Ближе к обеду я решила спуститься в домовую кухню, чтобы лично проследить за тем, как кухарка готовит провиант нам в дорогу. Что-то подсказывало мне, что этим следует заняться и проверить все. По словам Драгомира, которого я вчера подробно расспросила о поездке в Налагию, путь предстоял неблизкий, около месяца. Мы направлялись на самые дальние земли континента. Потому следовало подготовиться к предстоящему вояжу как следует.

Драгомир был двоюродным братом моего мужа и воином, как и большинство мужчин, проживающих в крепости. Он казался мне самым адекватным из родичей мужа, довольно рассудительным и спокойным. Что разительно отличало его от прочей знати из клана Медведей, живших в крепости. С ним я познакомилась на днях, когда случайно забрела в западную башню крепости. Драгомир отвечал за военные укрепления. Поговорив с ним, я поняла, что он также едет в Налагию с нами, ибо является правой рукой Чарослава.

Я уже спустилась вниз по небольшой лесенке, которую использовали обычно слуги, как нечаянно услышала разговор двух девушек:

– Инга, ты не понимаешь, у меня нет другого выхода. Если не уеду, меня выдадут за этого беззубого пушкаря, а я его на дух не переношу. От него так воняет порохом, что я от этого дышать не могу.

– Но, Иринга, с Прокопетом ты будешь жить в достатке. Господин Военег платит ему по три золотых в неделю. Есть будешь досыта. Даже можешь не работать здесь на кухне со злой Виклиной.

– Лучше уж горбатиться на кухне, чем лечь под этого старого козла. Он старше меня на тридцать лет! Еще и воняет как отхожее место, – возмущенно заявила девушка.

– Тише, Иринга, услышат, – запричитала Инга.

Я же притаилась за дверью и заглянула в щель. Служанки стояли в небольшой кладовой и громко шептались. Отчего-то мне стало жалко Ирингу. Она была очень приятной девушкой, симпатичной, доброй и, конечно, юной. Естественно, было несправедливо выдавать ее замуж за какого-то старого пушкаря пятидесяти лет. Но, похоже, в этом мире такое происходило сплошь и рядом, взять, например, меня. Мой муж в зрелом возрасте, а я еще и не угодна, и не желанна ему. Бред.

– Может, попросить господина Военега, чтобы он не отдавал тебя Прокопету? – предложила тихо Инга.

– Просила. И сына его, Чарослава, просила. Они и слушать меня не стали. Сказали, если не пойду за него замуж, выгонят вон из крепости. А куда я пойду, Инга? Везде голод и болотная язва людей косит.

– Ты права, нельзя тебе никуда идти, – закивала Инга.

Я решила по-тихому на цыпочках пройти мимо кладовки, где спорили служанки-сестры, понимая, что нехорошо подслушивать. Но все равно до меня долетел их дальнейший разговор:

– Я попробую поговорить с господином Златовеей, – говорила Иринга. – Чтобы она взяла меня с собой в Налагию.

– В Налагию? Зачем? Ты же умрешь в этом ледяном крае, Иринга. Нельзя тебе туда ехать.

– Не умру. Потому что не поеду. По дороге сбегу. Попробую добраться до тетки Милены.

Я тут же замерла и снова прислушалась.

– Ты же не сможешь добраться до нее. На телегу нужны деньги.

– Смогу. Я уже все узнала у Драгомира, – заявила возбужденно Иринга. – Мы как раз будем проезжать Севирию. А тетка живет на границе царства. Всего два дня пешком по главной дороге, по которой мы поедем. Я сбегу, дойду пешком.

– Ох, какая ты смелая! Но я все равно боюсь за тебя. Да и госпожа еще не взяла тебя.

– Возьмет, – твердо заявила Иринга. – Госпожа Златовея добрее мужа, жалостливая. Скажу, что очень хочу быть при ней, и все. Ей же все равно нужна служанка в дорогу.

– Но ты же сбежишь, а она будет недовольна, еще прикажет изловить и накажет розгами.

– Не поймают меня. Я уже придумала. Сначала в Гориграде укроюсь. Там найду лодку до Южной Севирии. По Орке каждый день кто-то из рыбаков плавает. Какой-нибудь и подвезет.

