцефалии и ASPM способствуют лучшему развитию мозга. Это пример «положительного» отбора, до недавнего времени — считалось, что в человеческом обществе действует лишь «отрицательный» естественный отбор: отсеивая неадаптивных и неспособных обучаться индивидов, и не давая преимущества высокоадаптивным и высокоинтеллектуальным.

Постсингулярный рукав эволюции — автоэволюция?

Одной из главных демографических проблем современности является увеличение потребления биоты — сейчас на 10 % больше допустимого. Теоретические оценки показывают оптимальное количество человек на земле от 500 млн. до 1 млрд. (так называемый «Золотой миллиард») — именно столько человек может прокормить наша планета. Двумя возможными путями выхода из демографического кризиса является уменьшение численности населения, или же экстенсивное освоение космических пространств и массовое переселение. Второй путь вряд ли можно считать возможным — слишком долго и дорого, кроме того, за освоением солнечной системы должен будет последовать еще более глобальный демографический кризис.

Уменьшение скорости роста численности населения земли наблюдается последние несколько лет, и оптимисты считают этот процесс естественным выходом на горизонтальную часть кривой, следующей после гиперболической. Но процесс этот слишком медленен и затронул только наиболее благополучные из развитых и развивающихся стран, практически не отразившись ни на Азии, ни на Африке. Существуют проекты, в которых предлагается снижать вероятность зачатия псевдогормональными препаратами, рассеянными в воздухе или растворенными в воде, подобные же препараты могут вызывать смещение численности зачатых детей к пропорции девять мальчиков на одну девочку. Такие меры, как искусственно вызванный геноцид или специально разжигаемые войны ни в коей мере нельзя признать этически приемлемыми. Но именно этическая приемлемость тех или иных действий сегодня становится главным критерием — это естественное следствие нашей эволюции: с ростом инструментального потенциала увеличивается ограничение социального насилия, возникают все новые, более сильные культурно-психологические компенсирующие факторы. Например, на протяжении всей нашей истории процент военных жертв стабильно уменьшается от 4 % до 1 % за век. Исключение составляет Вторая мировая война, в которой потери населения, с учетом репрессий, в процентном отношении превосходили потери первобытного племени во время межплеменной войны.

Рост численности населения мира, 500 г. до н. э. — 2300 г. н. э., в миллионах

Таким образом, стратегия уменьшения численности людей должна лежать в сфере массовой психологии. Нечто подобное наблюдается в развитых странах: сознательный отказ пар от деторождения, резко распространившиеся, почти патологические асексуальность и гомосексуальность. С увеличением плотности населения в городах уменьшается рождаемость, но увеличивается общий уровень агрессивности.

Другой гранью демографической проблемы является крайне низкое генетическое разнообразие человечества. Это связано с тем, что мы произошли от небольшой родственной группы особей (по разным оценкам от 10 до 20 человек). Два человека из разных рас генетически различаются меньше, чем два шимпанзе (наши ближайшие «родственники») из одной стаи. Развитие медицины привело к экспоненциальному росту генетического груза — сумме летальных и сублетальных мутаций, а развитие промышленности — к отравлению межтканевых жидкостей тяжелыми элементами. Таким образом, угроза вырождения для нас является более чем реальной, а если произойдет направленное обрывание многих генетических линий в рамках уменьшения численности людей на планете — ни о каком дальнейшем развитии вида не может быть и речи.

Единственным способом выживания в постсингулярный период для разумного вида может стать автоэволюция — целенаправленное изменение как собственного генотипа, так и собственной психологии. Условия современного, ускоренного мира требуют начать именно с внутреннего мира — социальная эволюция намного быстрее эволюции биологической, которая даже искусственно может быть ускорена лишь до жизни одного поколения.

Биологическая эволюция. Расшифровка генетического наследия человечества — дорогое удовольствие, к тому же осложненное этическими противоречиями и время от времени вспыхивающей в обществе фобией, связанной с возможностью использования полученной информации. Собственно «человеческого» в нашем генотипе не так уж много — около 2 %, оставшиеся 98 % совпадают с генотипом шимпанзе. Многие из этих двух процентов генов — молчащие, так называемые «псевдогены» — они присутствуют в человеческом ДНК, но не функционируют. Главным образом у человека «отключены» гены, ответственные за обоняние и иммунитет. Ухудшенное обоняние Homo sapiens позволило не только увеличить зону абстрактного мышления мозга, но и более сознательно регулировать социальные отношения, в том числе в выборе брачного партнера. Отключение многих иммунных генов снизило риск аутоиммунных заболеваний (например, рассеянного склероза), но из-за этого сильно вырос риск раковых образований. Гены, отличающие нас от шимпанзе, в основном отвечают за размер мозга и регуляцию поведения. Всего выделено 69 некодирующих участков ДНК, которые существенно изменились в процессе эволюции и находились рядом с генами, ответственными за образование контактов между нейронами, то есть — за познавательную деятельность. Значительные изменения произошли в генах, кодирующих образование белка ASPM, который тормозит время образования нейронов из стволовых нейроэпителиальных клеток, что позволяет создать больше нейронов из того же числа стволовых клеток. Ген HAR1F кодирует РНК, которая синтезируется в мозге эмбриона, когда закладывается кора больших полушарий (7-19 неделя), имеет 18 отличий от такого же гена шимпанзе. Другое отличие человека от шимпанзе — в строении белка продинорфина — основы для производства нескольких видов нейропептидов-эндорфинов (естественных опиоидов).