Джейсон смотрел на меня с кровати, все еще прижатый моим телом, нашим телом, и кричал. Он хотел этого. Выбрал это. И все же – он кричал. Я чувствовала, как его плоть подалась под когтями. Жуткие руки ударили снова и снова, пока белые простыни не пропитались кровью, и он затих под нами без движения. Если он останется в живых, он будет одним из нас. Я помнила, что мне было все равно, выживет он или умрет, почти все равно. Только секс, боль, радость – вот что имело значение.

Когда я смогла снова почувствовать мое тело, мы с Джейсоном стояли на коленях в листве. Его руки все еще лежали у меня на плечах. Кто-то кричал, и это была я. Джейсон смотрел на меня с лицом, почти опустошенным от ужаса. Он разделил воспоминание, но это была не его память.

Это не было памятью Ричарда, или моей. Это была Райна. Она была мертва, но не забыта. Из-за нее я боялась мунина. Я была некромантом, соединенным с волками. Мунины любили меня. Мунин Райны любил меня больше всех остальных.

– В чем дело? – спросила Шерри. Она коснулась меня, и прикосновение снова открыло что-то внутри меня. Райна метнулась назад в мой разум с силой, которая заставила меня завопить. Но на этот раз я сопротивлялась. Сопротивлялась, потому что не хотела видеть Шерри так, как ее видела Райна. Джейсону было бы все равно. Шерри было бы все равно. А вот мне – нет.

Вспышка ощущений: влажная от пота кожа; руки с длинными, покрытыми лаком ногтями на моих грудях; эти серые глаза, смотрящие на меня; рот – приоткрытый, слабый; светлые волосы до плеч на подушке. Райна снова сверху.

Я закричала и отдернулась от них обоих. Образы исчезли, как будто выдернули вилку из розетки. Я поползла по листве на четвереньках, плотно закрыв глаза. Наконец я села, подтянув колени к груди, спрятав лицо в коленках. Я сжимала веки так напряженно, что начала видеть перед собой белые змейки.

Я слышала, как кто-то двигался по шелестящей листве. Я чувствовала, как они склонились надо мной.

– Не трогайте меня! – Это вышло почти еще одним воплем.

Я услышала, как он, кто бы это ни был, опустился на колени в сухую листву, потом прозвучал голос Джамиля.

– Не буду. Тебя все еще мучают воспоминания?

Он не спросил, вижу ли я воспоминания. Я сочла формулировку странной. Я покачала головой, не открывая глаз.

– Тогда все кончилось, Анита. Если мунин ушел, он не придет снова, пока его не вызовут.

– Я ее не вызывала. – Я медленно подняла лицо и открыла глаза. Летняя ночь, казалось, еще потемнела.

– Это опять была Райна? – спросил он.

– Да.

Он опустился на колени так близко, как мог, не дотрагиваясь до меня.

– Ты разделила воспоминания с Джейсоном и Шерри.

Я не поняла, был ли это вопрос или утверждение, но ответила:

– Да.

– Все было как наяву, – сказал Джейсон. Он сидел, прислонившись к дереву голой спиной.

Шерри прижимала руки к лицу. Она заговорила, пряча лицо:

– Я остригла волосы после той ночи, после того, что она сделала со мной. Одна ночь с ней – это была цена за разрешение не участвовать в одном из их порнофильмов.

Плача, она отняла руки от лица.

– Боже, я чувствую запах Райны. – Она терла и терла руками джинсы, будто дотронулась до чего-то мерзкого и пыталась это оттереть.

– Что это было, черт? – спросила я. – Райна приходила и раньше, но не так. Были проблески воспоминаний, но не полноформатное кино. Никогда ничего подобного.

– Ты пыталась научиться управлять мунином? – спросил Джамиль.

– Только, чтобы избавиться от нее, от них, что бы это ни было.

Джамиль передвинулся ближе ко мне, изучая мое лицо будто в поисках чего-то.

– Если бы ты была лукои, я бы сказал тебе, что невозможно просто отбросить мунин. Если у тебя есть власть вызвать их, тебе придется научиться управлять ими, не только закрываться от них. Потому что от них нельзя закрыться. Они будут искать путь в тебя, через тебя.

– Откуда ты все это знаешь? – спросила я.