Мне не понравились слова хитрой Иринги о побеге и обмане. Но я ухватила самую суть. А может, и мне сбежать с Ирингой? Я же тоже хотела это сделать. Тем более девушка уже знает, куда можно бежать и как. Я же возьму с собой деньги и ценные вещицы. Мы сможем заказать не только лодку, но и вообще обустроиться на новом месте.

Эта мысль мне очень понравилась. Решив все хорошенько обдумать до разговора с Ирингой, я поспешила в сторону кухни.

Когда появилась на пороге прокопченного помещения, где находилось несколько служанок, я увидела нелицеприятную картину.

Девочка лет четырех или пяти в грязной одежде пыталась убежать от толстой кухарки, которая гонялась за ней с половником.

– Пошла вон с моей кухни, побирушка! – кричала яростно кухарка Виклина.

– Я только корочку возьму, госпожа, – несчастно прокричал босой ребенок, протягивая руку к столу, где лежал нарезанный хлеб. – Я не ела два дня.

– Наглый крысеныш, пошла вон! – процедила угрожающе кухарка и со всей силы ударила девочку половником по руке.

Малышка отдернула ладошку, прижав к груди и дуя на нее. Я же быстро прошла в душную кухню.

– Не смей бить ребенка! – грозно приказала я неопрятной кухарке, помня, что к слугам в этом мире обращались на ты.

Девочка затравленно взглянула на меня и попыталась убежать с кухни, но я ловко поймала ее и прижала к себе.

– Я ничего не брала! – завопила она испуганно. – Не наказывайте меня, госпожа!

Малышка попыталась вырваться из моих рук, словно затравленный зверек, а в ее золотистых глазах я увидела страх. Но слез не было. Похоже, девчушка привыкла к такому жестокому обращению. Поэтому даже не плакала от удара кухарки по рукам.

– Не бойся, маленькая, – ответила я ей ласково, прижимая девочку к себе. Шепнула ей на ухо: – Я не собираюсь тебя наказывать.

Светловолосая девочка несколько раз моргнула, словно не понимая, что происходит, и перестала вырываться. Ее лицо показалось мне очень милым, а черты знакомыми. На кого-то она была очень похожа.

– Это мелкое отребье не заслуживает вашего внимания, госпожа! – гневно выдала кухарка, подняв половник, словно саблю для атаки.

– Эта девочка – человек. И заслуживает уважения, – ответила я, нахмурившись.

– Что вы говорите, госпожа? Какой человек? – возмущенно воскликнула кухарка. – Ее мать была жалкой рабыней, без роду и племени.

– И что же?

– А то, что эта крыска даже отцу не нужна, – продолжая доказывать свою правоту кухарка. Ее лицо от злобы покраснело, и она стала безобразна. – Не знаю, почему он не удавил ее, когда родилась. Все равно подохнет где-нибудь.

– Замолчи уже! – приказала я грубо, окончательно разозлившись от ее мерзких слов.

В следующий момент девочка вырвалась из моих рук и побежала прочь с кухни.

– Чей это ребенок? – спросила я строго.

Все служанки молчали, а кухарка недовольно хмыкнула.

– Ничей. Отец отказался от нее, едва родилась. Она и жива-то еще потому, что дура Иринга прикармливает, – ответила кухарка и повернулась к плите, деловито помешивая суп в большой кастрюле.

– Я еще не договорила с тобой, Виклина, – громко окликнула я женщину, опешив от того, с каким пренебрежением она относилась ко мне, своей хозяйке.

Виклина медленно повернулась обратно.

– Ваш обед я подам в три пополудни, госпожа. Иринга отнесет в спальню, – ответила кухарка. – Или вы еще что-то хотели?

– Хотела. Я пришла проверить, как ты собираешь запасы и продукты нам в дорогу.

– Какие продукты? – спросила кухарка, с наигранным удивлением округлив глаза. – Господин Военег не говорил о том. Да и в крепости нет лишних запасов.

Я холодно улыбнулась, почему-то даже не сомневалась в том, что наглая кухарка не будет ничего собирать. Хотя прекрасно слышала, как мой муж отдавал приказ об этом Чарославу.

– Значит, у тебя есть три дня, Виклина, – строго приказала я. – Чтобы купить все, что надо. Вот перечень продуктов, – Я положила небольшую бумагу на кухонный стол. Его написала Иринга под мою диктовку вчера. Ведь местную грамоту я не знала. – Здесь то, что мы должны взять дорогу. Через два дня я приду и проверю, сколько ты собрала.