По телу приятной волной прошёл зуд возбуждения. Хотелось прикоснуться к нежной коже и провести рукой снизу вверх, медленно, по сантиметру поднимая край ночной футболки. Он закрыл глаза, позволяя мечте захватить его на мгновение, и представил, как её кожа отзывается лёгкой дрожью, а дыхание Олеси становится чуть глубже. Но в следующий момент он резко одёрнул себя, понимая, что это лишь неуместная фантазия, и заставил себя вернуться в реальность.

В тёплом свете ночника он впервые заметил, как много в её глазах оттенков: голубые с тёмно-синей каймой у зрачка и золотистыми лучиками, словно солнечные блики на воде. Сейчас глаза казались темнее, глубже, чем днём, будто в них пряталась неведомая тайна. Они манили, как мавки заманивают в синь озёр, обещая что-то запретное и прекрасное одновременно. Максим поймал себя на том, что не может оторвать взгляд.

Чтобы избавиться от наваждения, он задал вопрос:

– А почему ты вообще согласилась впустить меня?

Олеся улыбнулась и чуть пожала плечами.

– Не знаю. Наверное, потому что ты выглядел, как потерпевший кораблекрушение. Ну и… я не могла оставить тебя в такой метели.

– Выглядел настолько плохо? – он улыбнулся, поднимая кружку к губам. Какао он тоже не пил с детства.

– Нет, – ответила девушка, чуть отводя взгляд. – Просто пожалела по-человечески.

Мужчина ненавязчиво скользил взглядом по лицу Олеси. Оно было красиво своей естественностью. Он уже не помнил, как выглядят девушки без накладных ресниц и накаченных губ. Только за последний год он сменил три пассии, но все они были словно под копирку нарисованные куклы. Даже его нынешняя симпатия, хоть и кардинально отличалась цветом волос от предыдущих блондинок, не слишком отличалась по характеру и потребительским желаниям.

Максим сделал глоток какао, думая, что ему теперь делать с этим мелким воробьём. Неожиданно для себя он поймал себя на мысли, что давно не чувствовал такого живого интереса к женщине, который шёл бы дальше прагматичных целей или простого плотского желания. Хотя приоткрытые сладкие губы так и манили совершить грехопадение.

Деревня встретила утро знатным морозом и не такой яростной метелью. Лучи зимнего солнца не могли пробраться через белую пелену и заглянуть в окна спящего господина Сапсана. Тот спал на диване, натянув лёгкое лебяжье одеяло до самого подбородка.

Максим проснулся как никогда поздно – в десять. Первые секунды он пытался понять, где находится, пока запах древесины от камина не вернул его к реальности.

Воспоминания о вчерашнем вечере всплыли в голове, вызвав смешанное чувство досады и удивления. Ему было непривычно ощущать себя вне привычной городской среды, но эта обстановка именно в этой усадьбе, наполненная уютом и тишиной, обладала странным успокаивающим эффектом.

Мужчина поднялся, чувствуя, как тело ломит от долгого сна. Но жаловаться было бы глупо. Максим не мог не признать, что даже этот жёсткий, в буграх диван оказался лучше, чем он ожидал, когда только зашёл в этот дом. А главное, его удивила хозяйка. Олеся… Грозный воробей… Маленький тёплый воробушек.

Гость сложил в стопку постель и накинул тонкий свитер, одолженный Олесей вдобавок к тем вещам, в которые Максим переодевался вчера. Отец Олеси явно был человеком внушительных размеров, потому что рукава свитера болтались у Максима на запястьях.

На кухне раздавались лёгкие звуки: звон посуды и стук ножа по деревянной доске.

Максим втянул носом запахи. Странно, но сегодня никакого запаха нафталина ему уже не чудилось.

У входа на кухню мужчина остановился, заглядывая в приоткрытую дверь. Вчера он не ошибся. Эта молодая, хрупкая и в тоже время сильная женщина вызывала нешуточный интерес.

Олеся стояла у стола, уже одетая в уютный белый свитер и тёплые василькового цвета штаны, с хвостиком небрежно собранных рыжих кудрей. Её движения были быстрыми и уверенными, и мужчина залюбовался, наблюдая за девушкой.

– Доброе утро, – наконец произнёс он, толкая дверь и входя в кухню.