– Я знал вервольфа, она могла вызывать мунины. Она это ненавидела. Она пыталась закрыть им путь. Не получилось.

– То, что это не вышло у твоей подруги, не значит, что это не получится у меня. – Я ощущала его теплое дыхание на моем лице. – Отодвинься, Джамиль.

Он попятился немного, но все еще был ближе, чем мне бы хотелось. Он сел в листву.

– Она сошла с ума, Анита. Стае пришлось ее убить.

Его взгляд скользнул мимо меня в темноту. Я обернулась, чтобы увидеть, на что он смотрит. Две фигуры стояли во мраке. Одна была женщиной с длинными светлыми волосами, в длинном белом платье, будто персонаж фильмов ужасов 50-ых годов. Если иметь в виду жертву. Но она стояла очень прямо, очень твердо, словно уходила в землю корнями, как дерево. В ней было что-то почти до жути уверенное.

Мужчина рядом с ней был высоким, стройным, и достаточно загоревшим, чтобы казаться коричневым даже в темноте. Его короткие волосы были светлее, чем кожа. Если женщина казалась спокойной, то он выглядел возбужденным. Он изливал энергию вихрящимся ливнем, она струилась по моей коже и заставляла ночь казаться еще жарче.

– С вами все хорошо? – спросила женщина.

– Она разделила мунин с двумя из нас, – отозвался Джамиль.

– Я случайно это уловила, – немного удивленно проговорила женщина.

Я не удивлялась. Я встала на ноги, немного неустойчиво, но встала.

– Кто вы?

– Меня зовут Марианна. Я – варгамор этого клана.

Я вспомнила, что Верн и Колин вчера что-то говорили о варга-как-то-там.

– Верн упомянул о вас вчера ночью. Колин сказал, что вас оставили дома, чтобы сохранить в безопасности.

– Хорошую ведьму трудно найти, – сказала она, улыбаясь.

Я оглядела ее.

– Вы не ощущаетесь викканкой.

Она опять, я знала это, улыбнулась мне. Ее мирная снисходительность действовала мне на нервы.

– Ну что ж, тогда медиума, если ты предпочитаешь это слово.

– Я никогда не слышала слово варгамор до вчерашнего вечера, – сказала я.

– Его редко употребляют, – пояснила она. – У большинства стай больше нет варгамора. Это считается слишком старомодным.

– Вы не из лукои, – отметила я.

Ее голова склонилась набок, и улыбка исчезла, как будто я наконец совершила что-то заслуживающее внимания.

– Ты так уверена?

Я попыталась определить, что давало мне такую уверенность в том, что она была человеком, или, по крайней мере, не лукои. У нее была ее собственная сила. Она была достаточно сенсом, чтобы я это заметила. Мы распознали бы друг друга без всякого представления. Может, мы не определили бы точный род способностей друг друга, но мы распознаем родственный или соперничающий дух. Какая бы сила ни двигала ею, это не было ликантропией.

– Да, я уверена, что вы – не лукои, – сказала я.

– Почему? – спросила она.

– На вкус вы не оборотень.

Тут она рассмеялась богатым музыкальным смехом, который казался цельным и основательным одновременно.

– Мне нравится твой выбор чувств. Большинство людей сказало бы, что я не выгляжу оборотнем. Выглядеть – такое неточное слово, ты так не думаешь?

Я пожала плечами.

– Возможно.

– Это – Роланд. Он – мой телохранитель на эту ночь. За нами, бедными человечками, нужно присматривать, чтобы какой-нибудь чрезмерно увлекшийся оборотень не потерял самоконтроль и не навредил нам.

– Почему-то я не думаю, что вас можно назвать легкой добычей, Марианна.

Она засмеялась снова.

– Ну, спасибо, детка.

То, что она назвала меня деткой, заставило меня добавить к ее возрасту еще лет десять. Она на столько не выглядела. Было темно, но все же она не выглядела на столько.

– Пойдем, Анита. Мы проводим вас к лупанарию. – Она протянула мне руку, будто хотела взять меня за руку и повести, как ребенка.

Я посмотрела на Джамиля. Я надеялась, что хоть кто-то знает, что происходит, потому что я совсем растерялась.

– Все в порядке, Анита. Варгамор нейтрален. Она никогда не сражается и не принимает чью-то сторону при вызовах. Только поэтому она может быть человеком и выживать в стае.