На слѣдующее утро онъ отправился въ отель, гдѣ жилъ Борго и повидался съ хозяиномъ его. Содержатель отеля оказался благоразумнымъ, добродушнымъ господиномъ, имѣвшимъ весьма впрочемъ понятное желаніе, чтобы живущіе у него уплачивали свои счеты, но далеко не выказывавшій въ этомъ отношеніи той алчности, которою отличаются англійскіе содержатели отелей.

 -- Завтракалъ ли онъ? освѣдомился мистеръ Паллизеръ.

 -- Какже, завтракалъ! И хозяинъ гостинницы засмѣялся. Онъ заказахъ себѣ котлеты и при этомъ объяснилъ очень подробно, какъ ихъ приготовить. Главнымъ образомъ, онъ настаивалъ, чтобы въ нихъ положили какъ можно больше каіенскаго перцу. Потомъ онъ потребовалъ себѣ бутылку сотерна. Но хозяинъ гостинницы или главный келнеръ разсудилъ, что онъ можетъ обойтись бутылкою обыкновеннаго мѣстнаго вена.

 Мистеръ Паллизеръ присѣлъ въ каморкѣ хозяина и велѣлъ подать себѣ его счеты.

 -- Полагаю, что ничего не будетъ неловкаго, если я уплачу по этому счету?

 -- Это какъ будетъ угодно вамъ, отвѣчалъ хозяинъ, въ глазахъ котораго сверкнуло удовольствіе.

 Мистеръ Паллизеръ незналъ, согласно ли будетъ съ законами того общества, къ которому онъ принадлежалъ, внести деньги по этому счету. Но тутъ ему вспомнилась его жена и, не долго думая, онъ заплатилъ.

 -- Кому прикажите отдать росписку въ полученіи? спросилъ хозяинъ.

 -- Да пока оставьте ее у себя, отвѣчалъ мистеръ Паллизеръ.

 Того, что онъ сдѣлалъ, было недостаточно; онъ зналъ, что на этомъ не успокоится его жена. Но теперь представлялся вопросъ: какія дальнѣйшія мѣры принять для обезпеченія Борго? Подумавъ немного, онъ рѣшился открыть хозяину гостинницы часть настоящаго положенія дѣлъ и далъ ему почувствовать, что не прочь помогать мистеру Фицъ-Джеральду деньгами, если бы только эти деньги расходовались путнымъ образомъ.

 -- Да какъ вы его удержите, сэръ, отъ игорной залы, если у него хоть франкъ завелся въ карманѣ?

 Рѣшено было наконецъ, что хозяинъ отеля объявитъ Борго, что онъ немедленной уплаты за счеты не требуетъ и что отель къ его услугамъ еще на три мѣсяца, считая отъ этого дня; денегъ ему въ руки положено было не давать, впрочемъ и это дѣло было представлено на усмотрѣніе хозяина.

 -- Когда я вернусь въ Англію, я повидаюсь съ его родными и переговорю съ ними, сказалъ мистеръ Паллизеръ. Затѣмъ онъ возвратился домой и сообщилъ обо всемъ, что сдѣлалъ, женѣ. Его распоряженія нѣсколько успокоили лэди Гленкору.

 По пріѣздѣ въ Англію мистеръ Паллизеръ повидался съ сэромъ Чарльзомъ Монкомъ и, разсыпаясь въ извиненіяхъ, разсказалъ ему, что сдѣлалъ.

 -- Напрасно, право напрасно, замѣтилъ раздраженный сэръ Чарльзъ. Денегъ мнѣ не жаль, а все же, я говорю, напрасно вы о немъ хлопотали.

 Впрочемъ сумма, затраченная мистеромъ Паллизеромъ, была ему возвращена и рѣшено было, что Борго будетъ получать еженедѣльно сумму въ 15 фунтовъ черезъ одного члена посольства, съ тѣмъ чтобы онъ оставался въ одномъ небольшомъ германскомъ городкѣ, въ которомъ небыло игорныхъ домовъ. Лэди Гленкора объявила себя довольною этимъ рѣшеніемъ. Но, что до меня касается, то я сильно сомнѣваюсь, чтобы Борго надолго удовольствовался указаннымъ ему образомъ жизни. Здѣсь мы должны проститься съ Борго Фицъ-Джеральдомъ.

ГЛАВА XXXV.

Путешественники возвращаются домой.

 Мистеръ Паллизеръ не долго оставался въ Баденѣ послѣ встрѣчи своей съ Борго. Быть можетъ, просто страхъ заставилъ его торопиться своимъ отъѣздомъ. Что бы они стали дѣлать, если бы Борго узналъ о принятыхъ ими мѣрахъ и явился къ нему требовать объясненія? Итакъ, мистеръ Паллизеръ въ тотъ же день отправился въ Страсбургъ, въ великому удовольствію лэди Гленкоры.

 Дорогою мистеръ Паллизеръ убѣдился, что гораздо легче поддерживать разговоръ съ мистеромъ Греемъ, чѣмъ съ женою; вслѣдствіе чего дамы почти все время были предоставлены самимъ себѣ, а мужчины вели нескончаемый разговоръ о политикѣ. Мистеръ Паллизеръ, подобно лисицѣ, потерявшей хвостъ, изъ всѣхъ силъ хлопоталъ, чтобы и новый его пріятель уподобился ему въ этомъ отношеніи. Ему удалось поколебать мистера Грея въ его созерцательной философіи и мистеръ Грей удивилъ и обрадовалъ Алису двумя-тремя замѣчаніями, вырвавшимися у него во время прогулки съ нею по Лувру.