– Доброе, – обернулась она, приветствуя его лёгкой улыбкой. – Как спалось на новом месте?

– Честно? Диван явно пережил лучшие времена, – усмехнулся он, садясь за стол. – И спасибо за одеяло. Оно утром спасло от холода, когда камин потух и груба стала остывать.

Олеся кивнула, продолжая резать хлеб.

– Голодный? На завтрак – жареная картошка и соленья из погреба. Изысканной кухни здесь не жди.

Максим машинально провёл пальцами по краю чашки, переводя взгляд на Олесю.

– И не надо, – отозвался он, поднимая чашку с уже налитым чаем. Втянул носом запах чая, который заварила хозяйка. Приятный аромат приносил удовольствие. Сделав глоток, мужчина добавил: – Здесь свой колорит, приправленный твоей заботой.

Девушка остановилась на мгновение, явно удивленная его словами, но быстро вернулась к своим делам.

Олеся рассказывала о своих будничных делах, пока раскладывала еду по тарелкам. Она что-то говорила, но Максим ловил себя на мысли, что слушает не слова, а интонацию – та была особенной, с лёгкими нотами доверия и внутреннего спокойствия. И никакой чопорности и желания показать себя с лучшей стороны.

– Ты не такая, как другие, – вдруг отозвался он, даже не осознавая, что говорит вслух.

Олеся удивлённо взглянула на него, поднимая брови.

– И в чем же моя уникальность?

Максим улыбнулся, наклонившись ближе.

– Ты живешь по своим правилам. У тебя есть стержень. Ты следуешь своим убеждениям.

– Что ж, со стороны виднее, но не такая решительная, как ты себе представляешь.

Олеся как-то горько улыбнулась, как будто вспомнила что-то не очень приятное из своей жизни. Слова мужчины её поразили. Рядом с ним она совсем забыла об Артёме.

Взгляд Максима имел странное свойство – мужчина не просто смотрел, а будто заглядывал внутрь, ища что-то скрытое. Олеся почувствовала лёгкое волнение. Этот человек притягивал девушку, как магнит. Она все время ловила себя на том, что крутится рядом с ним. Первая начинает какие-то разговоры, чтобы хоть немножко заглянуть глубже в его жизнь. Она едва сдержалась, чтобы не спросить, есть ли у него кто-то. Что, если он скажет, что у него есть любимая женщина? Эта мысль вызвала весомое раздражение.

«И кто ты после этого, Олесь?» – упрекнула она себя мысленно. Её лицо изменило выражение на более серьёзное, и девушка отвела взгляд. Но сердце не останавливалось, продолжая стучать чаще, чем обычно.

– Что-то не так? – неожиданно отозвался Максим, словно уловив перемены её настроения.

– Нет, всё хорошо, – быстро ответила она, надевая на лицо привычную улыбку. – Просто думаю о будничных делах.

За завтраком разговор продолжился. Они обсуждали мелочи: погоду, зимние дороги, и даже вспомнили, как Максим пришёл к ней весь в снегу, промокший и замёрзший в сосульку.

Олеся смеялась над его шутками, а её смех был таким искренним, что мужчина ловил себя на мысли, что хочет слушать его ещё и ещё.

– Спасибо за завтрак, – сказал Максим, отодвигая пустую тарелку. – Но, боюсь, мне нужно возвращаться в реальность.

– Машина вряд ли заведётся, – заметила Олеся. – У нас здесь зимой связь бывает только по счастливой случайности. Придётся подождать, пока метель окончательно уляжется.

– Тогда, кажется, я всё ещё пленник злой Снежной королевы, – пошутил он, вставая из-за стола.

Олеся улыбнулась, собирая тарелки.

– Если так, то повелеваю расчистить снег у крыльца и дорожку до дровника! Частный дом заставляет пошевеливаться, а не только нежиться у камина.

Максим взглянул на неё и слегка усмехнулся.

– Слушаюсь, моя королева.

Через полчаса они уже были на улице. Снег, который казался лёгким и пушистым, оказался куда тяжелее, когда они начали его разгребать.

Мужчина взял лопату и, повертев её в руках, усмехнулся.

– Давненько не брал я такого в руки, – он сделал первый неуверенный взмах, а снег с хрустом свалился на обочину. – Ну что ж, королева, проверим, кто кого.