– Мы вовлечены в драку или противостояние, о которых я не знаю? – спросила я.

– Нет, – ответил Джамиль, но несколько неуверенно.

Марианна разъяснила мне, не спрашивая.

– Представление стае двух новых доминантов со стороны может привести к драке. Присутствие кого-то такого мощного, как Ричард, поднимает шерсть на загривках наших молодых волков. То, что он спит с единственными двумя доминантными самками нашей стаи, делает это еще хуже.

– Вы хотите сказать, что мы можем вляпаться в дерьмовое соревнование амбиций, – подытожила я.

– Сказано образно, но довольно точно, – усмехнулась она.

– Ладно, и что теперь? – спросила я.

– Теперь мы с Роландом проводим вас всех в лупанарий. Остальные могут идти впереди. Ты знаешь путь, Джамиль.

– Я так не думаю, – возразила я.

– А что такое? – спросила Марианна.

– Я что, похожа на Красную Шапочку? – фыркнула я. – Я не собираюсь гулять в лесу с двумя незнакомцами. Один из них вервольф, а другой... не знаю толком, что вы из себя представляете, Марианна. Но я не хочу остаться наедине с вами двумя.

– Очень хорошо, – сказала она. – Кто-нибудь или все могут остаться. Я думала, что тебе может захотеться посекретничать с еще одним человеком, связанным с лукои. Может, я была не права.

– Завтра, при свете дня, мы сможем поговорить. Сегодня ночью давайте просто будем как можно спокойнее.

– Как хочешь, – сказала она и снова протянула мне руку. – Пойдем. Поговорим, пока будем маршировать к лупанарию как одно большое, счастливое семейство.

– Вы надо мной смеетесь, – сказала я. – Вряд ли это прибавит вам очков в моих глазах.

– Я немного посмеиваюсь над всеми, – сказала она. – Я не имела в виду ничего дурного. – Она поманила меня рукой. – Пойдем, детка, луна пробегает над нами. Время уходит.

Я пошла к ней с пятью телохранителями за спиной. Впрочем, я все равно не взяла ее за руку.

Я была уже достаточно близко, чтобы ясно видеть снисходительную улыбку. Анита Блейк, известный охотник на вампиров, боится какой-то деревенской ведьмы.

Я улыбнулась.

– Я осторожна по природе и параноидальна по профессии. Вы предложили мне руку дважды за несколько минут. Вы не кажетесь мне тем, кто делает что-то без причины. В чем дело?

Она уперла руки в бока и поцокала языком.

– С ней всегда так трудно?

– Обычно даже хуже, – сказал Джейсон.

Я нахмурилась на него. Даже если он не разглядит в темноте мою гримасу, это заставило меня чувствовать себя лучше.

– Все, чего я хочу, детка, это коснуться твоей руки и понять, насколько ты сильна, прежде, чем мы позволим тебе вновь пересечь границу нашего лупанария. После того, что ты сотворила вчера, часть нашей стаи боится твоего присутствия в лупанарии. Они, кажется, думают, что ты украдешь нашу силу.

– Я могу вызвать ее, – сказала я, – но не украсть.

– Но мунины уже выходят к тебе. Я почувствовала, как ты вызвала свой мунин. Он пришел благодаря силе, которую мы собрали сегодня вечером в лупанарии. Это потревожило силу, словно задело нить паутины. Мы пришли посмотреть, что поймали, и если добыча слишком велика, мы освободим ее, но не возьмем домой.

– Метафору с паутиной можно понять по-разному, и тогда вы меня потеряете, – сказала я.

– Лупанарий – наше место силы, Анита. Я должна понять, кто ты, прежде, чем ты войдешь в него этой ночью, – смех ушел из ее голоса. Она вдруг стала очень серьезна. – Я думаю не только о нашей безопасности, детка. А о твоей. Подумай, детка, что с тобой станет, если мунины внутри нашего круга будут вселяться в тебя один за другим? Я должна удостовериться, что ты с этим справишься.

Даже слышать это в качестве предположения заставило мой живот напрячься от страха.

– Хорошо.

Я протянула ей руку, словно мы собирались обменяться рукопожатием, но я подала ей левую руку. Если ей это не понравится, пусть откажется

– Предложение левой руки – оскорбление, – сказала она.