 -- Здѣсь нѣтъ настоящаго содержанія, сказалъ онъ, когда разговоръ коснулся французской политики.

 -- Это такъ, отвѣчала Алиса, не жаловавшая французскую манеру вести общественныя дѣла.

 -- Изъ всѣхъ образовъ правленія, мнѣ кажется, этотъ всего вѣрнѣе ведетъ къ погибели. Людямъ внушаютъ, что они достаточно выросли, чтобы говорить, но не доросли до права дѣйствовать. Это все равно, какъ если бы человѣку сказали, что онъ сидитъ на пороховомъ ящикѣ и запретили имѣть при себѣ огонь, и въ тоже время сунули ему въ карманъ зажигательныя спички. Я не вѣрю въ существованіе пороха и убѣжденъ, что огонь необходимъ, что чѣмъ больше его будетъ, тѣмъ лучше. Но ужь если бъ я не желалъ огня, то не допускалъ бы зажигательныхъ спичекъ.

 -- Какъ странно слушать тебя разговаривающимъ о политикѣ, смѣясь замѣтила Алиса.

 Послѣ этого онъ замолчалъ, какъ будто стыдясь чего-то; но черезъ нѣсколько минутъ мужественно возвратился къ тому же разговору.

 -- Мистеръ Паллизеръ уговариваетъ меня вступить въ парламентъ, проговорилъ онъ. Алиса ничего не отвѣчала, но она чувствовала, какъ дрожали ея пальцы, лежавшіе на его рукѣ.

 -- Что сказалъ ты на это? спросила она.

 -- Что я скажу? Какое я право имѣю говорить что бы то ни было!

 -- Если ты не имѣешь, то кто же имѣетъ? Онъ утверждаетъ, что теперь это требуетъ меньшихъ денегъ, чѣмъ нѣсколько лѣтъ тому назадъ. Я думаю, что средствъ моихъ хватитъ на это, а тамъ онъ мнѣ обѣщалъ свое содѣйствіе.

 -- Въ этомъ отношеніи у меня, конечно, не можетъ быть сомнѣнія.

 -- Въ этомъ отношеніи, конечно, нѣтъ. Но допустимъ, что все устроится такъ, какъ мы говоримъ. Жизнь въ Лондонѣ четыре или пять мѣсяцевъ въ году тоже не составитъ большихъ затрудненій. Но что скажешь ты о самомъ образѣ жизни?

 Тутъ Алиса не могла далѣе молчать и дала полную волю своему чувству.

 Онъ, само собою разумѣется, постарался охладить ея энтузіазмъ. Каждое выраженіе восторга встрѣчало въ немъ почти озлобленнаго противника. Но онъ былъ на столько честенъ, что не далъ поколебать себя въ своихъ новыхъ воззрѣніяхъ тѣмъ фактомъ, что Алиса раздѣляла ихъ. И Алиса возвратилась въ отечество съ отраднымъ сознаніемъ, что единственная черта, которая не нравилась ея въ его характерѣ, скоро изгладится.

 Въ Лондонѣ же маленькое общество разъѣхалось; мистеръ Палллзеръ торопился отвести лэди Гленкору въ Мэтчингъ. На прощаніе рѣшено было, что въ сентябрѣ всѣ они снова встрѣтятся въ Мэтчингѣ, куда мистеръ Паллизеръ пригласилъ и отца Алисы.

 Алиса пожелала возвратиться въ улицу королевы Анны одна. Ей не хотѣлось выслушивать первыя поздравленія отца въ присутствіи мистера Грея. Но оказалось, что она могла бы дать спокойно проводить себя своему жениху. Отца ея не было дома. Она нашла у себя письмо, заставившее ее забыть на время и о Греѣ, и объ отцѣ. Письмо было изъ Чельтенгейма отъ лэди Маклеодъ, которая была очень больна и желала по, видаться съ племянницею передъ смертью. "Я получила твое письмо, писала добрая старушка, и теперь совершенно счастлива, только этого не доставало, чтобы помирить меня съ мыслію о смерти. Впрочемъ я никогда не теряла надежды, что моя дѣвочка въ концѣ концевъ будетъ счастлива. Позволитъ ли она сказать мнѣ, что я ее прощаю?" Письмо заключалось просьбою, чтобы Алиса немедленно пріѣзжала въ Чельтенгеймъ.

 Было и еще одно письмо -- отъ Кэтъ, полное, конечно, поздравленій и содержавшее въ себѣ обѣщаніе пріѣхать на свадьбу, впрочемъ въ томъ только случаѣ, писала Кэтъ, "если она не будетъ справляться въ домѣ кого нибудь изъ твоихъ знатныхъ родственниковъ. Тетушка Гринау выходитъ замужъ черезъ двѣ недѣли; смотри пріѣзжай непремѣнно къ свадьбѣ. А то подумай, каково будетъ мое положеніе, если я останусь при этомъ одна одинешенька. Ради Бога пріѣвжай."