– Бери или бросай все это, варгамор. У нас нет целой ночи.

– В этом больше правды, чем ты думаешь, малышка. – Она вытянула руку, как будто желая коснуться моей, но остановила ее, так и не дотронувшись. Она провела рукой над моей кожей. Я отразила ее движение, как в зеркале. Она пыталась ощутить мою ауру. В эту игру могли играть и двое.

Когда я подняла руки перед собой, она сделала то же самое. Мы стояли лицом к лицу, широко разведя руки, едва не касаясь друг друга. Она была высокой, пять футов семь или восемь дюймов. Вряд ли под этим длинным платьем были высокие каблуки.

Я ощущала тепло ее ауры у себя на коже. Она была весомой, как будто я могла бы свернуть ее ауру руками как тесто. Я никогда не встречала никого с таким весом в ауре. Это подтверждало мое первое ощущение от нее. Солидность.

Она внезапно подалась вперед, сомкнув пальцы на моей руке. Она вынудила мою ауру прогнуться, как под ударом ножа. Это заставило меня задохнуться, но я, как и раньше, знала, что происходит. Я нажала в ответ и почувствовала, что она дрогнула.

Она улыбнулась, но уже не снисходительно. Похоже, она была довольна.

Волосы у меня на затылке попытались сползти вниз по позвоночнику.

– Мощная, – сказала она. – Сильная.

Я выговорила сквозь комок в горле:

– Ты – тоже.

– Спасибо, – сказала она.

Я почувствовала, как ее сила, ее магия движется поверх меня, через меня, подобно порыву ветра. Она отдернулась так резко, что мы обе покачнулись.

Мы остались в футе друг от друга, дыша с трудом, как после бега. Мое сердце колотилось в горле, как пойманная птица. Я могла чувствовать ее пульс на кончике языка. Нет, я его слышала. Я слышала его как тиканье маленьких часиков. Но нет, это был не ее пульс. Я чувствовала запах лосьона Ричарда, словно шла в облаке этого аромата. Когда наши с Ричардом метки срабатывали, по этому аромату я часто понимала, что это случилось. Я не знала, что заставило их действовать. Возможно, сила других ликантропов или близость полной луны. Кто знает? Но что-то открыло меня для него. До меня доносился не только приятный запах его тела.

– Что это за звук? – спросила я.

– Опиши его, – велела Марианна.

– Похоже на щелчки, тихие, почти механические.

– У меня в сердце искусственный клапан, – сказала она.

– Этого не может быть.

– Почему нет? Когда я наклоняюсь вперед к зеркалу, чтобы подвести глаза карандашом, я слышу этот звук изо рта, отражающийся эхом от зеркала.

– Но я не могла его услышать, – возразила я.

– Ты слышишь, – сказала она.

Я покачала головой. Я теряла ощущение ее. Она отстранилась от меня, подняла щиты. Я не винила ее, потому что всего на одну секунду я услышала, как ее сердцебиение запнулось, сбилось с ритма. Звук не заставил меня пожалеть ее или посочувствовать. Звук возбудил меня. Я чувствовала, как напряглось что-то глубоко внутри моего тела. Это было почти сексуальным. Она была бы медленной, легкой добычей. Я смотрела на эту высокую, уверенную женщину, и на долю секунды все, что я видела, стало едой.

Черт.

Меж темнеющих деревьев мы следовали за Марианной и ее телохранителем, Роландом. Этой чертовой одеждой я цеплялась за каждую ветку или поваленный ствол. Марианна плыла сквозь лес так, словно деревья сами расступались перед ней и ее платьем. Роланд шагал рядом с ней, скользя по лесу, как река по привычному руслу. Джамиль, Натаниель и Зейн двигались просто грациозно. Зато у остальных были проблемы.

Моим оправданием был тот факт, что я человек. Не знаю, что было оправданием для Джейсона и Шерри. Я попыталась пройти по бревну и оступилась. Упала на живот, оцарапав руки о шершавую кору. Оседлала бревно, словно лошадь, и была не в состоянии перекинуть ногу через него. Шерри споткнулась обо что-то, скрытое в палой листве и упала на колени. На моих глазах она поднялась и снова споткнулась о ту же проклятую штуку. На сей раз она так и осталась на коленях, склонив голову.